Авалов пользовался большим успехом у дам. Как-то до нас дошли слухи, что в него влюбилась одна немецкая принцесса. Мы не слишком-то этому верили. Однако это подтвердилось, и эта принцесса оказалась двоюродной сестрой Государя по материнской линии, Мекленбург-Шверинской. Эта связь укрепилась, и впоследствии они поженились.
Звезда Авалова не всегда горела ярко, временами она меркла, и казалось, что Авалов уже больше не будет блистать, но проходило время, и она опять разгоралась. В последний раз она вспыхнула в 1934 г., вскоре после нацистского переворота. Авалов под общим впечатлением в Германии почувствовал себя вождём, конечно, не немцев, а русских эмигрантов, как бы русским Гитлером. Он быстро набрал русских «наци» и создал русскую национал-социалистическую партию, при помощи немецких «наци» одел своих людей в соответствующую форму, и сам оделся под Гитлера, научил их маршировать и кричать: «Хайль фюрер!» Затем стали следовать шумные празднества на средства, получаемые от немцев на партию. На них пелись русские песни и пились чарки в честь «фюрера» князя Авалова»[57].
Граф в принципе прав. В 1930 году Вермонт возглавляет Русское национал-социалистическое движение. Символом РОНД был двуглавый орёл с образом святого Георгия на груди и свастикой в лапах. Штурмовые отряды Вермонта маршировали по улицам германских городов. Знал бы папа-ювелир, что его любимый сын забудет дорогу в синагогу и станет лидером фашистов.
В 1939 году Бермонт-Авалов был арестован гестапо. Понятно, что антифашистом к тому времени он не стал. Есть несколько иных версий. По одной, нацистам не понравилось «проникновение неарийцев в РОНД», видимо, и о национальности Рафаилыча те догадывались. По другой версии, поводом для ареста стало заключение РОНДом союза с младороссами, возглавляемыми Казем-Беком, ещё одной «особой, приближённой к императору». Согласно третьей версии, вожди рейха выдали Рафаилычу крупную сумму на проведение какой-то акции, а тот её попросту присвоил.
Не исключено, что Вермонту инкриминировались все три эпизода. Однако бедолаге повезло: он провёл за решёткой менее полугода. За Рафаилыча фюрера попросил Бенито Муссолини. Князя депортировали в Италию, а в 1941 году он сумел как-то перебраться в Нью-Йорк. Там Рафаилыч жил тихо и богобоязненно и умер в 1974 году.
Ещё одной колоритной личностью, приближённой к кобургскому императору, стал Алексей Алексеевич Бельгард, один из руководителей антибольшевистского союза «Святогор». Граф писал: «Его главными идеями по борьбе с коммунизмом были террор и интервенция, то есть насильственное свержение советской власти, хотя бы и иностранной силой.
Он считал, что Государь должен юридически обосновать своё положение и тогда все издаваемые им акты приобретут юридическую силу. Теоретически это было верно, но практически не имело безусловной необходимости и, с точки зрения Государя, было невыполнимо, раз он не может обосноваться на русской территории.
Бельгард это оспаривал и придумал выход — создать сенат из всех бывших сенаторов, которым удалось бежать за границу. Ввиду того, что с них формально не было снято звание сенаторов, то Бельгард считал, что они могут продолжать исполнять свои функции и вне России. Такой сенат, функционируя на территории государства, которое это ему разрешило (например, Югославия или Германия), мог бы легализовать все акты Государя, и они приобретали бы юридическую силу. Тем самым и положение самого Государя было бы юридически обоснованным.
Этот проект поддержал известный русский юрист, бывший прокурор К.И. Савич. Он тоже считал, что такой сенат, состоящий из сенаторов, назначенных законной властью, и на чужой территории будет законным. Некоторые другие юристы с ними не соглашались. И вот Бельгард со свойственной ему энергией оспаривал их заключение.
Но и помимо юридической стороны этого проекта, которая представлялась спорной, неосуществимой была материальная сторона. «А кто же будет содержать этих сенаторов? — спрашивал Государь Бельгарда. — У нас ведь нет Государственного казначейства, и у меня нет таких больших средств лично. Да и я считаю, — недоумевал Государь, — что ни одно государство не разрешит ему существовать на своей территории, так как это возбудит протесты Советов. Правда, ещё есть государства, которые ещё не признали Советское правительство, но и они не захотят обострять отношений с Советами, и их парламенты будут против»[58].
