Что к старческому возрасту у европейца все более и более прибавляется черт белого дилювиального человека, доказывает, между прочим, и тот факт, что «частичный гигантский рост», т. е. чрезмерное расстояние отдельных частей тела, случается обыкновенно «в более поздней поре жизни».
Сверх того, в старости у белого человека обоих полов появляются еще многие другие признаки, которые его белому дилювиальному предку не принадлежат: 1) кожа его лишается жировой подкладки и складывается в морщины, 2) цвет кожи становится красным, желтым или темным. Впрочем, окрашивание кожи, так же, как и морщины, появляется у человека в небольшом количестве еще в зрелом возрасте далеко до старости. Потемнение кожи дает, между прочим, возможность различать по наружности возраст белого человека. Кроме того, в старости замечается 3) уменьшение роста человека. Так, по измерениям Кетле в Бельгии, максимум роста приходится на возраст от 30 до 50 лет, а потом уменьшается следующим образом:
Мужчины Женщины 50 лет 1,686 м 1,580 м 60 лет 1,676 м 1,571 м 70 лет 1,660 м 1,556 м 80 лет 1,636 м 1,570 м
Вместе с тем, 4) ноги у старика сгибаются в коленях, и сам он сгорбливается, нуждаясь в палке для ходьбы. Рассказывают также, 5) что в глубокой старости (после 100 лет) у человека вновь прорезываются зубы и темнеют волосы. Что касается новых зубов, то мне самому приходилось наблюдать их у 120-летнего старика-еврея в Новоградоволынске.
Наконец, 6) в глубокой старости человек «впадает в детство», т. е. теряет память и становится так глуп и наивен, как ребенок. По словам одной болгарской сказки, он переживает в это время «возраст обезьяны», по своему безобразию и потому, что всех смешит своим поведением.
Если теперь припомнить характеристику низших рас и детей, то нетрудно догадаться, что шесть перечисленных признаков принадлежат питекантропу, в которого, таким образом, снова и обращается белый человек второй раз в глубокой старости.
Следовательно, эмбриологическое развитие современного белого мужчины заключается в том, что он два раза приближается к белому дилювиальному человеку: в состоянии зародыша и в зрелом возрасте, и два раза к питекантропу: в раннем детстве и глубокой старости.
26. ЭМБРИОНАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ ЕВРОПЕЙСКОЙ ЖЕНЩИНЫ
Эмбриональное развитие европейской женщины. В старости женщина приближается к мужчине.
Если мы перейдем к истории развития европейской женщины, то увидим, что в то время, когда белый мальчик начинает приобретать вторичные половые признаки, т. е. особенности белого человека, девочка отстает от него и на всю жизнь сохраняет многие черты, общие ей с ребенком и низшими расами.
Рассматривая особенности женщины, доктор Мечников обращает внимание на тот факт, что половая чувственность развивается у нее гораздо позже, чем у мужчин. «В эпоху, — говорит он, — когда специфическая чувствительность женщины достигает своего апогея, половое отправление мужчины начинает уже падать… Следствием этого бывает супружеская неверность. Тот факт, — говорит Мечников, — что нечто, столь фундаментально противоположное природе и ее главной цели, размножению, производится самой природой, является невероятным парадоксом, объяснение которого составляет одну из самых трудных задач». Задача эта является не столь уже трудной, если принять нашу теорию.
Сильная половая чувствительность есть один из антропологических признаков белого дилювиального человека. Белая женщина получает ее позже, чем современный белый мужчина, так же, как и все другие признаки нашего дилювиального предка.
«Около 40 лет или позже, — говорит Топинар, — различия между полами снова начинают стушевываться и в глубокой старости оба пола становятся друг на друга похожими, но тогда уже черты их более мужские». У некоторых молодых женщин, правда довольно редко, пробивается небольшая борода и усы. Но зато под старость, когда у женщины начинаются «старческие изменения», на лице ее, а особенно на подбородке и на нижней губе, появляются толстые щетинистые волосы, и вырастает настоящая, хотя и довольно редкая борода. М. Бартельс описал значительное число таких бородатых женщин.
