1. Удары монголов были нацелены прямо на них.
2. Монголы специально стремились разрушить их государства.
3. Аланы и половцы занимали равнины, в которых были заинтересованы монголы.
Горы и ущелья, в которых жили тогда предки чеченцев и ингушей, монголов не интересовали.
И вот еще такой интересный момент, просто тема для размышления, не более.
Джебе и Субудай пошли на север во главе двух туменов, то есть с ними было 20 000 воинов. Это условная цифра, потому что тумен — не ровно 10 000, поскольку после его формирования могли быть потери, а также не учитывался тыловой и вспомогательный персонал. Но все равно. Отряд был около 20 000. В общем, не то чтобы очень большой. Это потом пойдут орды в десятки, может, даже и в сотни тысяч воинов. А пока сравнительно маленький отряд. И вот. Два тумена идут, все им героически сопротивляются, вплоть до Дона, и все терпят сокрушительное поражение. И вроде даже как серьезных потерь монголы не несут. Около двух лет вдали от основного войска, не имея связи с базами, не получая подкрепления, не отправляя раненых и добычу в тыл, бродят и бродят Джебе и Субудай и всех побеждают.
Похоже, не так уж героически им сопротивлялись народы Кавказа. И не так чтобы очень слаженно. Ведь если бы объединились Алания, Серир и прочие, то могли бы отогнать пару туменов. Первый поход монголов показал, в каком удручающем состоянии находился Северный Кавказ с политической точки зрения: отсутствие сильной государственности, общей идеи, самосознания, ненадежность союзных и прочих горизонтальных связей между государствами и обществами региона, партикуляризм интересов различных этнических и межэтнических групп, вызванный не в последнюю очередь социальным расслоением, тотальной дезинтеграцией общества, — только ввиду этих обстоятельств монголы смогли с легкостью достичь успеха.
С туменами монголов шли обозы, семьи, женщины, лазареты. И тем не менее в далеком походе отряд не мог не столкнуться с проблемами логистики, снабжения и прочими материально-бытовыми вопросами. Конечно, монголы грабили, забирая все у покоренных народов. Но вот, к примеру, награбил золото — а нужен фураж. Или увел рабов — а нужны боеприпасы. Одни только сопровождающие войско маркитанты не могут всем обеспечить. Наверняка с самого начала монголы имели хорошо налаженные связи с мультинациональными купеческими сообществами — еврейскими и прочими, которые еще со времен Хазарии закрепились на торговых путях. И «по ходу пьесы» сдавали им только что захваченных рабов, часть награбленного добра в обмен на необходимые войску припасы. С купцами могли отправлять и раненых, и часть добычи. Вообще, очень полезная штука — купеческие сообщества, монголы всегда это понимали и покровительствовали международной торговле.
А пополнение? Пополнение можно было набирать среди местного населения. Хроники отмечают, что с монголами шли и дикие отряды всяких «присоединившихся». Их первыми кидали в бой, а после победы они подбирали за монголами остатки добычи.
Вот где стоило бы поискать наших доблестных предков.
Демографическое отступление
Одним из важных факторов, необходимой предпосылкой формирования национально-территориальной государственности является соответствующая демографическая ситуация. Другими словами, населения должно быть достаточно много, и оно должно проживать достаточно компактно. Если населения очень мало либо оно живет разрозненно, то уровень напряжения в социальной жизни будет низким, и можно обойтись без своего государства. В таком случае общество либо пользуется «импортной» государственностью, либо довольствуется неполитическими регуляторами, такими как род, семья, обычай и т.п.
Государство — это не то чтобы какая-то сладкая конфетка, безусловное благо, исторический рай. Напротив, государство — это зло. Государство всегда ущемляет личность, лишает свободы, поддерживает эксплуататоров и т.д. Государство есть зло, но зло неизбежное в обществе, где социальная жизнь напряжена, социальные контакты имеют постоянную или частую природу, сформировались иерархии, страты, существует расслоение, дискриминация; в этом случае государство есть зло неизбежное, но меньшее по сравнению с хаосом войны всех против всех. Так полагал мыслитель Гоббс, и с ним можно отчасти согласиться.
Почему у чеченцев (и у предков чеченцев) так долго не было собственной государственности? Есть несколько вариантов ответа:
1. Чеченцы — дикари, практически людоеды. Не доросли до цивилизованных форм общественной жизни, к каковым относится государство.
