Взрыв сверхновой или гамма-всплеск неподалеку от Солнечной системы мог бы привести к катастрофическим последствиям. Хотя сами гамма-лучи и космические лучи в таком случае не достигнут поверхности Земли, угрозу могут представлять реакции, которые они запускают в земной атмосфере. Наиболее важна, пожалуй, выработка оксидов азота, которые изменят климат на Земле и нанесут серьезный урон озоновому слою. Последний эффект считается самым смертоносным, поскольку на некоторое количество лет мы станем гораздо сильнее подвержены ультрафиолетовому излучению[189].
Астрономы оценили вероятность того, что такие события произойдут достаточно близко к Земле, чтобы вызвать глобальную катастрофу, определяемую глобальным истощением озонового слоя на 30 % и более. (Подозреваю, это будет представлять меньшую угрозу для цивилизации, чем соответствующие пороги для астероидов, комет и мегаизвержений.) В среднем вероятность таких событий в столетии составляет примерно 1 к 5 млн для взрывов сверхновых и 1 к 2,5 млн для гамма-всплесков. Как и в случае с астероидами, мы можем получить более точную оценку для следующих 100 лет, исследуя небо в поиске надвигающихся угроз. С гамма-всплесками ситуация обстоит сложнее, поскольку они хуже изучены и могут наносить удар из гораздо более далеких областей. Пока не найдено ни одной потенциальной опасности любого из этих типов, тем не менее вероятность их возникновения не исключена полностью, в связи с чем риск таких событий в следующее столетие оказывается несколько ниже среднего[190].
Таблица 3.3. Вековая вероятность звездной вспышки, которая вызовет на Земле катастрофу, в результате чего озоновый слой истощится более чем на 30 %[191].
Эти вероятности очень малы – судя по всему, как минимум в 20 раз ниже, чем вероятность катастроф подобного масштаба, вызванных столкновением с астероидами и кометами, и как минимум в 3000 раз ниже, чем вероятность катастроф в результате мегаизвержений. И все же нам бы хотелось избавиться от некоторых оставшихся сомнений в этих цифрах, прежде чем мы сможем списать этот риск со счетов. Нужно продолжить исследования, чтобы определить порог мощности, при преодолении которого звездные вспышки могут приводить к вымиранию. Можно также начать каталогизировать потенциальных кандидатов в сверхновые в радиусе 100 световых лет, определяя, насколько мы уверены в том, что ни один из них не взорвется в следующее столетие. В более широком смысле нам следует совершенствовать модели этих рисков и избавляться от неопределенности, пытаясь выйти на тот же уровень понимания, какого мы достигли при изучении астероидов и комет[192].
Другие природные риски
Потенциальных катастроф хватает с избытком. Даже сосредоточившись лишь на рисках, имеющих весомое научное обоснование, я могу подробно проанализировать еще немалое их число. Однако ни один из них не лишает меня сна.
Некоторые угрозы представляют реальные риски в долгосрочной перспективе, но никаких рисков в следующее тысячелетие. Главный из них – грядущее увеличение яркости Солнца, которое создаст очень высокий риск вымирания, но начнется лишь примерно через миллиард лет[193]. Возвращение в ледниковый период вызовет значительные трудности для человечества, но в следующее тысячелетие оно фактически исключено[194]. Эволюционные сценарии, такие как деградация человечества или преобразование человечества в новый вид, также не представляют угрозы в ближайшие тысячу лет.
Вероятность некоторых угроз, как известно, исчезающе мала. Так, прохождение звезды по Солнечной системе могло бы изменить орбиты планет, в результате чего Земля могла бы замерзнуть, свариться или даже столкнуться с другой планетой. Но в следующие 2 млрд лет вероятность этого составляет всего 1 к 100 тысячам[195]. Это также может произойти из-за хаотической нестабильности орбитальной динамики, но и здесь вероятность исключительно мала. Некоторые физические теории дают основание полагать, что нестабилен может быть и сам пространственный вакуум, который может “схлопнуться” и образовать истинный вакуум. Он распространится тогда со скоростью света, уничтожая все живое на своем пути. Однако вероятность этого не может быть выше 1 к 10 млн на столетие, и обычно считается, что она гораздо ниже[196].
