Большой Город будет покинут солдатами,
Никогда смертельная опасность не была так близка,
О, какое страшное несчастье приближается…
На сорок пятом градусе небо загорится,
Огонь приближается к большому Новому Городу,
В одно мгновение вспыхнет
И распространится огромный огонь,
Когда обратятся за советом к норманнам.
(ц.6, к.96,97)
Одни интерпретаторы видят в Новом Городе Нью-Йорк, другие (как правило, это американцы) — Нью-Мехико или еще что-нибудь, начинающееся со слова «нью», то есть «новый». Однако мало кто, прочитав эти строки, усомнится в том, что речь в них идет именно о применении ядерного оружия, настолько схожа описанная картина с тем, что рассказывали выжившие жители двух японских городов о пережитой ими атомной бомбардировке.
Землетрясение — непременный атрибут любого ядерного взрыва. Обычно вызванные им сейсмические явления настолько мощны, что могут регистрироваться даже в местах, удаленных от эпицентра на многие тысячи километров. В «Центуриях» Нострадамуса есть намек и на землетрясения, вызванные разрушительным действием «небесного огня».
Земля, стряхивая огонь из своего центра,
Задрожит вокруг Нового Города.
Две больших державы будут долго вести войну,
Затем Аретуза обагрит новую реку.
(ц.1 к.87)
…Три ночи будет падать с неба большой огонь.
Случится вещь удивительная
И заслуживающая внимания.
Вскоре после того земля задрожит.
(ц.1 к.46):
Что же касается описания внешнего вида оружия маессового поражения, то некоторые катрены позволяют полагать, что для Нострадамуса и это не было тайной. Внимательно вчитайтесь в следующие строки и попробуйте ответить на вопрос, какой еще ужас, кроме ядерного, мог быть спрятан внутри этих «ужасных сфер», особенно если принять во внимание, что многие атомные бомбы имеют безобидную форму мячика.
Живой огонь, несущий смерть, будет спрятан
Внутри ужасных, устрашающих сфер.
Ночью флот взорвет город,
Город в огне. Обстоятельства благоприятствуют врагу.
(ц.5 к.8)
Чем же закончится чудовищное кровопролитие? Кто победит в этой, самой страшной за всю историю человечества, войне? Думается, каждому ясно, что никто. Победивших в подобном деле не бывает, все остаются в огромном проигрыше, будучи поставленными перед необходимостью восстанавливать производство, отстраивать заново города (желательно, как можно дальше от тех, что были разрушены «небесным огнем»), возвращаться к мирной жизни. И хорошо еще, если останется, что восстанавливать. Многое же будет унесено войной навсегда. В первую очередь, человеческие жизни, конечно, а во вторую — надолго загубленная природа, которая вряд ли прибавит здоровья оставшимся в живых.
И хотя, согласно пророчествам, самые большие ужасы человечеству придется переживать «всего» в течение 7 месяцев (по сравнению с 5-ю годами второй мировой), широкое использование в грядущей войне атомного оружия сделает ее самой страшной и кровавой за всю историю существования жизни на Земле.
Небесный огонь (попадет) в Королевское здание,
Когда свет Марса ослабеет.
Семь месяцев (продлится) большая война, люди умрут от порчи.
(ц.4 к.100)
Как говорится, комментарии здесь излишни. Поскольку и без того ясно, что единственный вид порчи, о котором в данном случае мог предупреждать нас Нострадамус, — это радиация. «Порча» сугубо научная, хотя по своей бесплотности и страшным последствиям очень даже соответствует чарам самых злобных колдунов.
ДО И ПОСЛЕ КОРОЛЯ УСТРАШЕНИЯ
Да, на описание ужасов предстоящих бедствий Нострадамус не скупился, возможно, пытаясь хотя бы с помощью страха заставить нас свернуть с намеченного пути. И дай Бог, чтобы три даты, четкими вехами обозначенные сейчас на нашем пути — 1999-й, 2002-й, 2035-й, принесли с собой только хорошее, минуя обещанные невзгоды. Как же все это будет происходить на самом деле — покажет неумолимое время. И ему не придется долго испытывать наше терпение, ведь совсем не так уж много лет (месяцев, недель) отделяет нас от первой указанной даты.
Кстати сказать, именно ближайший к нам 99 год является одним из немногих, который пророк счел необходимым назвать точно, без туманных намеков. Поскольку это же число всплывает и при расшифровке псевдобиблейских хронологий, можно смело заключить, что год, предшествующий новому тысячелетию, окажется переломным, и именно с него начнется отсчет множества удивительных событий, свидетелями которых нам суждено стать.
