истины на языке, понятном образованным слоям общества. Это привело к рождению великой византийской культуры, говорившей на греческом языке. Практически одновременно с этим в западной части империи рождалась средневековая латиноязычная западная культура. Отцом это культуры по праву может быть назван блаженный Августин.
Аврелий Августин: Откровение, наука и суеверия
Блаженный Августин, епископ Гиппонский (354-430 гг.) является одним из величайших авторов в истории Церкви. Его авторитет будет непререкаем на Западе, до появления в XIII веке работ Фомы Аквинского. На его же трудах будут основывать свое учение протестанты, пытаясь очистить Церковь от злоупотреблений средневекового католицизма.
К христианству Августин пришел далеко не сразу, начав свой религиозный поиск с манихейства. Он подробно и живо описывает истории своих поисков в «Исповеди». После разочарования манихеями, блаж. Августин некоторое время увлекается скептицизмом, будучи не в силах разрешить проблему существования в мире зла. Наконец, он находит выход в философии Плотина. Неоплатонизм устранил рациональные затруднения блаж. Августина и, после длительно общения с арх. Амвросием Медиоланским, Августин принимает святое Крещение. Путь блаж. Августина хорошо показывает, что сами по себе аргументы разума не могут дать веры. Но рассуждения, устранив логические препятствия, вполне могут подвести человека к порогу Церкви,. Для того же, чтобы перешагнуть через церковный порог, Августину понадобилось чудо. 160
Свою любовь к философии Августин пронес через всю жизнь. Им был осуществлен замечательный синтез философии Плотина с христианским мировоззрением. Эта философская система почти тысячу лет составляла основу мышления западной культуры.
Жизненный путь блаж. Августина определил его отношение к светской культуре. Он понимает, что «истина, где бы он (христианин – Д.С.) не находил ее, есть достояние его Господа». 161 Иначе христиане «не должны были бы учиться и Азбуке, изобретателем коей Язычники почитают Меркурия». 162 Августин разделяет науки на изучающие изобретенное людьми и полученное свыше посредством наблюдения. На человеческих измышлениях основываются суеверия, гадания и т.д. Блаж. Августин сожалеет, что в его эпоху составители гороскопов смеют называть себя математиками. 163 Будучи последователем философии Платона, Августин с почтением относился к математике и конечно такие псевдонаучные спекуляции не могли оставить его равнодушным. Он пишет: «всяк, дотоле свободный, приходя к такому Математику, дает ему деньги, чтобы выйти от него рабом Марса или Венеры, или, лучше, всех звезд». 164 В качестве опровержения гороскопов Августин напоминает, что судьбы близнецов, родившихся с разницей в минуты бывают противоположны. В полемическом задоре, Августин называет «науку» гадания, наукой «издеваться над другими и обманывать их» и объясняет некоторый успех гадателей лишь обманом злых духов. 165 Конечно, христианин, должен «презирать и отвергать» подобные искусства и науки.
Свобода от суеверий, к которой призван христианин, согласно блаж. Августину, не требует отказа от человеческой культуры. Достойны внимания установления людей, нужные в жизни, такие как язык, одежда и т.д. Он писал, что одно дело сказать, что у тебя не будет болеть живот, если выпьешь настойку этой травы. И совсем иное «у тебя не будет болеть живот, если ты повесишь эту траву себе на шею». 166 Так и к астрономии, очищенной от астрологии, блаж. Августин относится с большим почтением. 167 Говоря о науках полезных христианину, он также упоминает историю, логику, математику. 168 Августин пишет, практически повторяя слова св. Иустина Философа: «Если так называемые философы, особенно Платоники, как-нибудь случайно сказали согласное с нашей религией, то такого учения мы должны требовать от них, как от незаконны владетелей, а не боятся его». 169 Впрочем, всякое языческое знание незначительно в сравнении с истиной заключенной в Священном Писании. «Никто, – уверен Августин, – не сможет пересечь море века иначе как на распятии». 170
Рассуждая о важности логики, блаж. Августин отмечает, что она не есть изобретение человеческое. Она лишь познана людьми, являя собой «естественный закон природы, свыше установленный». 171 То же самое касается и «науки о числах». Такой поворот мысли, вызванный христианским Откровением, оказался крайне важным для будущего европейской культуры. Для античного сознания категории «закон природы» не существовало. В языческом мировоззрении явления природы являлись проявлением различных персонифицированных сил природы, таких как дриады, нимфы и т.д. Существование законов допускалось в области идеальных миров, математики, но не в природе. Христианское учение о Сотворении мира Премудрым Творцом, говорило, что весь мир имеет причину вне себя. Явления природы происходят не благодаря воле духов, но лишь следуют установленным свыше законам. Творец устроил мир «мерою, числом и весом» (Прем 11:21) и дал возможность человеку познавать Себя через сотворенный мир (Рим 1.20). Христианское отношение к миру, в котором действуют установленные Создателем законы, станет одним из столбов в основании феномена европейской науки Нового времени.
Блаженный Августин хорошо понимал границу между Священным Писанием и наукой. Он предупреждал, что Священное Писание это не учебник по естественным наукам: «крайне позорно, даже гибельно и в высшей степени опасно, что какой-нибудь неверный едва-едва удерживается от смеха, слыша, как христианин, говоря о подобных предметах (о земле, небе, движении звезд и т.д. – Д.С.) яко бы на основании христианских писаний, несет такой вздор, что, как говорится, блуждает глазами по всему небу». 172 Аврелий Августин четко пишет, что авторы Священного Писания имели не малейшего намерения объяснить форму и строение небес» и другие естественнонаучные проблемы, так как эти вопросы «не имели никакой практической пользы для спасения души». 173 Именно практической пользой определяется для него отношение к светским наукам. Античное отношение к науке, рассматривало ее как умозрительную дисциплину, никак не связанную с практической. Посему бесплодные споры о форме небес, движении звезд, воспринимаются Августином как бессмысленная трата драгоценного времени.
Исключение Августин делает лишь для случаев, когда научные споры ставят под сомнение достоверность Священного Писания. 174 Он считает позорным, когда свое невежество в научных вопросах христиане пытаются прикрывать ссылкой на Библию. Ведь, когда внешние «замечают, что кто-либо из числа христиан заблуждается относительно предмета, хорошо им известного, и свое нелепое мнение утверждает на наших писаниях, то как же они будут верить этим писаниям относительно воскресения мертвых, надежды на вечную жизнь, царства небесного?» 175 Осуждение католической Церковью Галилео Галилея в полной мере покажет обоснованность слов блаж. Августина. А ведь более чем за тысячу лет до трагических событий 1633 года Августин писал: «В Евангелии мы не находим таких слов Всевышнего: «Я пошлю Вам Утешителя, дабы он разъяснил вам движение Солнца и Луны». Ведь Он хотел сделать людей христианами, а не математиками». 176 Остается лишь
