— Провалился?
— Он не провалился. Немцы не считают его нашим разведчиком.
— Я даже не подозревал об этом в России.
— Верг был настоящий чекист. Умный, бесстрашный, беззаветно любящий свою Родину. У него было чему поучиться.
Миллер поднялась, подошла к окну.
— Эльза, скажите, почему вы отвергли Отто Шальца как связного? Ведь он не первый день борется с фашизмом, мне кажется, что он абсолютно надежен.
Эльза улыбнулась:
— Я отвергла кандидатуру Отто Шальца потому, что была уверена — вы не собирались делать из него моего связного, это не нужно ни ему, ни мне. У меня не может быть связного, не проверенного Центром. Вы задали мне маленькую задачку, назвав моим связным парикмахера, Я правильно решила ее? — лукаво спросила Эльза.
— Отлично ответили, Лиза, — смущенно произнес чекист. — Прошу простить меня, но я не удержался от соблазна проверить вашу реакцию на предложение не подходящего вам связного.
— Я не обижаюсь.
— Ну а теперь самое главное. — Чекист вынул из кармана лист бумаги, сложенный вчетверо. — Здесь все, что вам нужно. Адрес, пароль, тайник. Выучите и уничтожьте. Послезавтра я приду к вам в это же время.
— Я обследую тайник и выскажу вам о нем свое мнение.
— Хорошо. Я попросил бы вас познакомиться со связным, не называя пароль, и тоже высказать о нем свое мнение.
— Не откажусь посмотреть на своего будущего связного. Да, не забудьте послезавтра принести мне явки и адреса в России.
— Постараюсь. Думаю, представитель Центра сочтет нужным лично встретиться с вами.
— Это было бы чудесно. Мне давно надо поговорить с кем-нибудь из начальства о моем сыне. С начала войны у меня нет о нем никаких известий, — горестно промолвила Эльза.
— Сына найдут, не переживайте. О родственниках разведчиков заботятся, о них не забывают.
— Я знаю, но только находиться в неведении… Кстати, я недосказала вам о Светлане… Ее нет в живых.
— Откуда вам известно о ее гибели?
— Мне сообщил об этом штурмбанфюрер Венкель.
— Припоминаю. Заместитель начальника СД?
— Сейчас он исполняет обязанности начальника СД и в скором времени его утвердят в этой должности.
— Если партизаны не помешают, — съязвил чекист.
— Да, если партизаны не помешают… Так вот, Венкель и рассказал мне о последних днях девушки. Она не выдержала допроса с пристрастием.
— Светлана назвала кого-нибудь?
— Венкель говорит — нет.
— Обязательно проверьте, когда будете в России.
— Вы не верите Светлане?
— Верю, но я знаю, что такое допрос с пристрастием. Надо запросить Центр, там должны знать подробности.
Когда чекист ушел, Эльза стала внимательно изучать написанное на листе бумаги, который оставил бывший хозяин ресторана «Викинг». Через несколько минут скомкала лист, положила его в пепельницу и сожгла. Пепел завернула в газету и выбросила в коридоре в урну.
На следующий день Миллер отправилась к Нейсам. Было воскресенье. Стояла по-весеннему теплая погода. Таял на крышах снег, весело чирикали воробьи, вокруг царило оживление, необычное для военного времени.
Нейсы все были дома. Эльзу встретили приветливо. Тетя хотела увести ее с собой, но Арнольд Нейс не разрешил.
— Неужели ты думаешь, что гауптману абвера, пусть даже он в юбке, интересны твои разговоры о тряпках и кухне? Оставайся лучше с нами, услышишь немало занятного.
— Знаешь, Эльза, — пожаловалась тетя, — только вхожу в комнату, отец и сын, если они говорят о войне, тотчас замолкают и ждут, пока я уйду. Ну как можно так относиться к жене и матери? Хоть ты повлияй на них, а то…
— Эльза, — перебил жену Арнольд Нейс, — расскажи своей тете, как одного заслуженного генерала отправили в штрафной батальон, а его супругу — в концлагерь.
— Я об этом не слышала. Расскажите!
— Ну что же, слушайте. Очень поучительная история. Один армейский генерал готовил сверхсекретную операцию и обо всем этом рассказывал своей жене. Та, будучи женщиной болтливой, делилась услышанным с очаровательной соседкой, которая оказалась английской шпионкой. Операция, естественно, провалилась. Учитывая старые заслуги генерала перед Германией, его пожалели, и он еще легко отделался.
Все рассмеялись.
— Ты знаешь о положении на фронтах? — вдруг серьезно спросил Арнольд Нейс.
— Только из газет.
