Давайте слегка разовьем это предположение (хотя о каком «горючем» может идти речь?).
Предположим, что некая энергия, которая возбуждает светящиеся морские существа, исходит из таких созданных объектов. Но почему это происходит?
Почему они (существа) заметны только по периферии Индийского океана и в Карибском море?
Любой летательный аппарат, способный путешествовать в космическом пространстве, по-видимому, может продолжать движение и в жидкой среде, с условием, что упомянутый аппарат должен быть целиком и полностью герметичен. Может быть, им нравятся места для посадки на небольшой глубине?
Возможно, они предпочитают воду определенной температуры; возможно, им необходимо усиленное вращение зоны экватора, способствующее торможению на посадочных площадках и обеспечивающее опору при взлете; возможно, они просто наткнулись на Индийский океан, как на великолепную базу (так же, как это произошло у европейцев с Сингапуром — этим нынешним центром деловой активности), где под рукой в огромном количестве полезные ископаемые.
Надо признать, что снимки с глубоководных аппаратов, являющие нам время от времени какие-то странные следы на дне того или иного моря, до сих пор не поддаются разгадке. По общему выводу, они напоминают следы, оставляемые морской черепахой, выходящей на песчаный берег, чтобы отложить яйца. Но эти следы гигантские!
Конечно, все эти объяснения зыбки и малоубедительны. Но кто предложит что-нибудь более достоверное?
А теперь, как и обещали, перенесемся на Балтику. События, происшедшие в 1978 г. в Гданьске, в свое время взбудоражили всю Польшу, но у нас, по традиции, о них никто ничего не знал. Вот что рассказали польские журналисты, побывавшие на месте происшествия.
«…На следующий день я, — пишет Анна Кулицка, — опережая отдыхающих немцев, вооруженная фото- и киноаппаратами, легко соскакиваю со своего катера на „Хель-127“ и осматриваюсь. Выравнявшиеся в одну линию у причала рыбацкого порта, стоят „Хель127“ и „Хель-124“. Не вышли в море, как и остальные катера. Но местные утверждают, что они должны были выйти. Фотографирую катера. На меня, сухопутного человека, эти экзотические корпуса катеров, покрытые 20-летней ржавчиной, производят впечатления заброшенных. Трудно просто поверить, что это катера — аристократы среди частных одиночных катерков. Самые большие и самые лучшие, с новым навигационным оборудованием, радиолокатором и ревуном. Но вблизи видно, что они требуют ухода, что их надо покрасить и подремонтировать. Слышу рядом: „В порту нельзя фотографировать!“ В объективе появляется силуэт молодого человека в шерстяной шапочке с помпончиком. „Я фотографирую главное действующее лицо в истории с НЛО, а не порт“, — отвечаю я. „А, ну тогда порядок!“ — отвечает шапочка, улыбнувшись во весь рот. „Я там тоже был, но спал. Самое интересное прошло мимо меня“.»
Все «самое интересное» происходило в предпоследний четверг августа. В открытом море, в нейтральных водах, два катера, принадлежавшие Шомбергам, искали богатый улов. Плавали они всегда вместе. Отец и сын. Каждый с командой из 5 человек. Обычно они выходили в море на несколько дней и возвращались только тогда, когда их трюмы полностью загружались рыбой.
Еще в час дня шкипер «Хель-127» Лютак Шомберг спросил, есть ли сегодня сведения о хороших уловах: первый заброс оказался неособенно удачным. Поэтому решили сменить место ловли. Погода была хорошая, море спокойно. Свободные от вахты отдыхали, смотрели телевизор.
Шкипер велел Генриху Эдварду, стоявшему на вахте, включить локатор: на экране появилось изображение, напоминающее большое торговое судно, до него было около шести миль, а чуть ближе высветились силуэты двух небольших катеров.
Было уже далеко за 8 вечера, когда молодой Шомберг заметил, что локатор не работает. И сразу же услышал, как ребята ругают помехи на телеэкране. Именно в этот момент шкипер заметил в сером небе на расстоянии каких-нибудь 300–400 м от правого борта два объекта, освещенных красным светом. Через минуту они сдвинулись и тотчас же исчезли за горизонтом. Причем так быстро, что шкипер не успел сбежать с мостика и встать с биноклем у борта, откуда было лучше видно.
Пока объекты висели неподвижно, их принимали за аэростаты, когда они полетели — за самолеты, причем скоростные. Одно только озадачило рыбаков: объекты двигались беззвучно, выдерживая дистанцию.
