Цель вектора общественных преобразований d не может быть допущена к осуществлению в связи с выявленной невозможностью ее «переработки» в подсистеме dd1 и, соответственно, невозможностью исключения неблагоприятных последствий в отношении детей.
Представленная модель функционирования государственной политики в области охраны здоровья детей согласуется с точкой зрения ВОЗ, изложенной в Докладе о состоянии здравоохранения в мире (2008 г.), в соответствии с которой сектор здравоохранения должен обеспечить признание здоровья в качестве важного социального итога деятельности любого другого сектора [356].
Результаты анализа включенных в разработку федеральных нормативных правовых актов позволяют рассматривать институционализацию государственной политики в области охраны здоровья детей как процесс интеграции трех сфер деятельности, закрепленных в Конституции Российской Федерации и в законах. К таким сферам деятельности относятся: здравоохранение[33], обеспечение прав ребенка[34] и политика как функция власти[35] (рис. 12).
Рис. 12. Схема, иллюстрирующая формирование системы государственной политики в области охраны здоровья как результата взаимодействия секторов здравоохранения, политики и прав ребенка.
Взаимодействие элементов указанной триады формирует корпус прав ребенка на охрану здоровья.
Данный синтез отражает положения Конвенции о правах ребенка (статьи 3, 6, 24, 27), касающиеся охраны здоровья детей и устанавливающие, что каждый ребенок имеет право на медицинское обслуживание, а также материальные, духовные и иные блага в объеме, обеспечивающем ему полноценное, здоровое развитие, при этом государство обязано предоставить ребенку такую защиту и заботу, которые необходимы для его благополучия.
Рассмотренные выше теоретические подходы к постановке проблемы охраны здоровья детей средствами государственной политики адекватно отражают реально существующие противоречия общественного развития. Речь идет о преимущественно отраслевом здравоохраненческом содержании осуществляемых мер и тем, что наиболее значимые факторы, определяющие детское здоровье, находятся за пределами сектора здравоохранения и, соответственно, вне сферы действия его нормативно-правовой системы. В результате, как указывается в докладе ПРООН (1999), страны, оказавшиеся в неблагоприятных экономических условиях, нередко считают необходимым жертвовать потребностями детей в угоду экономической корректности, закрывая школы, клиники и больницы [55, c. 35].
В период с 1992 г. по 2001 г. число самостоятельных детских больниц в России сократилось на 70, в том числе на 49 городских; детский коечный фонд уменьшился на 48,7 тыс. коек [23].
Согласно нашей концепции, предупреждение и устранение противоречий между неудовлетворенными потребностями детей в охране здоровья и действиями «в угоду экономической корректности» является задачей государственной политики в области охраны здоровья детей, регулирующей общественные отношения путем перемещения центра тяжести решения проблем детства с секторального здравоохраненческого уровня на общегосударственный уровень, что позволяет наиболее полно мобилизовать в интересах детей главный ресурс государства – власть.
2.2. Исследование причинно-следственных отношений в системе «здоровье ребенка – общество»
В Докладе Министерства здравоохранения Российской Федерации об итогах работы органов и учреждений здравоохранения в 2001 г. современные негативные процессы в состоянии здоровья населения обозначены как «зеркало, отражающее события социально-экономического характера» [3, c. 3]. Опираясь на эту образную формулу, нами проведен анализ отдельных социально-экономических «событий», а также «зеркальных» последствий их реализации для здоровья детей, и установлены те причинно-следственные отношения в системе «здоровье ребенка – общество», которые могут быть отнесены к объектам регулирования методами государственной политики в области охраны здоровья детей.
Учитывая, что указанные причинно-следственные отношения носят чрезвычайно многообразный характер, в нашем исследовании не предусматривалось рассмотрение их наиболее полного объема, что должно стать предметом специального мониторинга. Содержание проведенной работы включало, во‑первых, обоснование возможности использования эмпирической базы данного исследования (нормативных правовых актов, официальных документов) в качестве источника информации для анализа исследуемых отношений, и, во‑вторых, обоснование методологических подходов к их систематизации. С этой целью был проведен контент-анализ тех нормативных правовых актов и официальных документов, в которых условия и факторы социально-экономической сферы зафиксированы в качестве причин нарастания неблагоприятных изменений в состоянии здоровья детей. Соответственно, исследуемые изменения рассматриваются как следствие.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Доклад о состоянии здравоохранения в мире, 2003 г. Формирование будущего. Обзор. – Женева: ВОЗ, 2004. – 16 с. [56, c. 6]
В соответствии с Постановлением Правительства Российской Федерации от 02.06.2008 № 423 [193], выработка государственной политики в сфере здравоохранения относится к функциям Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации.
Пункт 5.12. раздела «Научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы» указанной программы [209].
А. А. Баранов и соавт. (1999) оценивают 1992–93 гг. как «время максимальной выраженности социально-экономического кризиса 1990‑х годов», когда «смертность детей была относительно выше, чем в предшествующие и последующие годы» [5, c. 136].
В 1993 г. Верховный Совет Российской Федерации констатировал невыполнение программы в запланированном объеме. За 1991–1992 гг. из запланированных 23 объектов в действие было введено только три [150].
Данный Указ, как и многие другие нормативные правовые акты Российской Федерации, а также официальные и инициативные документы по проблемам детства, содержит систематическую неточность в наименовании Комитета по правам ребенка, в котором не обозначена его принадлежность к учреждениям системы ООН. Согласно статье 43 Конвенции о правах ребенка, Комитет создан для рассмотрения прогресса, достигнутого государствами-участниками в выполнении обязательств, принятых в соответствии с Конвенцией.
В названии данной комиссии, а также в текстах ряда действующих федеральных нормативных правовых актов и отечественных официальных документов, допущена, ставшая систематической, неточность, заключающаяся в том, что в официальном наименовании «Конвенции о правах ребенка» не установлен ее статус как конвенции ООН.
Комиссия работала в течение пяти лет и в 1998 г. была расформирована.
В соответствии с Постановлением Правительства Российской Федерации от 9 ноября 1993 г. № 909 [168] программа «Дети России» в данный период включала федеральные целевые программы «Дети – сироты», «Дети – инвалиды», «Дети Севера», «Планирование семьи», «Дети Чернобыля», содержащие существенный здравоохранительный компонент.
Т. В. Яковлева отмечает, что этот акт нуждается «в серьезном обновлении», он был принят в 1993 г. и с тех пор почти не менялся [333].
В редакции, установленной Федеральным законом от 29 декабря 2006 г. № 258‑ФЗ [317].
По данным, опубликованным Всемирным банком (серия «Исследования ИЭР в области развития), в 1993 г. в России из-за хронического недоедания практически у каждого пятого ребенка первого года жизни (19,1 %) и у 7,6 % детей в возрасте 5‑ти лет при выборочном антропометрическом исследовании выявлялось отставание в росте [16, c. 129–130].
Разработанный документ был введен в действие Указом Президента Российской Федерации от 14 сентября 1995 г. № 942 [130].
Нужно отметить, что в Семейном кодексе не используется понятие «государственная семейная политика». Год спустя это понятие было включено в название Указа Президента Российской Федерации «Об Основных направлениях государственной семейной политики» от 14 мая 1996 г. № 712 [265].
