Ну что же, путем несложных вычислений мы получили весьма любопытные даты из истории Наполеона Первого и его потомков. Катрены, которые мы процитировали здесь для иллюстрации, и раньше интерпретировались в пользу Наполеона, однако знал ли на самом деле провидец даты событий, установить из одних только катренов никак не удавалось. В этом и состоит наше открытие. Теперь, на наш взгляд, совершенно очевидно, что даты Нострадамусу были хорошо известны. Из всех ключевых моментов истории Наполеона не указан только 1815 год — время его знаменитых 100 дней. Зато точно указано время его тирании — ровно 14 лет.
Кроме того, попробуйте с помощью ограниченного набора библейских персонажей, которые, к тому же, должны хоть как-то соответствовать библейским датам, зашифровать какую-либо хронологию. Поверьте, это адский труд, и не зря Нострадамус пишет в своем «Послании Генриху»:
«Я надеюсь, что черным по белому запечатлею то, что ОЗНАЧАЮТ ПРОРОЧЕСТВА в отношении лет… Я постоянно недооценивал свои способности, однако сделав затем свою душу и дух восприимчивыми, я привел их в соответствие со своими расчетами».
Действительно, стоит попробовать создать подобную же шифровку, чтобы оценить труд Нострадамуса-шифровальщика. Если же вам все же точность покажется неоправданно низкой, — ну, мало ли у кого какие запросы? То посмотрите на то, какой допуск точности дает для своей шифровки провидец — «плюс-минус 8 месяцев». Подавляющее большинство событий истории Французской революции-потопа и Якова-Наполеона в этот допуск укладываются. Так что все верно!
Кроме этого в «Послании Генриху» Нострадамус называет еще одну дату 1792 год, время, «когда покажется, что наступил момент обновления эпохи». Так оно и было — в этом году правительством Французской республики был введен новый революционный календарь и отсчет лет начал происходить не от Рождества Христова, а от начала революции!
Часть III
ХРОНИКА ЖЕСТОКОГО ВРЕМЕНИ
Глава 1 «ЗЛОВЕЩЕЕ СТОЛЕТИЕ»
Очень жаль, но в подавляющем большинстве случаев стихотворные переводы Нострадамуса никуда не годятся, настолько погоня за рифмой и ритмом искажает их и без того туманный смысл. Не зря ведь сам Нострадамус писал — об этом: «Для того, кто имеет потребность протереть глаза, чтобы лучше видеть (читай: для близорукого), рифма будет так же очевидна, как непонятен смысл». Исключения составляют только лишь те катрены, где нет фактов, но есть эмоции и чувства. Таким образом, катрен о «зловещем столетии», в котором, по словам провидца, мало кто бы захотел жить, превратился у переводчика Завалишина в следующее четверостишье:
Мне горько сказать, что жестокие эры
Опять завладеют мятежной землей,
И рабская будет царить атмосфера
Под маской любви и свободы большой.
Номер же этого катрена говорит сам за себя — 2.10 — чем не двадцатый век с его войнами, жестокими или равнодушными политиканами, ложью, возведенной в ранг высокого искусства дипломатии? И тот, кто думает, что вот сегодня, после крушения коммунизма, наступила наконец-то долгожданная свобода, пусть этот человек попробует хотя бы просто приехать в Москву и погулять по ее гостеприимным улицам без прописки — еще никогда в истории человек не платил за то, чтобы просто ходить по своей родной земле!
По мы опять отвлеклись. Давайте наконец вернемся к нашей хронологии. Итак, третья группа дат дает нам 1894 год. В этот год ничего сверхважного не случилось, правда, именно тогда взошел на трон последний русский император Николай II, а через 4 года (в 4 году правления?) была образована социал-демократическая партия России, сыгравшая в XX веке самую значительную роль. Кроме того, этот год многие исследователи считают годом окончательного крушения идеалов Французской революции, поскольку именно тогда во всех бедах начали обвинять евреев и начались громкие антисемитские процессы. Это несколько перекликается с комментарием Нострадамуса — «рубеж между изгнанием детей Израиля и возведением храма».
Однако, эту дату мы не будем рассматривать как попадание Нострадамуса, что, несомненно, было бы натяжкой, тем более что этот год у нас обозначен «флажком» (см. предыдущую главу). Он вполне может использоваться в другой хронологии или же и вовсе быть просто промежуточной датой.