Старческие изменения, по словам Плосса, вообще сглаживают половые особенности женщины. Между прочим, в это время и голос у нее становится грубым и басистым. То, что сказано о бороде у женщин, можно повторить и о их седине. Женщины седеют значительно позже мужчин и седина наблюдается у них менее часто. Наконец, еще одна особенность, отличающая мужчину от женщины, тоже проявляется у женщин преимущественно старых, — это выдающиеся надбровные дуги. Заметив, что у древних черепов дуги эти встречаются только у мужчин, Карл Фохт говорит, что у тех народов, которые отличаются особенно сильно выдающимися надбровными дугами, эти последние встречаются только у мужчин, а у женщин являются в исключительных случаях у субъектов в возрасте матроны.
Совершенно подобное и, по всей вероятности, происходящее от той же самой причины, т. е. скрещивания видов, наблюдается и у животных. Брандт обратил внимание на то обстоятельство, что самки многих птиц, например, кур, уток, тетерок, под старость приобретают оперение, а иногда и голос самцов, т. е. делаются петухоперыми. Эти аномалии он назвал «пророческими», так как видит в них стремление самки последовать за самцом в приобретении отличительных для его пола признаков.
Из всего приведенного видно, что онтогенезис европейской женщины идет совершенно в том же порядке, как и у мужчины, но период преобладания признаков питекантропа у нее продолжительнее, а потому развитие ее кажется опаздывающим по сравнению с мужским.
27. ЭМБРИОЛОГИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ У НИЗШИХ РАС
Эмбриональное развитие низших рас. Дети низших рас сходны с белым человеком. Раннее развитие детей низших рас. Зрелый возраст низших рас — приближение к питекантропу. Объяснение случаев одичания образованных людей из низших рас. Процесс развития у низших классов Европы одинаков с таковым же у низших рас.
У цветных рас эмбриологическое развитие, по-видимому, идет как раз обратно европейскому. Негрский ребенок имеет в детстве более черт белой расы, чем волосатый негр, но к зрелому возрасту мало-помалу теряет их. Цвет его кожи вначале не черный, а красный или светло-серый, по другим источникам — красно-коричневый, а по третьим — красный с примесью грязного, орехово-бурого оттенка. Этот цвет переходит потом в аспидно-серый и, наконец — в черный. В Судане черный цвет кожи у негритенка устанавливается по прошествии года, а в Египте не раньше трехлетнего возраста.
Глаза негритенка бывают сначала голубые, а волосы скорее каштановые или темно-русые, чем черные. Они сначала прямые, тонкие и шелковистые, как у европейца, а вьются только на концах. По окончании прорезывания зубов, начинают появляться характерные признаки нефа. Но все же, молодой негр до возраста возмужалости сохраняет приятную наружность.
Относительно строения головы замечают отсутствие у негрского ребенка косозубия, а по Фритчу, маленькие дети кафров имеют более длинную голову, чем взрослые.
Д-р Вольф, исследовавший область южных притоков реки Конго, пишет, что он как на морском берегу, так и в глубине страны видел новорожденных светло-розовыми и поразительно похожими на младенцев кавказской расы.
Подобное же развитие замечают и у остальных цветных рас. Шеллонг видел на Новой Гвинее новорожденного папуаса. Мать-папуаска имела темно-бурый цвет кожи, а ребенок, мальчик, был поразительно светлого, почти белого цвета. У австралийцев дети при рождении красновато-коричневые и темнеют со временем. У парагвайских гуаранов они беловато-желтые, но через несколько недель приобретают уже желтовато-коричневый цвет своих родителей. Подобные же наблюдения были сделаны и в других частях Америки. У огнеземельцев дети до пятого года жизни не темнее европейских детей. У эскимосов и северо-американских индейцев они менее пигментированы и походят на новорожденных белых. Новорожденные корейцы, ботокуды, малайцы, калмыки и другие дети цветных рас далеко не так желты или темны, как взрослые их одноплеменники.
У калмыцких детей волосы мягкие, тонкие, слегка кудрявые, делаются впоследствии прямыми, толстыми и гладкими.
У японцев новорожденные и маленькие дети имеют волосы почти черные, а позже до 4 лет черные волосы встречаются редко. Многие дети, особенно уличные, т. е. принадлежащие к низшим классам, в Европе без колебаний признаны были бы за блондинов. У японских детей, кроме того, нет косозубия, как у взрослых и нет выдающихся скул.
