Решение фиксируется и мысль замораживается, для того чтобы остановить дальнейшее усложнение парадокса. Мысль становится догмой, которая кажется простым решением комфортным для разума. В политических системах такие решения бывают чрезвычайно драматическими. Из истории известно, что политики могут добиваться «окончательного решения» политических вопросов и социальных проблем самыми жестокими и страшными силовыми методами.
Онтологически любой объект является конечной реализацией абстрактных систем (параструктур). Параструктуры являются реализациями фрагментов иерархий подобия. Но не существует единой вселенской иерархии, «всемирная пирамида» невозможна. Объекты определяются позицией наблюдения. Для интеллекта они являются феноменами восприятия на пересечении множества иерархий подобия. А парадоксы являются объективацией абстракций, то есть «ненаблюдаемого», в мышлении. Природа парадоксальности мышления определяется множественностью позиций наблюдения, неуничтожимых никаким общим знаменателем.
Отметим также, что аксиома невозможности «всемирной пирамиды» также справедлива и в отношении модульных структур, которые в отличие от иерархических параструктур являются иерархиями соответствия, а не подобия. В реальности они имеют множество «пересечений» с этой реальностью. Поэтому технологические и организационные структуры всегда являются проблемными и требуют поддержки. Солдаты уходят в самоволку, ракеты падают, ДТП происходят, одежда случайно рвётся и пачкается, тротуары замусориваются, друзья обижаются, служащие ошибаются в отчётах. «Ошибка едет на ошибке и ошибкой погоняет», – писал С. Лем. Миром управляет «неправильный бог». На чистку, мониторинг, исправление ошибок, поддержку структур и т. п. тратится 95 %, – или более, – трудовых усилий и времени людей.
Для разума в силу метасистемной диффузии нет чёткой грани между структурами и параструктурами. В сложных моделях метасистемная граница размывается, и мышление попадает в парадоксальную зону неопределённости.
Поиск общих знаменателей в процессе мышления связан с поиском истин, сходства и различий. Разум – это механизм, который ищет сходство и различия, проводит параллели и отмечает тождественность или несопоставимость. Он сравнивает всё со всем. Он выстраивает длинные ассоциативные цепочки по сходству или контрасту. Цепочки превращаются в нити. Нити сплетаются в клубок. При этом мышление оперирует метафорами и категориями. Но в каждой категории также есть скрытый парадокс. Можно сказать, что каждое понятие – это парадокс из одного слова.
Термин «категория» означает не просто понятие и даже не понятие с наибольшей степенью абстрагирования. Это только такое понятие, которое считают вершинным элементом глобальной понятийной иерархии. Таким образом категория становится философским космологическим слоем.
Категория – это понятие, являющееся вершиной понятийной иерархии, построенной методом исключающего классифицирования. Предполагают, что каждое понятие и категория должно входить только в одну понятийную пирамиду, и при этом быть однозначным, недвусмысленным. Такой подход является методом исключающего классифицирования.
Метод исключающего категориального классифицирования в человеческой культуре кажется само собой разумеющимся, естественным, общепризнанным и несомненным. Учёные, например, тратят огромные усилия на так называемые дефиниции (определение понятий), стремясь к максимальной точности и однозначности научного языка. На самом деле любая глобальная схема, в том числе и единая понятийная пирамида, неизбежно парадоксальна.
Понятийная иерархия, имеет множество совмещений и пересечений с другими иерархиями. Понятийная пирамида никогда не будет идеально совершенной, как бы этого не хотелось. Парадоксы всегда неизбежно проявляют себя в проблемах, коллизиях, накладках и нестыковках.
Практически парадоксальность и категориальность можно обнаружить в любой информационной схеме.
Например, комментарии и дополнения к законодательным актам занимают многие тома на многочисленных полках хранилищ. А законотворчество всё продолжается и продолжается. Сколько бы это не продолжалось, в жизни чудесным как будто бы образом вновь и вновь встречаются практические случаи, которые ну никак не хотят вписываться в рамки так тщательно обдумываемых законов и нормативов. Возникают новые коллизии.