Не успели очевидцы оторвать взгляд от неба, как перед носом катера появилось новое чудище — пульсирующее, большой яркости, размером с футбольный мяч. Объект излучал резкий оранжево-красный свет. Висел он над водой неподвижно.
«10 градусов влево!» — подал команду шкипер, чтобы отвернуть от неизвестной преграды. Но после выполнения маневра светящийся объект тоже изменил положение и снова оказался у них на курсе. Все, кто это видел, ощутили беспокойство. Второй поворот — то же самое. Третий — ситуация не меняется: свет снова впереди.
Молодой Шомберг первым почувствовал, что с ними происходит что-то удивительное. Сначала он ощутил сладкий привкус во рту, угнетенность, удушие. Затем сдавило грудь, появилась боль в руках. Он почувствовал странный раздражающий запах. Все это сопровождалось давящим чувством страха. Но все-таки он попытался оторваться от таинственного объекта. Сразу же Шомберг заметил, что остановился компас. Рядом лежали наушники радиосвязи. «Уходите подальше от этого места!» — прокричал он в микрофон, беспокоясь о безопасности второго катера. Шкипер не мог понять, что же с ними происходит. Сверлила одна мысль: «Бежать!» Вдруг в наушниках прозвучал голос отца: «Что вы там выделываете?»
На катере Шомберга-отца давно наблюдали, как катер сына выделывает немыслимые маневры, будто бы борется с неведомым чудовищем.
Увидели они также, что два небольших советских катера быстро уходят из этого места, будто кто-то их гонит[2]. Торговое же судно плыло как-то необычно, хотя это вполне могло и показаться.
Голос старого Шомберга вывел Лютака из состояния оцепенения. Он инстинктивно взял курс прямо на катер отца.
В это время член экипажа Фигурский пошел будить Павла Бона. Тот, едва открыв глаза, спросил: «Янош, ты почему такой бледный?» Фигурский молча поманил его за собой. Хоть Павел и отдыхал, но, встав с кровати, почувствовал давящую усталость. Еле-еле поднялся на палубу и взял бинокль. Хотел рассмотреть таинственный источник света, но вдруг острая боль пронзила висок, ноги перестали слушаться. Павлу показалось, что, если они останутся на этом месте хотя бы минуту, силы и жизнь капля за каплей вытекут из него. Фигурский тоже почувствовал слабость, голова гудела.
Молодой Шомберг, видя держащихся за головы ребят, велел им тотчас же спуститься под палубу, туда, где несколько листов железа и дерева защищали их от действия валящей с ног силы. Сам он стал на колени у штурвала и пытался держать курс. Объект же переместился на другой борт, его стало видно в иллюминатор. Еще около 20 минут объект сопровождал катер. Потом вдруг стал отставать, пока не пропал. Почти полтора часа моряки были в близком контакте со странным явлением, в результате воздействия которого на некоторое время утратили контроль над собой и ощущали страшные боли.
Несмотря на то что окружающие по-разному интерпретировали этот случай, факты дают основание утверждать, что показания рыбаков правдивы. «Надо было видеть их, когда они сходили с катера: бледные, расстроенные», — сказал один из портовых рабочих.
Об этом событии доложили начальнику порта. Сразу же появились специальные команды, которые занялись поиском следов радиации или чего-либо в этом роде. Проверили навигационное оборудование. Но оно действовало безотказно. Провели медицинское обследование команды, все оказались здоровыми и без признаков воздействия алкоголя. Помимо сильного психического возбуждения, врачи ничего особенного не заметили. «Рыбаки, — заявил врач, — пережили шок, который после короткого отдыха пройдет». Больше всех досталось шкиперу, которого потом еще долго не покидало чувство неосознанного страха.
Несколько дней спустя после приключения с хельскими рыбаками подобное явление наблюдали под Шумом, с той только разницей, что светящийся шар не оказывал никакого воздействия на самочувствие наблюдающих.
Мы привели лишь сравнительно малоизвестные случаи. На самом деле их во много раз больше. Можно ли упорно не замечать их, как это делает, комментируя А. Сандерсона, контр-адмирал М. Рудницкий? Его единственный аргумент: разумные существа «подводной цивилизации», если таковая существует, несомненно должны войти в контакт с человечеством. Но ни одна из этих попыток не внесена в летопись науки.
А почему, собственно, они должны вступать в контакт с нами? Заслужили ли мы это?