Дальше идет уже нечто более интригующее: 1938 год и 1945-й. Интересно, что этот период времени у Нострадамуса никак не определен. Так себе, просто «межвременье».Ну и что? Да ничего особенного, просто чуть ниже в тексте «Послания Генриху» речь идет именно о некоем «межвременье». Вот эти строки:
«В период межвременья возникнет чудовищная эпидемия, которая поглотит две трети человечества. Это бедствие окажется настолько страшным, что нельзя будет более узнать полей и домов, а на улицах вырастет трава до колен».
Ранее этот абзац все воспринимали как повествование об эпидемии некоего вируса, но разве мы сами не называли фашизм «коричневой чумой»? Нам могут возразить, что фашизм возник значительно раньше 1938 года. Ну и что? Первые репрессии фюрера начались именно в этом году! Именно тогда произошел аншлюс с Австрией и аннексия Чехословакии! Впрочем, читаем дальше:
«Дети Марса захватят то, что вернется из града Солнца, Мальты и острова Стохады (или Иерезских островов)».
Не очень-то понятно, что значит указание на географию, возможно, это просто символ древних крестовых походов, ведь Мальта некогда была родиной Мальтийского ордена, более известного как орден госпитальеров. Тем более что и сам мальтийский крест являлся главной наградой в фашистской Германии. Зато дети Марса — это ведь не только военные, но, кроме того, это еще и астрологический знак Германии.
С другой стороны, что такое город Солнца? Некоторые исследователи склонны видеть в этом ребусе намек на Париж. Вполне возможно, только вот в своих Центуриях провидец не раз и не два заводил речь о «законе Мора», то есть о незабвенном утопическом социализме, хорошо знакомом каждому, кто прошел суровую школу марксистской философии. Нострадамус предвидел, что Этот закон однажды произведет грандиознейший переворот на Земле, но все же рухнет:
«Увидят, что закон Мора клонится к упадку.
За ним придет другой, более приятный.
Борисфен (древнее название Днепра) первым проложит этому дорогу»,
(ц 13 к.95).
Между тем «Город Солнца» — книга, написанная утопистом-классиком Т. Кампанеллой, — это не менее известное произведение, чем та же «Утопия» Мора. Так что наиболее вероятно, что «городом Солнца» провидец называет какое-либо социалистическое государство, а веком Солнца, соответственно, эпоху коммунизма. Ну а если так, то у кого вызовет сомнение, что Германия завладела-таки огромнейшими территориями коммунистической России?
Жаль, конечно, что изложение, которое дается в «Послании…», не имеет четкого порядка — фразы как будто свалены в одну кучу, но все же с полученными оттуда датами теперь легко узнаются многие события, которые ранее оставались «неопознанными».
«Главный правитель, который глубже других проник на Север и Запад, будет разгромлен».
Разве не поразительно?! Ведь действительно. Север, то есть наша снежная Россия, сражалась в союзе с Западом! Причем и в ту и в другую сторону Гитлер захватил земель гораздо больше, чем кто-либо до него!
«Короли Востока (а ведь Гитлер постоянно трубил о своих восточных инао-арийских корнях — это же основа его философии. Кроме того, союзники Гитлера — императорская Япония и Турция — это уж и подавно Восток) будут изгнаны и уничтожены с помощью военных сил Севера».
Так оно и было. И хотя сегодня Запад, и в первую очередь отсидевшаяся почти всю войну в безопасности Америка, настолько пытается принизить нашу роль в победе над Гитлером, что даже на 50-летие открытия Второго фронта не сочли нужным пригласить представителей из России, тем не менее именно на русских снежных полях был сломан хребет фашизму и именно русский Иван первым вошел в Берлин. Не будь этого, не было бы и остального. Интересно, как Нострадамус описывает роль союзников в этой вейне:
«Этому неявно (или втайне) помогают три союзника, один из которых все время добивается смерти другого».
Три союзника — Америка, Англия, Франция. Больше того, расчет Америки и Англии был крайне прост: по их задумке в схватке двух зверей Германии и России — не должно было остаться победителей. Поэтому и с открытием Второго фронта медлили, отсиживаясь в безопасности и помогая больше на словах, чем на деле. Вот уж действительно «неявная помощь»! В первую очередь имеется в виду, конечно же, Америка — в Англии и без того были постоянные бомбежки. Но все равно, нам, как и Нострадамусу, такая позиция кажется не совсем честной. Не по-человечески это как-то, какой бы страшной ни казалась Россия для Запада. В таком случае нечего было и союз заключать!