Ещё один пример. В наше время очень большое распространение получили компьютерные базы данных. Разработчики создают нормализованную базу данных, и она начинает заполняться какими-либо сведениями. Но это в идеале. На практике постоянно появляются данные, которые «не хотят лезть» в базу данных, так как они не соответствуют предусмотренным полям данных и их форматам. Постоянно приходится ломать голову над различными нестандартными случаями и корректировать структуру базы данных, которая становится всё сложнее и запутаннее.
В процессе человеческой деятельности парадоксы часто вызывают раздражение, так как кажутся досадной помехой, от которой хотелось бы избавиться. Кроме того, они выливаются в социальные коллизии и конфликты на разных уровнях: от семьи или трудового коллектива до большой политики и законотворчества.
Но в других случаях парадоксы целенаправленно создаются, используются и над ними работают. И не только в литературном творчестве и искусстве. В техническом творчестве известна ТРИЗ (Теория решения изобретательских задач) Генриха Альтшуллера. Базовый метод решения изобретательских задач, предложенный им, предполагает поиск, обострение и решение «технических противоречий». «Противоречия» – это и есть парадокс.
Парадокс является пищей для ума и двигателем творчества!
И в науке парадоксы тоже являются пищей для ума. Происходят научные революции, которые очень хорошо описал Томас Кун в своей знаменитой книге «Структура научных революций». В любой признанной научной парадигме раньше или позже всё более и более обнаруживаются и накапливаются противоречия, которые не могут разрешиться в рамках парадигмы. Происходит смена парадигмы. Но следующая теория тоже не вечна.
Человеческий разум парадоксален в прямом и переносном смысле. В прямом, потому что парадоксы являются его интеллектуальным содержанием, его мыслями, его интеллектуальным багажом. А в переносном потому, что он парадоксальным образом стремиться к простоте и однозначности, которых никогда не может достичь, но вечно ищет идеалы и гонится за призраками простоты в своём экзистенциальном стремлении избавиться от проблем.
Целостность сознания и личности – важнейшее достояние современного homo sapiens. Интеллектуальный мир человека в течение тысячелетий развивался по пути формирования целостности личности. Целостная личность осознаёт себя как одно и единое целостное Я. Она не различает множественность времени, она характеризуется темпоральной слепотой. Точно также она не различает множественность Я.
Нашалившие дети часто оправдываются: «Это сделал не я, это сделала моя рука». Взрослые так не оправдываются. Целостность личности имеет социальную цену, потому что на целостную личность возлагается бремя ответственности и вины.
Современному человеку с целостным сознанием абстрагироваться от представления об едином времени трудно, нормальное сознание имеет монопольное время, вернее оперирует одной квазипространственной метафорой «время», которая в каждое психологическое мгновение, – а вернее после каждого интроспективного шага, – становится общим знаменателем для самой себя.
Человек не может интроспективно воспринимать собственное сознание (и не только сознание, но и любые механизмы мышления), но он может косвенно ощущать своё сознание, воспринимать «тень своего сознания», как это метафорически выразил З.Фрейд, на плоскости простой картины мира. Такое мироощущение свойственно интеллекту, который можно считать целостной и сознательной личностью. Целостность личности для современного человека является психологически сверхценной.
Целостная личность в культурном аспекте ориентирована на иерархическую простоту и однозначность, стремится всё упорядочить, уточнить, конкретизировать и разложить по полочкам. Целостность личности имеет вполне определённую культурную реализацию. Вся наша культура ориентирована на целостность, и это является не только важнейшей ценностью, но и сверхценностью. Психологическая сверхценность означает то, что ради такой ценности люди готовы пожертвовать многим другим.
Наиболее заметными культурным феноменом является исключающее категориальное классифицирование. В современной культуре широко используется простая двоичная логика («да или нет», «верно – неверно», и т. д.). Утверждения типа «то ли да, то ли нет» или «скорее да, чем нет» чаще оцениваются негативно как расплывчатые, неопределённые, несолидные, шутливые или непродуманные.
