Но постепенное движение к высоким идеалам лишь тогда имеет шанс преодолеть силы сопротивления нынешнего авторитарного общества, если будет опираться на собственную силу, на собственное организованное начало. Им не может быть государство, партия или финансовая группировка. Почему? Да потому что предоставленные сами себе эти организации быстро забывают о провозглашенных ими целях и начинают «работать на себя».
Конечно, влияние на партийно-государственную жизнь необходимо (таковы правила игры), но оно не должно превращаться в самоцель. Спрашиваешь политика — ради чего вы боретесь с нынешним президентом? «Чтобы сменить антинародный режим». «Чтобы добиться стабилизации рубля». «Чтобы достичь равновесия властей». А это-то все ради чего? Если забыть об этом, основном вопросе, то ценой отстранения антинародного режима станет гражданская война, ценой стабилизации рубля — голод, а ценой «равновесия властей» — бесправие народа.
Основной опорой тех, кто работает во имя свободы и солидарности, может стать гражданское общество, построенное не на принуждении, а на началах добровольной взаимопомощи, организованное снизу вверх и прежде всего — на основе горизонтальных связей, независимых в основе своей от государства и бизнеса. Гражданское общество складывается из множества социальных движений. Конечно, они заражены многими болезнями сегодняшнего дня — от авторитарных тенденций до необходимости погружаться в пучину нынешнего криминального бизнеса. Они вынуждены пожимать не вполне чистые руки, они состоят из обычных людей со всеми их слабостями, но при одном исключении — эти люди работают не во имя золотого тельца (иначе ушли бы в бизнес) и не ради власти (иначе подались бы на государственную службу или в какую-нибудь партию с хорошими шансами на успех). Они тянут воз конкретных людских проблем. Они опираются не на насилие, а на способность людей помогать ближнему своему — на силу солидарности.
В нашей стране сегодня действуют сотни общественных организаций (я не говорю о псевдообщественных фирмах, собирающих деньги и исчезающих за углом). Реальную работу ведут многотысячные организации защитников природы — «Гринпис», Всероссийское общество охраны природы, Социально-экологический союз, защитники памятников культуры, участники движения самоуправления и педагогических инициатив (уникальным синтезом двух последних стала община «Китеж» для детей-сирот в Калужской области). Важную роль в становлении гражданского общества играют исконно российские конфессии, которые сочетают традиции духовного поиска с признанием реальностей нынешнего дня.
На сегодняшний день крупнейшей общественной организацией России являются профсоюзы — объединения, работающие для поддержания и подъема жизненного уровня работников, сохранения занятости. Бюджет профсоюзов зависит от уровня зарплаты их членов, так что они кровно заинтересованы в том, чтобы трудящиеся получали как можно большую зарплату. Если профсоюзы не будут выполнять эту свою функцию, они просто развалятся. Судя по тому, что этого не произошло, профсоюзы, несмотря на все свои недостатки, все же выполняют основную задачу, ради которой создавались в России 90 лет назад, — защищать людей труда.
За это время профсоюзы сильно изменились. Сегодня это самая демократическая из крупных организаций страны. Но этот демократизм иногда лишает профсоюзы мобильности и ударной силы. Снова возникает вопрос о том, что важнее в данный момент — способность пробиваться через джунгли современного общества или поддержание внутренней свободы участников организации. Каждое движение решает этот вопрос самостоятельно, и если не уклоняется с пути свободы и солидарности, то постепенно превращается в «общество в обществе», живущее по своим законам, противостоящим закону джунглей, царящему вокруг.
Но мы помним, что если просто «мирно сосуществовать» с современным авторитарным обществом, оно рано или поздно поглотит островки свободы и солидарности, где с помощью грубой силы, а где-то изнутри заражая их духом насилия и индивидуализма. Гражданские движения могут сохраниться как самостоятельный факгор только наступая, только постепенно вытесняя авторитарную государственную власть и влияние капитала из тех сфер жизни, регулирование которых общество может взять на себя. В этом состоит «обобществление» или социализация, составляющая ядро социалистической идеи (в отличие от национализации, милой сердцу коммунистов). Социализация тесно связана с самоуправлением — со способностью людей труда самим решать, как им лучше вести дела, не передоверяя право на последнее слово в этом вопросе работодателю.