Некоторые угрозы не являются экзистенциальными – они не прокладывают очевидного пути к вымиранию человечества или к необратимому коллапсу. Это верно по отношению ко многим локальным и региональным катастрофам, таким как ураганы и цунами. Таков же характер некоторых глобальных рисков. Например, все магнитное поле Земли может сильно смещаться и порой полностью меняет направление. Из-за этих сдвигов мы становимся более уязвимы для космических лучей в то время, которое уходит на переориентацию поля[197]. Но это случается достаточно часто, и поэтому понятно, что риска вымирания при этом не возникает (с тех пор как разошлись линии человека и шимпанзе, такое происходило около 20 раз за 5 млн лет). Поскольку единственным хорошо изученным эффектом смещения магнитного поля является некоторое повышение уровня заболеваемости раком, речи о риске коллапса цивилизации тоже не идет[198].
Наконец, некоторые угрозы имеют природное происхождение, но влияние, оказываемое ими, серьезно усугубляется деятельностью человека. В связи с этим они занимают промежуточное положение между категориями природных и антропогенных рисков. К ним относятся пандемии “естественного происхождения”. По причинам, которые скоро станут очевидны, я не включаю их в число природных рисков, а провожу их анализ в пятой главе.
Общий природный риск
Поразительно, что многие из этих рисков были открыты совсем недавно. Об инверсии магнитного поля стало известно в 1906 году. Первые доказательства, что Земля пережила столкновение с крупным астероидом или кометой, появились в 1960 году. А о существовании гамма-всплесков мы не подозревали до 1969 года. На протяжении почти всей своей истории мы подвергались рискам, о которых даже не знали.
Нет причин полагать, что серия открытий закончилась – что мы первое поколение, которое открыло все природные риски, грозящие нам. Безусловно, еще слишком рано делать вывод, что мы узнали все возможные механизмы естественного вымирания, ведь предшествующим крупным массовым вымираниям объяснение еще не нашлось.
Тот факт, что наши знания, очевидно, неполны, представляет серьезную проблему для любой попытки осознать масштаб природного риска, составив список известных угроз. Даже если бы мы изучили все природные угрозы, перечисленные в этой главе, настолько полно, что постигли бы каждую их тонкость, мы не могли бы сказать наверняка, что охватили даже небольшую часть истинного ландшафта рисков.
К счастью, выход есть, поскольку существует способ непосредственно оценить общий природный риск. Для этого нужно изучать не метеоритные кратеры и не коллапсирующие звезды, а останки видов, которым они угрожали. Ископаемые находки – наш самый богатый источник информации о том, как долго жили виды вроде нас, а следовательно, об общем риске вымирания, с которым они сталкивались[199]. Мы изучим три способа использования ископаемых находок для определения верхнего предела природного риска вымирания, которому мы подвергаемся, и все они дадут нам утешительные результаты[200]. Однако, поскольку этот метод применим лишь непосредственно к риску вымирания, сохранится некоторая неопределенность, связанная с риском необратимого коллапса цивилизации[201].
Насколько высоким может быть природный риск вымирания? Представьте, что он составлял бы 1 % на век. Сколько просуществовало бы человечество? В среднем лишь 100 веков. Но ископаемые находки говорят нам, что Homo sapiens живет на планете уже около 2000 веков[202]. При риске в 1 % на век было бы почти невозможно протянуть так долго: вероятность более раннего вымирания составила бы 99,9999998 %. Таким образом, мы спокойно можем исключить общий риск в 1 % и более. Какой же будет его реалистичная оценка? Опираясь на живучесть Homo sapiens, мы можем сделать наиболее вероятное предположение и определить верхний предел такого риска.
