Ознакомительная версия.
Созданный Джобсом интернет-магазин музыки, сопряжённый с iPod, оказался в борьбе с информационным пиратством несравненно мощнее любых рейдов охотников за контрафактом. Установленная Джобсом цена одной композиции стала разумным компромиссом интересов творцов и слушателей, а формат доступа к творчеству столь удобен, что и заплатить не жаль.
Джобс изменил мир прежде всего тем, что в рекордно малый срок добился восприятия канонов красоты громадной массой. Он дал миру новые нормы эстетики. Не зря 317 патентов на имя самого Джобса – дизайнерские. Для него дизайн – не только удобство жизни, но и сама жизнь.
С Джобса ещё долго будут брать пример. Как с Коперника. Как с несметного множества творцов, живших между Коперником и Джобсом.
Но заметьте: и Коперник, и Джобс, и множество примеров для подражания, знакомых каждому из нас – западные. А что у нас с теми, кто изменил мир?
Наверное, Ульянов по размаху изменений – не только в нашей стране, но и во всех прочих, ибо они семь десятилетий развивались с оглядкой на нас – куда серьёзнее Джобса. Да и Сталин от него не отстаёт – а кое в чём и опережает. Но оба они выходят далеко за рамки этой главы, о них мы скажем отдельно. Здесь говорим о тех, кто изменил мир не путем революций и потрясений, а мирным творческим преобразованием.
За пределами нашей страны один из известнейших таких примеров – Мохандас Карамчандович (по прозвищу Махатма – великая душа) Ганди (1869.10.02–1948.01.30). Он был, конечно, блестящим мастером интриги, вышибания клина клином – но все его деяния ненасильственны. Впрочем, он всё равно оставался в пределах политики – а она слишком привержена к силе. Так что и его лучше вынести за скобки этой книги.
У нас известнейший аналог Ганди – Александр Исаакович Солженицын. Но на мир за пределами нашей страны он повлиял, пожалуй, побольше, чем на нас самих. Хотя бы потому, что его призыв «жить не по лжи» мы несомненно восприняли не всерьёз. А сопоставимый по творческому – и несравненно больший по научному – потенциалу академик Дмитрий Сергеевич Лихачёв (1906.11.28–1999.09.30) и вовсе остался не понятым.
Сходным образом и Иван Петрович Павлов (1849.09.26–1936.02.27) своим революционным учением о рефлексах повлиял на весь мир куда сильнее, чем на родную страну. Более того, у нас его именем довольно долго останавливали многие направления психологических исследований, пытаясь всё мышление и все чувства свести к рефлексам.
Исследование истории нашей культуры доказывает: у нас ничуть не меньше, чем во всём остальном мире, творческих личностей, способных потрясти весь мир если не подобно Ленину, то по меньшей мере подобно Джобсу. Но сама атмосфера нашей страны на редкость надёжно гасит импульсы развития. Может быть, как раз потому, что слишком уж много источников таких импульсов. Лишь в очень короткие окна возможностей удаётся вписаться действительно многим. Вспомним хотя бы нашу живопись 1920-х, когда совместно творили, подпитывая художественными концепциями друг друга и весь остальной мир искусства, такие фигуры всемирного уровня, как Александр Михайлович Родченко (1891.12.05–1956.12.03), Владимир Евграфович Татлин (1885.12.28–1953.03.31), Павел Николаевич Филонов (1883.01.08–1941.12.03), Моисей Хацкелевич (Марк Захарович) Шагал (1887.07.07–1985.03.28)… Но уже к концу десятилетия кто уехал, кто ушёл в классицизм…
Долгое время у нас атмосферу борьбы с творчеством считали частью и следствием социализма. Даже Советский Союз развалили в немалой степени под лозунгами творческой свободы – чтобы каждая личность могла влиять и на страну, и на весь мир. Но прошедшие два десятилетия показали: нынче у нас личность значит поменьше, чем даже в советское время.
Незадолго до своей кончины Стив Джобс встречался с президентом Дмитрием Анатольевичем Медведевым. Весь мир обошли кадры восторга на лице российского президента, получившего новый iPhone от его творца. Мы были бы тоже в восторге, если бы Медведев задумался о том, чтобы российские творцы также влияли на мир, создавая продукты, восхищающие планету. Но к несчастью (да-да – к несчастью), Дмитрий Анатольевич решил отдать нас на покорение миру. Миру творцов, созидателей, каковыми являются, например, Япония, Швейцария, США, и даже… Китай. Нам же уготована роль юзеров – пользователей. Даже шумная кампания по внедрению интернета в российские школы не была подкреплена созданием системы образовательного контента. Идите, мальчики и девочки, на всякие сомнительные сайты – пользуйтесь, разлагайтесь. А ведь можно было посмотреть на то, что придумали совсем недавно такие гиганты, как Исаак Кушелевич Кикоин (1908.03.28–1984.12.28) и Андрей Николаевич Катаев (1903.04.25–1987.10.20, после усыновления сестрой покойной матери – Колмогоров) – заочные физико-математические школы (ЗФМШ) – и соединить с возможностями сети. Тогда до каждой поселковой школы, до каждой яранги дошли бы уроки лучших учёных и педагогов страны. Россия богата творцами. Нужно уметь их разглядеть, поддержать их находки. Это не просто: даже в капиталистическом мире, объявленном миром творцов и их творений, рынок зачастую тупо проходит мимо[76].
