— Она жива?
— Нет, не выдержала допроса с пристрастием.
— Жаль, я бы с ней поработала. Гардекопф сумел бы развязать ей язык.
— Меня тогда не было, а парни озверели. Что ни делали с ней, молчит. С русскими трудно…
— Старая истина гласит: чем опаснее противник, тем приятнее победа над ним.
— Может быть, но в нашем положении радоваться не приходится. Наша обязанность — обеспечить безопасные тылы, а сделать это мы не в силах.
— Неужели такое положение на всей оккупированной территории?
— Кое-где и хуже. Мы считаемся хозяевами, победителями только условно, а фактически боимся партизан, подпольщиков. Возможно, позже, когда мы разобьем Красную Армию, положение улучшится, у нас будет достаточно сил, чтобы справиться с непокорными.
— Неприятно слушать такое от офицера СД. Если бы я вас не знала, то решила бы, что со мной говорит враг рейха.
— От вас я не могу скрывать правду, так как вы будете в нашем городе. Притупить бдительность — преступление в наше время. Многих офицеров СД вы не застанете в живых.
— Не повезло вам, штурмбанфюрер, с местом службы.
— Я так не считаю. На фронте труднее.
— А много воинских частей на отдыхе и докомплектации в вашем районе?
— Много.
— Почему же вы не привлекаете их к борьбе с партизанами?
— Потому что они не желают этим заниматься. Наше дело, говорят, воевать с Красной Армией, а не губить своих солдат в тылу.
— Разве партизаны их не беспокоят?
— Очень редко. Их главная цель — диверсии в тылу.
В это время в комнату вошла жена Венкеля. Разговор прервался.
— Господа, прошу вас перейти в столовую. Обед готов.
— С удовольствием, милая Берта, — Эльза поднялась с кресла. — По таинственному виду хозяйки я чувствую, что обед будет превосходен.
— Хочется угодить вам. Мне так много рассказывал о вас муж. Как бы я хотела быть на вашем месте. Я завидую вам, фрау гауптман.
— У вас не менее почетная миссия, Берта, вы — жена солдата, а это ко многому обязывает.
Миллер и Гардекопф пробыли у Венкеля довольно Долго. Разговоры велись на самые разные темы. Все были предельно откровенны, и к вечеру Эльза узнала много такого, о чем даже представления не имела.
Когда Эльза возвратилась в пансион, было совсем темно. Она взяла ключ от комнаты и пошла к лестнице. Неожиданно за спиной услышала оклик:
— Фрау гауптман!
Миллер остановилась и оглянулась. К ней шел мужчина. Эльза узнала его тотчас. Это был ее старый знакомый, чекист, бывший хозяин ресторана «Викинг».
— Добрый вечер, фрау гауптман, — сказал он, подойдя вплотную.
— Добрый вечер, — Эльза не могла скрыть радости. — Вы знаете, я даже не подозревала, что встречусь с вами здесь, в Берлине.
— Честно признаться, я тоже не подозревал об этом, — засмеялся чекист.
— Что же мы стоим, пошли ко мне, — пригласила Эльза.
Они поднялись на второй этаж, вошли в ее комнату.
— Снимайте пальто, у меня тепло.
Когда они сели за стол друг против друга, Эльза тихо сказала:
— Рассказывайте.
Чекист показал на свои уши, спрашивая, не установлена ли подслушивающая аппаратура. Эльза отрицательно покачала головой.
— Для начала я хочу вас спросить: «Вы не скажете, где можно купить мимозу?»
— На Вильгельмштрассе есть цветочный магазин, но он на ремонте.
— Теперь все в порядке.
— Я рада, что моим начальником будете снова вы.
— Я не буду вашим начальником, вы будете работать самостоятельно. Я не имею права вам приказывать. Могу только советовать. Через меня будет осуществляться связь с Центром. Вы будете пользоваться своим старым кодом, который мне неизвестен. В особенных случаях вам разрешается передавать мне материал открытым текстом. Я его сам зашифрую и отправлю от вашего имени. Вот так, дорогая Эльза.
— Я все поняла. Чем вы занимаетесь в Берлине?
— Вы слышали о генерале Власове? Я внедрен к нему штаб под видом майора Красной Армии, добровольно сдавшегося немцам.
— Вы хорошо устроились.
— Да, можно считать, что мне повезло.
— Как часто мы будем встречаться с вами?
— Только в экстренных случаях.
— Как будет осуществляться связь со мной?
— Через парикмахерскую «Драгун».
— О, вы уже добрались до нее? Что собой представляет члены группы?
