В эмбрионе стволовые клетки — недифференцированные, то есть могут превратиться в любые — от кровяных и костных до нейронов и клеток сердечной мышцы. По мере развития плода постепенно идет дифференциация стволовых клеток, то есть они специализируются: эти пойдут на строительство печени, а те — бронхов и легких…
Для торможения процессов старения принципиально могут быть использованы несколько типов стволовых клеток: 1) взятые от эмбриона, 2) выращенные в пробирке в результате искусственного оплодотворения, 3) собственные стволовые клетки взрослого человека, взятые из его костного мозга или жировой ткани в брюшной зоне, 4) стволовые клетки пуповинной крови новорожденных.
Эмбриональные стволовые клетки, конечно, наилучшие — они еще недифференцированные, но брать их следует на пятый день развития эмбриона, поэтому, естественно, речь может идти только о лишних оплодотворенных яйцеклетках и при искусственном оплодотворении.
Пока ученым не удается довести их до клинического применения — наука только ищет, чем на них подействовать, чтобы эти клетки приобрели направленное специализированное действие.
Собственные стволовые клетки взрослого человека, взятые путем пункции из его костей малого таза, грудины, ребер, затем выращивают, чтобы количества клеток было достаточно для лечения серьезных заболеваний, с помощью специальных лекарств эти клетки вбрасываются в кровоток и доставляются к нужному месту организма.
Собственные стволовые клетки из костных депо но 96–97 % расходуются на восполнение потерь клеток крови. А из оставшихся 3 % можно взять клетки для создания новых клеток мозга, костей тканей… Но уверенности, что при трансплантации сохранится специализация клеток, нет. Они могут уйти обратно туда, откуда их взяли. По мнению такого крупного специалиста, как профессор-гематолог Иосиф Чертков, одним из первых в нашей стране начавшего изучать стволовые клетки, все они на 100 % возвращаются в свои костные депо.
Однако современные работы в США, Европе и у нас, в России, построены на работе с этими 3 % стволовых клеток, поскольку их важнейшее преимущество для трансплантации: они свои, узнаются и не отторгаются организмом.
Стволовые клетки плаценты и пуповинной крови новорожденных сейчас используют в сотнях банков во всем мире, есть такой банк и в Москве. Своего рода страховой запас может в будущем продлить и даже спасти человеку жизнь, если он заболеет диабетом, гепатитом, нефритом… Это разумно, но пригодиться такие клетки могут при всех оптимальных условиях только тому, у которого в младенчестве были взяты. Кроме того, из всех пуповинных клеток стволовые составляют меньше 1 %, и они в высшей степени специализированы.
Однако тревогу бьют те ученые, которые сами изучают и применяют в клинической практике стволовые клетки. К примеру, Валерий Савченко из Гематологического научного центра считает, что эмбриональные стволовые клетки еще не умеют «разговаривать» с другими клетками организма на взрослом языке, не видят разницы между своими и чужими и потому могут прижиться и начать размножаться в любом месте. А это начало образования опухоли! Вот сообщение из Испании: в Мадридском независимом университете установили, что при длительном хранении в жидком азоте стволовые клетки становятся опасны и при пересадке могут провоцировать опухоли.
Ученые продолжают спорить: ведь клеточная терапия — одна из малоизученных, но самых перспективных для человечества. Подождать, пока истина прояснится?
Разумно. Только вот доживем ли? Рискнуть и стать подопытным кроликом? Это личный выбор каждого. Так что — думайте сами.
16. Удлиняют жизнь и биорегуляторы.
Ученые Санкт-Петербургского института биорегуляции и геронтологии РАМН завершили 35-летнюю работу по замедлению старения. О полученных результатах рассказывает директор института Владимир Хавинсон, член-корреспондент РАМН, доктор медицинских наук, профессор, главный геронтолог Санкт-Петербурга, вице-президент Европейского отделения Международной ассоциации геронтологии и гериатрии.
— Старение делится на естественное, физиологическое, которое определяет срок человеческой жизни пределом 110–120 лет, и преждевременное, провоцируемое стрессами, нарушениями экологии, вредными излучениями. Именно из-за преждевременного старения жизнь большинства людей обрывается в 75–80 лет. Так вот, с естественным старением мы ничего поделать не можем, а воспрепятствовать преждевременному старению возможно. Сохранить здоровье на отрезке 70-100 лет — та практическая задача, над решением которой много лет трудятся наши ученые.