2. У чеченцев сильна клановая структура (тейпы), а еще адаты, то есть обычаи, кровная месть и все такое. В общем, негосударственный народец.
3. Чеченцы свободолюбивы, они как волки, такие же храбрые и вольные, и никогда никому не подчинялись вообще (свобода или смерть), каждый сам себе генерал и президент; Чечня — субъект Аллаха.
Нетрудно заметить, что первый вариант ответа будет характерен для ксенофобов, второй, практически официальный вариант ответа, поддерживается современной странно понятой толерантностью, а третий вариант — это симптом особого мировоззрения, являющегося следствием патологического суверенитета головного мозга и параноидального психокомплекса сепаратизма. Но, что удивительно, все три варианта едины в том, что объясняют позднее развитие чеченской государственности тем, что они, чеченцы, какие-то «особенные», в плохом, хорошем или условно-толерантно-нейтральном смысле.
На деле же все, как всегда, гораздо проще, и никакой национальной специфики в этом вопросе нет. В раннем Средневековье, которое мы сейчас рассматриваем, государственность у нахских племен не сформировалась, потому что в ней не было необходимости. Когда вы живете со своей семьей на расстоянии дневного перехода до соседнего жилища и всего вас таких семей пара сотен на весь Кавказ, да между вами еще кто только не живет и сегодня одна власть, а завтра другая, кругом рыскают князья и разбойники, каждый из которых хочет тебя сделать своим подданным со всеми вытекающими последствиями, но без каких бы то ни было прав, то государственность — это последнее, о чем вы задумываетесь. Вам, например, нужен хлеб, нужно железо на наконечники для стрел, нужна невеста сыну (и жених дочери), и всего этого не хватает, а государственности как раз полно, хоть залейся, всякая разная государственность есть — и аланская, и грузинская, и кипчакская; да только пользы от нее никакой. Окажись в такой ситуации любой другой народ, с самыми что ни на есть «государственническими инстинктами», так и он бы не спешил созывать парламент или выбирать президента, когда страны своей нет и народа почти совсем не осталось. Первоочередная задача — размножиться, только так можно создать необходимые условия для формирования собственной национальной государственности.
Этим и занимались предки чеченцев начиная с XIII в. и до наших дней. И в целом успешно; хотя никаких чудес не происходило, темпы прироста в среднем были довольно обычными, сравнимыми с темпами прироста других народов, и гораздо ниже, чем у главной «референтной группы» — русских. По данным переписей, с 1678 по 1917 г., среднегодовой прирост численности русских составил 9,5%.[7] (За два с половиной века — в десять раз, с 8 млн до 80 млн.) Это высокий показатель, легко понять на жизненных примерах: возьмем оптимистический цикл жизни поколения в 50 лет; за это время пара оставляет потомство, которое доживает до того, чтобы самому создать семью, допустим, в количестве пяти человек. Это опять же средний показатель, так как есть многодетные семьи, но, с другой стороны, есть и бездетные пары, и дети, погибающие в раннем возрасте, есть болезни, войны и прочее, поэтому довольно хорошо, если в среднем на двух родителей приходится трое выросших детей. Это дает нам прирост в 50% за время жизни одного поколения, 50 лет. А за 100 лет прирост будет двойным, если не считать «проценты на проценты».
Для того чтобы прирост был более быстрым, нужна более быстрая смена поколений (30 или 40 лет вместо 50 лет) и увеличить рост рождаемости (например, пятеро детей в одной семье). Тогда получим увеличение популяции не в 1,5, а в 2,5 раза за время жизни одного поколения, а за век — в 4-6 раз. А больше вряд ли. Всё же люди не кролики и не мухи-дрозофилы.
Кстати, страхи русских ультранационалистов и ксенофобов по поводу того, что русские вот-вот вымрут, а чеченцы, например, размножатся и вытеснят русских, не подтверждаются элементарной арифметикой. Сейчас русских около 150 млн, а чеченцев в 100 раз меньше — около 1,5 млн по самым оптимистическим подсчетам. Если за следующий век численность чеченцев возрастет в 4 раза, то к 2112 г. их станет 6 млн, а если численность русских уменьшится на 50%, что очень много в мирное время, то к 2112 г. их будет «всего» 75 млн; если же все так и будет продолжаться, то к 2212 г. чеченцев станет 24 млн, а русских — 35 млн — вот только тогда почти сравняются два народа по численности. Напоминаю, для этого нужно 200 лет. Не вполне уверен, что человеческая цивилизация просуществует столько в своем теперешнем виде.