— Настоящие антифашисты.
— Они знают, на кого будут работать? Как реагировали на это?
— Можно сказать, с энтузиазмом. Считают Советский Союз реальной силой для борьбы с фашизмом.
— Если об этой агентуре узнают англичане или американцы?
— Я говорил на эту тему с резидентом. Он сказал, что будет все в порядке.
— Я не согласна на эту связь.
— Ничего другого предложить не могу. А что предлагаете вы?
— Прямой контакт с вами. Штольц знает, что я передала вас СД. Он не будет возражать против наших встреч. Мы с вами старые друзья.
— Но как посмотрит на это СД?
— Думаю, положительно. Лишняя информация о делах в абвере им не помешает.
— Вообще, это выход. Назначайте дни, когда мы встречаемся.
— Вы знаете, где я живу. Можете приходить в любое время. Я знаю, где вы служите. Адрес местожительства назовете. Через неделю я уезжаю на Родину, в тот город, где мы с вами вместе начинали работать. Свяжитесь с Центром и узнайте, сохранились ли старые явки. Мне может потребоваться там связь.
— Хорошо… Эльза, что было после моего отъезда?
— Светлана провалилась. Ее удалось отбить, но при этом погибли два наших чекиста. Мне было вменено в обязанность сообщить партизанам о маршруте и времени выезда оберста.
— Значит, вы остались практически главным лицом в этой операции?
— Выходит, так.
— Что же произошло потом?
— Я убедила оберста ехать лесной дорогой, но в последний момент он потребовал, чтобы я ехала с ним Я пыталась отказаться от поездки, но у меня ничего и вышло. В то время единственным правильным решение было — ехать в мотопехотную дивизию с оберстом генерального штаба.
— Он подозревал вас?
— Не думаю, оберст пригласил меня в эту поезду потому, что с ним не мог поехать начальник СД.
— Когда вы заметили партизан, надо было попытаться выскочить из автомобиля.
— Раньше партизан я увидела гранаты, которые полетели на дорогу из-за кустов. Что-либо предпринимать было бессмысленно.
— И что же дальше?
— Не помню, сознание вернулось ко мне уже в Берлине.
— Как отнеслось ваше начальство к гибели оберста генерального штаба?
— Свалило вину на СД. Меня заподозрить они не могли, так как я сама чудом осталась живой…
Некоторое время они сидели молча. Затем чекист сказал:
— Мне поручили подробно разузнать, в чем заключалось ваше задание в Швейцарии?
— На этот вопрос мне трудно ответить.
— Почему? — удивился он.
— Я до сих пор определенно не могу сказать, зачем меня посылали в Швейцарию.
— Перед вами была поставлена конкретная задача?
— Да. Она заключалась в попытке завербовать бывшего майора чехословацкой секретной службы Германа Марека. Если же он откажется от сотрудничества — ликвидировать его.
— Что же здесь неясно?
— То, что вербовать Марека было не нужно. Он давно уже работал на абвер.
— Что?
— Майор Герман Марек по кличке Бедуин работал на абвер с того времени, как была оккупирована немцами Чехия.
— Но чего же в таком случае хотело от вас ваше начальство?
— Мне кажется, шеф решил свести нас, чтобы определить, кто из нас более квалифицированный разведчик.
И Эльза подробно изложила все события, произошедшие в Швейцарии на курорте «Лозанна».
Бывший хозяин «Викинга» внимательно слушал ее, не перебивая и не переставая удивляться выдержке и хладнокровию этой необыкновенной женщины.
Когда Эльза закончила свой рассказ, он спросил:
— Как отозвался начальник управления о вашей работе в Швейцарии?
— Оценка «отлично».
— Ну и негодяй он все-таки.
— Вы ищете в абвере порядочных людей? — с иронией произнесла Эльза.
— Нет, просто я представил, как неимоверно трудно вам работать.
— Но ведь и вам не легче.
— Лиза, — неожиданно назвал он ее настоящим именем, — простите меня за неуверенность в вас там, в России. Вы же чувствовали, что я не совсем уверен в вас?
— Да. Но вы были совершенно правы. В России я допустила не одну ошибку…
— Я очень боялся за вас.
— Без прямых улик меня взять нельзя. Слишком надежная крыша.
— И все же работали вы на Родине очень рискованно.
— Возможно. У меня нет большой практики… Кстати, вы помните Верга?
— Как же не помнить! Матерый фашист. Он здесь?
— Это — наш коллега. Разведчик. Погиб как герой…
— Провалился?
— Он не провалился. Немцы не считают его нашим разведчиком.