В году тысяча девятьсот девяносто девятом и семь месяцев
С неба явится великий Король устрашения,
Воскресит великого короля из Ангулема.
До и после того Марс будет счастливо царствовать.
(ц.10 к.72)
Вовсе не обязательно, однако, что в 1999 году развяжется третья мировая война, явится Антихрист или произойдет какое-либо другое, подобное, яркое и понятное для всех событие. На самом деле «Король устрашения» — это не более чем обычное солнечное затмение, которое астрономы действительно прогнозируют на конец тысячелетия и которое Нострадамус мог использовать просто в качестве временной привязки, как обозначение определенного исторического момента.
Судя по всему, тогда будет заложен некий фундамент, на котором впоследствии вырастет здание великой войны или великого мира. Как в 1933 году, когда Гитлер путем демократических выборов пришел к власти и никому даже в страшном сне не могло привидеться последующее безумство фашистской Германии. В 1999 году тоже может произойти смена власти, когда у руля одной из могущественных держав встанет личность мирового масштаба — или тот, кого Нострадамус с безмерным уважением называет «Всехристианнейшим Королем», или же другой непременный участник любого Апокалипсиса, так называемый Антихрист.
«Ковчег» именно для того и был сооружен, чтобы вынырнуть из прошлого в нужный момент и, позволив людям в общих чертах разглядеть свой завтрашний день, дать им возможность выбрать ту дорогу, по которой они могут (если захотят) пойти. Да-да, именно одну дорогу, а не две, поскольку, хотя и существует два возможных сценария грядущих событий, один из них не рассчитан на какой-либо сознательный выбор и приложение с нашей стороны особых усилий. Это тот самый наклонный путь, по которому мы расслабленно скользим в данный момент и который сам собой приведет нас к неизбежной развязке. К какой именно? Давайте посмотрим.
ЗАРОЖДЕНИЕ ВОЙНЫ: СМЕРТЕЛЬНАЯ ЭПИДЕМИЯ СВОБОДЫ ОТ САМИХ СЕБЯ
То, что Бельгия — государство крошечное, вам станет ясно при одном только взгляде на карту. Не так давно нам довелось там побывать, и мы авторитетно заявляем, что из одного конца страны в другой можно без особой спешки добраться на автомобиле часа за 2–3. Маленькие города, по размерам больше напоминающие наши деревни и находящиеся в 5-10 минутах езды один от другого, дома, между которыми нет промежутков (они лепятся стена к стене из экономии места), — вот достаточно точный портрет этой европейской страны. Жизнь среднего бельгийца сыта и спокойна; любая, даже самая низкооплачиваемая работа позволяет ему жить в достатке, и потому все заботы его сосредоточены на семье, на том, какую еду купить к ужину или что подарить детям на Рождество.
Но есть у бельгийцев, помимо всего прочего, еще и общественная жизнь: одна из провинций всенепременно хочет отделиться от другой, поскольку они настолько разные, что ужиться им вместе ну, никак нельзя.
Это не анекдот, это быль. Советский Союз развалился, и об этом известно каждому, — падение такого гиганта вызвало грохот, услышанный во всех уголках мира. Однако за этим шумом уже трудно различить треск рвущихся связей по всему земному шару — верный симптом того, что мир охватила эпидемия распада.
Возможно, вам кажется это преувеличением, однако давайте посмотрим фактам в лицо. Итак, Югославии больше не существует, ее место занимают теперь свободная Сербия, свободная Хорватия, а также еще кучка осколочков некогда достаточно сильной страны с мировым авторитетом. Провинция Квебек уже который год подряд бунтует, пытаясь отделиться от ненавистной ей Канады, Северная Италия мечтает навсегда порвать с Южной, а Ирландия — выйти из-под контроля колониальной Англии. Примеров можно приводить сколько угодно. Мы уже не говорим о внутрироссийских разборках, это само собой разумеется. Части пытаются уйти от целого, а, добившись своего, в конечном счете начинают дробиться еще сильнее, и так далее, до бесконечности. И дело не только в неуемной жажде политической независимости, ведь к неуклонно возрастающему количеству разводов политика не имеет никакого отношения. Просто противопоставление своей персоны чему (кому) бы то ни было, заразительно, а главное, самому себе всегда кажется справедливым и благим делом.