— Кроме обычных в таких случаях рекомендаций: не курить, не злоупотреблять алкоголем, не переедать и больше двигаться, геронтологи могут предложить что-нибудь принципиально новое?
— То, что вы перечислили, справедливо для всех людей в любом возрасте. Мы же разработали систему борьбы с преждевременным старением. От 60 до 80 лет у людей резко снижаются параметры здоровья. Именно в это время и требуются средства, сохраняющие функции организма.
На протяжении 35 лет совместно с президентом Геронтологического общества РАН Владимиром Анисимовым мы поставили 30 опытов сначала на мышах и крысах, потом на обезьянах, и исследования на людях показали: применение биорегуляторов — разработанных нашими учеными пищевых добавок и косметических средств — снижает частоту развития опухолей, а средняя продолжительность жизни возрастает до 30 %.
— Значит, применительно к человеку, до 25 дополнительных лет жизни?
— Именно так! Столь высокого результата еще не добивался никто в мире. В течение 12 лет мы совместно с коллегами из института геронтологии АМН Украины проверяли, как с помощью биорегуляторов снижалась смертность у людей.
Одна группа получала биорегуляторы, контрольная группа — обычные витамины, так вот, применение биорегуляторов улучшило иммунную и эндокринную системы, функцию мозга, усилило плотность костной ткани. В итоге в группе людей старческого возраста (от 75 до 89 лет), получавших поливитамины, за 6 лет умерли 82 %, а в группе того же возраста, получавшей биорегуляторы, умерли 45,8 % людей.
— Знаю, что помимо мышей, обезьян и пациентов-добровольцев подопытными стали лично вы и ваши родители.
— Около двадцати лет мои родители применяли биорегуляторы. Отец дожил до 92 лет и умер от несчастного случая, так и не отягощенный хроническими заболеваниями. Маме 88 лет, она неплохо себя чувствует, хотя до начала приема моих препаратов страдала диабетом и поражением сетчатки глаза, до сих пор сохраняет естественный темный цвет волос. Я принимаю эти препараты 15 лет. Сейчас мне 65, а мои физиологические возможности соответствуют 40-летнему человеку. Другие мои родственники и знакомые, которым за 80, сохраняют творческую активность.
— Омоложение будет доступно только богатым?
— Два курса приема биорегуляторов в год обойдутся человеку от 9 до 12 тысяч рублей — меньше, чем курящие тратят на сигареты.
— Владимир Хацкелевич, что же такое биорегуляторы?
— Это маленькие белки, которые регулируют обменные процессы на клеточном уровне и тем самым защищают организм от преждевременного старения. Нами получен уникальный результат, не имеющий аналогов в мировой практике: после введения животным биорегуляторов частота возникновения злокачественных опухолей уменьшилась в несколько раз. Эти опыты в разных условиях мы повторили 20 роз. И всякий раз получали подобный эффект.
— А как вообще возникла идея замахнуться на старение?
— В 1968 году мы с профессором Вячеславом Морозовым, тогда курсанты Военно-медицинской академии им. Кирова, увлекались теорией стресса. Она утверждала, что любой стресс — военные травмы, отравления, облучения — угнетает иммунную систему и некоторые органы эндокринной системы.
Координируют работу иммунной и эндокринной систем два органа. Чтобы их стимулировать, мы стали делать экстракты из тех же органов, но взятых у животных, и после исследований вводить их людям. Выделяя нужные вещества из иммунной и эндокринной систем телят и свиней, мы создали препараты, с помощью которых удавалось вдвое быстрее восстанавливать здоровье пациентов с различными накопленными дефектами. Так начались все эти разработки.
Впоследствии оказалось, что при стрессе страдают и другие функции организма. Вот мы и стали делать препараты из разных органов для их восстановления.
После многолетней проверки они вошли в отечественную фармакологию. А когда создали препарат, выделенный из вилочковой железы телят, в академии сначала даже не поверили, что появилось настолько мощное средство для восстановления иммунитета. Сегодня его производят в России, на Украине и в Белоруссии.