Наконец-то Бельгард нашёл деньги, которые, мол, мечтают дать Кириллу бразильские кофейные плантаторы «на дело восстановления русской монархии при условии, что им будет Государем обещано в будущем дать льготы по ввозу кофе»[59].
Кирилл весьма заинтересовался этим проектом и был готов поить «кофием» до отвала всех подданных империи. Но, увы, это был очередной блеф. Что же касается Алексея Алексеевича Бельгарда, то он оказался кадровым сотрудником абвера. Правда, в эмигрантских кругах ходили слухи, что помимо этого он сотрудничал с НКВД.
В начале 1929 года Кирилл вместе с семьёй перебирается из Кобурга во Францию в местечко Сен-Бриак в Бретани. Выбор новой резиденции произошёл случайно. Кто-то посоветовал инфанте Беатрисе провести лето на берегу моря, в Сен-Бриаке, и она пригласила свою сестру Викторию приехать туда же с семьёй. Им всем городок очень понравился, они стали приезжать туда каждое лето и, в конце концов, купили себе виллу и стали жить в Сен-Бриаке постоянно.
Напомню, что Беатриса (1884–1966) была родной сестрой Виктории-Мелитты. В 1909 году она вышла замуж за Альфонса Орлеанского, имевшего весьма отдалённое родство с испанской королевской семьёй. Позже он стал лётчиком.
«Сен-Бриак — это бретонская рыбачья деревня в девяти километрах от небольшого курорта Динар и города-порта Сен-Мало на берегу Ла-Манша. Когда-то её жители были скромными рыбаками. Теперь это местечко состоит из большого числа красивых вилл, в нём несколько гостиниц, имеются гольф и теннисные площадки. Поэтому теперь жители не столько заняты рыбной ловлей, сколько сдают на лето свои домики приезжим из Парижа и других городов. Вообще, сезон их обогащает, хотя и очень короток, всего два с половиной, самое большое, три месяца. Некоторым жителям удаётся за сезон заработать столько, что могут отдыхать остальное время года.
Сен-Бриак живописно расположен в глубине залива Сен-Мало. Его берега опоясаны скалами, рифами и мелями. Недалеко от берега, у входа в бухту, находится остров Илаго, похожий на чудовищную ящерицу, полупогружённую в воду. Скалы защищают три прекрасных пляжа, которые удобны для купания и поэтому служат приманкой Сен-Бриака. Они покрыты нежным песком, который так приятен, когда, лёжа на нём, греешься на солнце. С севера на берегу имеется единственная гора под названием Гард-Герен. Она доминирует над берегом. Поэтому с неё открывается чудный вид на линию берега и море.
Вообще, вся прелесть Сен-Бриака в скалах, пляжах и море. Эту часть берега Бретани французы называют «изумрудным берегом». Действительно, вода вдоль берега Сен-Бриака цвета изумрудов, ярко-зелёная. Какое наслаждение в тёплые летние дни погружаться в эту прозрачную, прохладную и такую солёную воду, дышать воздухом моря, пропитанным йодистыми испарениями водорослей. Вековые скалы, изъеденные вечно движущимися водами, как и пляжи, далеко оголяются во время отлива. Всё подножие скалы, которое во время приливов находится под водой, заросло разными морскими травами, в которых ютятся крабы, ракушки и рыбки разных цветов…
Вилла «Керр-Аргонид» находилась у моря, от неё до ближайшего пляжа километра три. Она прежде служила каким-то фермерам, поэтому никакой архитектурной красотой не обладала, была ящикообразным двухэтажным домом. В доме было около двадцати комнат, и, конечно, он был совершенно переделан и распланирован по-новому.
На окружающих виллу полянах Виктория Фёдоровна развела цветники, сад и огород. Там же имелся маленький домик, собственность царевны Киры Кирилловны, и при нём прудик, а от него к вилле шла колоннада, обвитая розочками»[60].
К тому времени Высший монархический совет вынес постановление о своём подчинении главе династии и о непризнании его императорского титула. Кирилл не возражал против этого постановления, заявив, что он вообще не желает входить в обсуждение каких-либо постановлений Совета, так как это их внутреннее дело. Кирилл ещё раз подтвердил, что его не касаются внутренние постановления Высшего монархического совета, но чем менее искренне он подходит к нему, тем и он будет питать меньше доверия.
В противовес Кириллу Высший монархический совет сделал две попытки выдвинуть в императоры Никиту Александровича, сына великого князя Александра Михайловича.
