Сейчас наши наиболее четкие представления основываются на трудах Алана Робока и его коллег[248]. Хотя сначала изучение ядерной зимы ограничивалось построением примитивных климатических моделей, современные компьютеры и возросший интерес к изменению климата обусловили появление гораздо более продвинутых технических методов. Применив модель общей циркуляции океана и атмосферы, Робок обнаружил, что период охлаждения, предсказанный и более ранними моделями, продлится в пять раз дольше. Это указывало на более серьезные последствия, поскольку при таком понижении температуры сельское хозяйство может практически полностью остановиться, а прожить пять лет на запасах продовольствия гораздо сложнее.
При таком сценарии основной урон сельскому хозяйству нанесет холод, а не темнота и не засуха. Продолжительность вегетационного периода (количество последовательных дней без заморозков) резко сократится. В результате вегетационный период в большинстве регионов окажется слишком коротким для вызревания большинства культур. Робок предсказывает, что полномасштабная ядерная война приведет к понижению средней температуры поверхности Земли примерно на семь градусов на срок около пяти лет (после чего еще примерно десять лет температура будет постепенно возвращаться к нормальным показателям). Это сравнимо с последним оледенением (ледниковым периодом)[249]. Как и в случае с изменением климата, анализ средних показателей по миру может вводить в заблуждение, поскольку одни регионы остынут гораздо сильнее других. На значительной части территории Северной Америки и Азии летние температуры упадут более чем на 20 °C и несколько лет не будут подниматься выше нуля в средних широтах, где производится большая часть нашего продовольствия. Однако побережья и тропики пострадают значительно меньше.
Если ядерная зима приведет к такому сильному понижению температуры, миллиардам людей будет грозить голодная смерть[250]. Это будет беспрецедентная катастрофа. Станет ли она и экзистенциальной? Неизвестно. Хотя систематическое производство продовольствия практически прекратится, кое-какое продовольствие будет производиться и дальше. Мы будем сажать менее урожайные культуры, более устойчивые к холоду или с более коротким вегетационным периодом, расширять сельское хозяйство в тропиках, повышать объемы рыбной ловли, строить теплицы и пускаться на самые отчаянные меры, например выращивать водоросли[251]. Отчаяние сыграет нам на руку, поскольку мы будем готовы пустить все свое богатство, все свои силы, всю свою смекалку на выживание. Но при этом на всех уровнях, возможно, наступит беззаконие, продолжатся конфликты и будут утрачены некоторые элементы инфраструктуры, включая транспорт, топливо, удобрения и электричество.
Несмотря на это, ядерная зима, судя по всему, вряд ли приведет к вымиранию человечества. Ни один из современных исследователей ядерной зимы этого не утверждает, а многие даже подчеркивают, что такой исход маловероятен[252]. Экзистенциальная катастрофа в результате глобального необратимого коллапса цивилизации тоже кажется маловероятной, особенно если вспомнить о таких регионах, как Новая Зеландия (или юго-восток Австралии), которые вряд ли станут основными целями ударов и не испытают на себе худших последствий наступления ядерной зимы, поскольку расположены на прибрежных территориях. Сложно представить, чтобы у них не сохранилась в целости большая часть технологий (и институтов)[253].
Остается немало важных вопросов, которые могли бы пролить свет на наши представления о различных этапах ядерной зимы:
1. На какое количество городов будут сброшены бомбы?
2. Сколько дыма дадут пожары?
3. Сколько сажи поднимется в стратосферу?[254]
4. Как это скажется на температуре, свете, выпадении осадков?
5. Насколько в результате снизится урожайность культур?
6. Сколько продлится эффект?
7. Сколько людей погибнет из-за такого голода?
Будущие исследования, вероятно, дадут ответы на некоторые из этих вопросов, но остальные могут остаться нерешенными.
Скептики нередко подчеркивают, что эта неопределенность дает основания на основе доступных научных данных прогнозировать скорее мягкую ядерную зиму. Но неизвестность – палка о двух концах. Ядерная зима может оказать и более серьезное влияние, чем принято считать. Нет никакой веской причины полагать, что здесь неопределенность пойдет нам на пользу[255]. Поскольку я склоняюсь к мысли, что основной сценарий ядерной зимы не приведет к экзистенциальной катастрофе, неизвестность только ухудшает ситуацию, оставляя эту возможность открытой. Если бы ядерная война вызвала экзистенциальную катастрофу, это, по-видимому, стало бы следствием гораздо более сильного, чем ожидалось, влияния ядерной зимы или следствием воздействия других – еще пока неизвестных – эффектов такой беспрецедентной атаки на Землю.
В связи с этим крайне важно продолжать исследования, которые прояснят сценарий ядерной зимы, чтобы выяснить, существует ли вероятная комбинация факторов, которая может сделать зиму гораздо более суровой или длинной, а также провести новые исследования того, каким еще образом полномасштабная ядерная война может привести к возникновению экзистенциального риска.
Вероятность полномасштабной ядерной войны со временем сильно менялась. Условно можно разделить это время на три периода: холодная война, настоящее и будущее. По окончании холодной войны риск намеренного развязывания ядерной войны значительно снизился. Однако, поскольку многие боеголовки по-прежнему пребывают в состоянии повышенной готовности (их можно запустить за считаные минуты), вероятно, сохраняется немалый риск того, что она может начаться случайно[256]. Размеры ядерных арсеналов также снизились. Количество боеголовок сократилось с пиковых 70 тысяч в 1986 году до примерно 14 тысяч сегодня, и мощность каждой боеголовки тоже стала меньше[257]. Следовательно, ежегодный риск экзистенциальной катастрофы из-за ядерной войны сегодня должен быть несколько ниже, чем в период холодной войны.
Рисунок 4.1. Динамика объема запасов активных ядерных боеголовок. Заметно существенное снижение, но общее количество боеголовок (особенно в США и России) по-прежнему велико. Совокупная мощность этого оружия также снизилась и составляет сегодня около 2500 мегатонн[258].
Однако сокращение арсеналов и смягчение противоречий между сверхдержавами, вероятно, снижает риск катастрофы не столь сильно, как кажется. Робок с коллегами также смоделировали скромный обмен ядерными ударами между Индией и Пакистаном, арсеналы которых в разы меньше арсеналов России и США, и наблюдали значительный эффект ядерной зимы[259].
И не стоит расслабляться. В последние годы между старыми и новыми сверхдержавами возникли новые геополитические трения, которые могут снова повысить риск преднамеренной войны. У нас на глазах отказывают ключевые механизмы контроля над вооружениями США и России. Есть тревожные признаки того, что обострившиеся противоречия могут перезапустить гонку вооружений, в результате чего объем и мощность арсеналов вернутся к прежним уровням и даже превысят их[260]. Прогрессивные технологии, такие как способность обнаруживать атомные подводные лодки и тем самым лишать противника возможности обеспечить надежный ядерный контрудар, могут дестабилизировать стратегическую ситуацию. Внедрение искусственного интеллекта в военные технологии также сыграет роль в изменении и, вероятно, подрыве стратегического баланса[261].
Поскольку возвращение к ядерной холодной войне не слишком маловероятно и повысит ежегодный риск в значительное число раз, риск применения ядерного оружия в грядущие десятилетия можно связывать с угрозой новой эскалации. Именно в этом направлении необходимо работать, чтобы снизить риск ядерной войны.