— Наши дела не так блестящи, как преподносит их Геббельс.
— Русские отчаянно сопротивляются, чувствуя свой конец?
— Если так будет продолжаться дальше, то очень скоро мы почувствуем свой конец…
— В генеральном штабе начинается паника?
— Нет, фронтовые части требуют новых и новых пополнений людьми, докомплектации техникой и боеприпасами, резервы исчерпываются, а исхода не видно. Что прикажешь делать генеральному штабу?
— Искать новые резервы.
— То же самое говорит и фюрер. Меры, которые принимаются нашими штабами, очень решительные, но результаты далеко не те, на какие рассчитывал Гитлер. Посуди сама. В первый день войны с Россией в состав группы армий «Север» входили 16-я и 18-я армии, 4-я танковая группа и 1-й воздушный флот. Группа была оснащена новейшим оружием, укомплектована обученными солдатами, но она не добилась окружения и уничтожения советских воинских частей, а достигла лишь фронтального продвижения. Командующему Леебу не удалось ликвидировать войска противника, действовавшие в Прибалтике. Сейчас от группы армий «Север» осталось одно название, — тяжело вздохнув, произнес Нейс. Минуту помолчав, продолжал: — В группах армий «Центр» и «Юг» положение не лучше. Сейчас, после Сталинградского сражения, когда двадцать два генерала, в том числе один генерал-фельдмаршал, находятся в плену у русских, настроение в вермахте настолько упадническое, что я не удивлюсь, если начнется массовое дезертирство.
— Мне кажется, дядя, вы сгущаете краски, — заметила осторожно Эльза.
— Нет, я говорю тебе правду, потому что ты моя родственница.
— А как же наше новое сверхмощное оружие?
— Генеральный штаб сведениями о готовом сверхмощном оружии не располагает.
— Я не верю, что вам ничего не известно об этом оружии.
— Я знаю только то, что над новым видом оружия работают немецкие ученые, но когда оно появится, увы… — развел руками генерал.
— Но если оно появится в ближайшее время, положение на фронтах изменится в нашу пользу, не так ли?
— Я сомневаюсь, что оно скоро появится…
— Да, положение не из лучших. Но что же делать? Где искать выход?
— Спасти Германию может только случай. Если все останется, как прежде, мы обречены.
— Вы имеете в виду помощь американцев или англичан?
— Именно. И верю, что в этом направлении уже зондируют почву.
— Пусть зондируют. Мы — солдаты, наше дело — выполнять приказы.
— И думать о завтрашнем дне, — генерал посмотрел внимательно на Эльзу. — Я знаю, чем ты занимаешься в России. Тебе пора думать не только о казне рейха, но и о себе тоже, — многозначительно закончил он.
— У меня есть немного денег.
— В случае поражения Германии в этой войне твои деньги превратятся в никому не нужные бумажки.
— Вы советуете мне не сдавать ценности в казну рейха, а присваивать их? — прищурила глаза Эльза.
— Ну зачем так грубо? — скривился генерал. — Никто не заставляет тебя не сдавать ценности. Утаи немного, чтобы после войны вы с Густавом могли на что-то жить.
— С Густавом? — удивилась Эльза. — Почему именно с Густавом? А где будете вы?
— О нас сейчас не стоит говорить. Мы свое отжили, для нас конец Германии — и наш конец. А вот вы будете нужны друг другу, если мы проиграем войну.
— Дядя, мне очень не нравится ваше настроение. Ведь ничего страшного еще не произошло.
— Когда произойдет — будет поздно.
— Эльза, отец прав, — вмешался в разговор молчавший до сих пор Густав.
— Что же нам делать?
— Каждому по мере своих возможностей готовиться к поражению.
— Вы знаете, мне не верится в то, о чем мы сейчас говорим.
— Ты хочешь доказательств? Идем ко мне в кабинет. Я покажу тебе такое, что все твои сомнения рассеются.
Миллер и Арнольд Нейс отсутствовали почти два часа. Когда они вернулись, Эльза была бледна и взволнованна. Заметив ее состояние, Густав спросил:
— Милая кузина, вы испугались?
— Нет, Густав, просто я не ожидала такого быстрого конца.
— Начиная войну, надо быть готовым к любому ее исходу.
— Вы правы, но все же я и не подозревала, что на фронте так худо обстоят дела.
— Эльза, ты — профессиональный разведчик, и тебя не должно так сильно волновать поражение Германии. Наши соотечественники совсем неплохо живут в Африке Азии, Америке, — попытался успокоить Эльзу Нейс-старший.
— Эти люди не имеют родины, — отрезала Эльза.