Русский нобель?
Правила науки высших достижений
В конце 2011-го года губернатор Свердловской области Александр Сергеевич Мишарин поднял из небытия (и тому был непосредственным свидетелем один из авторов этой книги) одну продуктивную идею в сфере образования. Поскольку мы целиком и полностью разделяем это его начинание, уделим новому делу надлежащее внимание. Начнём издалека.
Русские шведы
Нобелевская премия имеет отчётливо русское происхождение. Правда, Альфред Бернхард Эммануэлевич Нобель (1833.10.21–1896.12.10) добрых полжизни катался по всему свету. Оно и не удивительно: заводы по производству разработанного им динамита – микропористого известняка, пропитанного нитроглицерином – и баллистита – желе из пироксилина с нитроглицерином – равно успешно работают повсюду.
Но отец Альфреда Эммануэль Эммануэлевич (1801.03.24–1872.09.03) разработал промышленную технологию получения нитроглицерина в России. Один из братьев Альфреда – Эмиль Оскар (1843–1864.09.03) – погиб при освоении этой технологии в России (на Охтенском заводе близ Санкт-Петербурга). Рецептуру динамита Альфред выработал в России (и даже использовал для неё диатомовый – сложенный из скелетиков микроскопических водорослей диатомей – известняк, добытый в окрестностях тогдашней российской столицы). А уж нефтяной бизнес, ставший основой благосостояния всей семьи, кроме разве что самого Альфреда, и подавно был неотрывен от российского Баку.
Нефть – дело сырьевое, по нынешним временам примитивное. Но уж кто-кто, а Нобели никогда не чурались наукоёмких высоких технологий. Их нефтеперегонные заводы были лучшими в России – да пожалуй, и во всем мире: не зря их научными консультантами бывали Менделеев и Шухов. Они первыми в мире стали строить специализированные нефтеналивные суда – танкеры. Наконец, они же создали завод «Русский Дизель»: сам Рудольф Кристиан Карл Теодорович Дизель (1858.03.18–1913.09.23) мечтал использовать в своих моторах уголь родной Германии (в виде пыли или хотя бы коксовой смолы), но в конечном счёте его изобретение стало выгодно как раз конкурирующим с нею державам, располагающим нефтью (сама Германия во Второй Мировой войне пользовалась дизелями разве что на флоте – армия ездила на бензине, синтезированном из угля, а синтез более тяжёлых углеводородов, пригодных для дизелей, до сих пор толком не освоен).
Словом, премия за высшие достижения человеческого разума имеет отчётливый российский оттенок – нынче заметный, увы, только пытливому знатоку.
Медали летят за океан
Много критики в своё время прозвучало по поводу всего лишь третьего места нашей сборной на Олимпиаде-2008. Это, конечно, печально (ибо указывает, что мы уже растранжирили достояние школ олимпийского резерва СССР). Однако здесь всё-таки теплится надежда, да и средства выделяются.
Но как-то совсем из поля зрения ушёл тот факт, что по Нобелевским премиям в области науки наша страна где-то в конце второй десятки – да и те получены за работы ещё советского периода. А ведь это – ещё более объективный показатель развития страны, нежели места в таблице олимпиад, в спорте. Да вдобавок наука – ещё и инструмент ускорения развития.
Россия и впрямь весьма редко получала эту – не всегда бесспорно присуждаемую, но всегда престижнейшую – премию. Общее число наших лауреатов во всех номинациях не достигает и двух десятков. Причём трое награждённых – Иван Алексеевич Бунин (1870.10.22–1953.11.08), Александр Исаакович[77] Солженицын (1918.12.11–2008.08.03), Иосиф Александрович Бродский (1940.05.24–1996.01.28) – оказались эмигрантами (а Бродский награждён в основном за англоязычную часть своего творчества).
Зато бесспорным фаворитом Нобелевского комитета Шведской Королевской академии наук уже несколько десятилетий остаётся заокеанский конкурент России – США. Особенно впечатлил 2006-й год: во всех номинациях, связанных с точными науками, премии получили только американцы. Причём – что весьма важно – уроженцы США, получившие основное образование у себя на родине.
Ознакомительная версия.
