15). Физическому сходству нашего ребенка с дикарями соответствует и умственное. Эта параллель прекрасно проведена Гербертом Спенсером. «Ребенок и дикарь, — говорит он, — поглощены ощущениями и восприятиями; размышление их слабо. Дети постоянно занимаются представлениями жизни взрослых в драматической форме; дикари любят представлять в той же форме своих цивилизованных посетителей. У тех и других замечается отсутствие способности различать полезные факты от бесполезных и неспособность к сосредоточению внимания на чем-либо сложном и отвлеченном. Ум ребенка, подобно уму дикаря, скоро начинает блуждать из стороны в сторону от утомления и истощения всякий раз, как ему приходится иметь дело с общими идеями и сложными предложениями. Дитя, подобно дикарю, обладает очень немногими словами, представляющими низкую степень отвлеченности, слов же высокой отвлеченности у него нет ни одного», и т. д.
25. ЗРЕЛЫЙ И СТАРЧЕСКИЙ ВОЗРАСТ МУЖЧИНЫ КАВКАЗСКОЙ РАСЫ
Зрелый и старческий возраст мужчины кавказской расы. Голое тело человека. Плешивость. Седина. В глубокой старости человек кавказской расы воспроизводит питекантропа.
Если следить за развитием европейского мальчика, то мы увидим, что при достижении им зрелого возраста у него появляются вторичные половые признаки: усиление растительности на теле, появление так называемых «волос половой зрелости» на подбородке, губах и щеках (усы и борода), в носу и ушах, под мышками и на половых частях, изменение голоса с высокого на низкий, увеличение роста и веса, удлинение ног сравнительно с туловищем и проч., т. е. все признаки белого дилювиального человека. Некоторые из этих признаков, как например, низкий голос и растительность на лице, тесно связаны у нас с половым развитием, так как у кастратов они отсутствуют. Но в сущности они прямого отношения к половой жизни не имеют, так как у большинства низших рас, отличающихся слабым развитием растительности, волосатость вовсе не связана с половой зрелостью. У негров, например, бороды или вовсе не бывает или только в старости, бакенбарды же совсем не вырастают. А голос, как было приведено выше, у низших рас мало отличается по полам.
Связь этих признаков с половой зрелостью мужчины как бы напоминает нам о том обстоятельстве, что признаки дилювиального человека примешались к признакам питекантропа только путем полового общения, путем скрещивания.
С этого времени в мужчине начинает преобладать черты белой расы и, прерванная как бы посторонней вставкой, история развития белой расы, продолжается. Кровь ее, как бы временно побежденная кровью питекантропов, снова берет верх.
Если у современного белого мужчины густыми волосами покрывается не все тело, а только некоторые его части, на всем же остальном вырастают только коротенькие и редкие волосинки, то это можно объяснить только результатом смешения нашего белого предка с питекантропом. По этому поводу не мешает несколько дольше остановиться на голой коже человека, которая, по словам Ранке «выделяет его из числа млекопитающих, покрытых за немногими исключениями, густою шерстью».
Факт этот уже давно интересовал науку, и немало было попыток его объяснить, но насколько мне известно, они были неудачны. Так, например, приписывали голую кожу прародине человека, которую искали в тропическом климате. Думали, что для него удобнее было быть голым, чтобы не страдать от тропических жаров. Но для того, чтобы естественный отбор мог действовать в этом направлении, нужно, чтобы волосатые люди вымерли. А в таком случае не одни люди, но и все животные тропического климата, покрытые шерстью, также должны были вымереть от жары, а это явный абсурд. На том же основании не выдерживает критики и преположение Бельта, что причиной явления были паразиты, так как невозможно допустить, чтобы от паразитов, да еще не внутренних или накожных, а наружных, могли вымирать какие-либо животные. Наконец, Дарвин сделал робкое предположение, что не лишились ли люди волос ради украшения, но при этом даже и не пытался подкрепить свои слова какими-либо доказательствами. Таким образом, вопрос о голой коже человека так и остается открытым.