С прошлого века идея социализации тесно связана с синдикализмом, который предполагает рост влияния профсоюзов на регулирование общественных процессов. Профсоюзы — наиболее крупная общественная организация, которая со временем может взять на себя общественное регулирование производства. Эта идея, чрезвычайно популярная в конце XIX — начале XX века, в том числе и в России, потом несколько побледнела, так как рабочие пытались брать производство в свои руки сразу, не имея для этого должной подготовки. Так, например, во время гражданской войны в Испании (той самой, в которой родилось знаменитое «Но пасаран») синдикалистский профсоюз Национальная Конфедерация Труда передал производство в руки рабочих и служащих предприятий. И что интересно, даже в условиях войны они поддерживали необходиммый уровень производства, пока коммунисты не добились перехода к национализации. Испанский эксперимент был подавлен коммунистами и фашистами. Силой были прекращены попытки наладить производственное самоуправление в России в 1917–1918 гг., в Венгрии — в 1956–1957 гг., в Польше — в 1980-81 гг. В 1968-69 гг. движение профсоюзов и рабочих Советов за самоуправление развернулось в Италии и Германии. Эти попытки не прошли бесследно — сегодня почти во всех странах Западной Европы существует система «участия» — влияния организованных в профсоюзы трудящихся (в том числе и инженеров) на принятие управленческих решений. Так синдикализм постепенно пробивает себе дорогу в странах, несколько обогнавших нас в развитии. Не стоит игнорировать чужой опыт, тем более, что он соответствует и отечественным традициям — движение советов начиналось как борьба за самоуправление на производстве. Поскольку профсоюзы сами по себе являются самоуправляемой организацией — им и карты в руки. Поэтому идеология социализма неотделима от синдикализма, как цель от пути к ней.
ОБЩИННОСТЬ, ДЕМОКРАТИЯ И СОБОРНОСТЬ
Борис Немцов недавно сказал: «У нас общество не гражданское, а корпоративное». В этих словах кроется очень важное недоразумение, которое лежит в глубине либеральной идеологии. Противопоставление гражданского общества и корпоративности надуманно. Когда люди объединяются для защиты своих интересов в корпорацию, они становятся сильнее, чем человек, превращенный лиоеральными реформами в оторванный от общества «самодостаточный» атом. Корпорации, «общины» — основа прочного гражданского общества, в котором развито начало самоуправления.
Тесная связь общины и начал гражданственности было обнаружено еще русскими социалистами XIX века — народниками. Первым об этом заговорил Александр Герцен, который увидел в общине черты будущего социального устройства. В 70-е гг. прошлого века народники «пошли в народ», дабы просветить его. К удивлению своему, они обнаружили, что им самим есть чему поучиться у народа. Сторонники демократического и социалистического преобразования самодержавной России, народники неожиданно обнаружили «республику» в русских деревнях. Крестьяне не только обсуждали все важнейшие вопросы, отнесенные к их «сфере компетенции», но и решали их не голосованием, а консенсусом, согласием. Большинство предпочитало убедить меньшинство, а не подавить его. Это и была российская демократия, которая прорастала снизу, а не насаждалась сверху. Община помогала слабым членам общества и, вопреки более поздним либеральным легендам, не подавляла предпринимательскую жилку крестьян — после освобождения от крепостного права общинное крестьянство постепенно выкупало у частных собственников — помещиков землю, подтверждая эффективность своего хозяйства.
Если крестьянин XIX века еще не был гражданином, так как «республика» ограничивалась для него деревенским «миром», то краткий миг свободы с февраля по октябрь 1917 г. показал, что крестьяне, привыкшие жить своим умом, готовы активно участвовать в переустройстве страны на началах демократии и социализма. Крестьянская Россия проголосовала не за большевиков, обещавших золотые горы, а за социалистов-революционеров — народническую партию, отказавшуюся от былого радикализма народников и предлагавших постепенное переустройство российского общества на основе синтеза традиций солидарности и «новомодных» идей свободы.