Я объясняю его себе следующим образом. Как уже было сказано выше, дилювиальный человек покрылся во время ледникового периода белоснежной шерстью, которой требовала «охранительная окраска». А так как современный человек только отчасти покрыт волосами, и так как он гибрид, то ясно, что питекантропы принадлежали к числу животных безволосых и, следовательно, по закону Лейдига, были толстокожими. И, действительно, есть данные, подтверждающие такой вывод. Если низшие расы, в отличие от европейца, имеют в своих жилах более крови питекантропов, то ясно, что у них же мы должны искать и черты, отличавшие этих последних. И вот, в связи со слабой волосатостью желтой и черной расы, при измерении кожи негров она оказалась толще, чем кожа европейцев. Кроме того, у некоторых из низших рас кожа отличается тем, что дает многочисленные складки, подобно коже слонов. Так, например, бушменов Фритч описывает следующим образом: «Кожа бушмена уже с молодых лет поразительно суха, тоща и не снабжена жиром. При этом она имеет еще своеобразное строение, которое скорее можно сравнить со строением дубленной овечьей кожи. По-видимому, она лишилась своей эластичности уже на живом теле; повсюду, где она подвергается временному растяжению, как например в подмышечной впадине, на животе, вокруг колен и проч., кожа не натянута, но ложится глубокими складками». Нечто подобное пишут также о лопарях. «Они все худощавы и лица их так морщинисты, что даже самые молодые из них кажутся стариками. У кожи лопарей незначительная жировая подстилка». Но при этом надо все таки не забывать, что современные бушмены и лопари не питекантропы, а помесь с белой расой. Следовательно, у настоящих питекантропов кожа имела еще более сходство со слоновой. Если припомнить, что у кретинов, которых мы считаем за питекантропов, возрождающихся путем атавизма, кожа так же морщиниста и по описанию сходна с кожей бушменов, а у мекседемов, одной из разновидностей кретина, кожа бывает «затверделая, натянутая и лишенная волос», которую сравнивают с «кожей слона», наконец, если прибавить, что тело кретинов «безволосое, как у ребенка», то придется принять, согласно с Мортилье, что голая кожа унаследована нашим предком от ископаемой человекообразной обезьяной — обезьяны Oreopithcus Bambolii, которая занимала место в конце ряда человекообразных обезьян после гориллы и между Cynocefalus и макаком.
Теперь спрашивается, какой же вид должна была принять кожа у гибридов, составившихся из смеси волосатых людей с существами, покрытыми голой кожей. Ответ на это дает нам Дарвин: «По словам Ренггера, — говорит он, — нагота парагвайских собак или вполне передается, или вовсе не передается ублюдкам; однако, мне случалось видеть частное исключение на одной собаке такого происхождения, у которой часть кожи была покрыта волосами и часть нагая, причем обе части разделялись так же, как у пегих животных». Так как и мне самому доводилось наблюдать то же самое явление, то я и заключаю отсюда, что у ублюдков от голого и волосатого животного распределение на теле волосатых мест следует приблизительно тому же закону, как цветные пятна у пегих животных, т. е. получается животное с голой кожей, на которой только некоторые участки покрыты шерстью. И, действительно, современный человек, в особенности европеец, представляет нам именно подобную картину; он весь голый, за исключением верхней части головы, бровей, бороды, усов, подмышечной впадины и половых органов.
Известно далее, что у пегих животных цветные пятна располагаются двояко: у одних без всякой правильности и симметрии, а у других, как «подпалины» у гончих собак, всегда на одном и том же месте. Последнее повторяется и у людей с их волосяными пятнами. Произошло это, вероятно, потому, что у белого дилювиального человека волосяной покров был не везде одинаков. На тех местах, где теперь сохранились волосы, он был гуще, чем на остальном теле. И, действительно, по Дарвину, «тонкий шерстообразный пух», так называемый Lanugo, «появляется у человеческого зародыша прежде всего на бровях и лице, в особенности вокруг рта».
Что касается волосяного покрова на голове взрослого мужчины кавказской расы, то здесь у некоторых индивидуумов замечается особенность, свойственная почти исключительно ему, а именно лысина. Известно, что она встречается редко: у женщин белой расы, у наших низших сословий, у низших рас и у кретинов. У негров, по исследованию Гульда, плешивость бывает реже, чем у белых. Мулаты страдают ею чаще, чем негры, но реже, чем белые. У краснокожих индейцев она еще более редкое явление, чем у негров.
Все это дает повод заключить, что густая шевелюра была принадлежностью питекантропа, а у белого дилювиального человека, хотя не было лысины, но голова была покрыта более короткими и редкими волосами, чем усы и борода. Действительно, у Дарвина мы находим, что «у человеческого зародыша волосы на лице длиннее, чем на голове». «Отсюда следует, — говорит этот ученый, — что наши получеловеческие родоначальники не имели длинных косм, и что последние — приобретение позднейшего времени».
