Ознакомительная версия.
856
См. выше, с. 556, прим. 1.
Die soziale Kategorie in der Volkswirtschaftslehre. Berlin, 1896.
Об этом взгляде я высказался обстоятельно в другом месте (Conrad’s Jahrbücher N. F. Том XIII. С. 46 и след.); здесь я принципиально избегаю всякой антикритики, и поэтому на этом вопросе не останавливаюсь.
Op. cit., с. 31—36; ср. также: с. 304.
претендента на остаточный доход — англ.
Op. cit., с. 421 и след.
Например, на с. 330 он говорит: «Капитал по своей ценности совпадает с трудовыми издержками, затраченными на его производство, а трудовые издержки тождественны с уплачиваемыми рабочим в виде заработной платы «единицами пропитания рабочих». В том же духе он высказывается на с. 372, затем — развивая свое рассуждение даже на числах — на с. 378. Замечу еще, что эти слова вовсе не относятся к некапиталистическому первобытному состоянию, а к развитому капиталистическому обществу. Эти и тому подобные места побудили меня при разборе сочинения Штольцмана в «Zeitschrift für Volkswirtschaft, Sozialpolilik und Verwaltung» (VII том, с. 124) упрекнуть автора в игнорировании влияния неодинаковых затрат времени на образование ценности. Но при вторичном размышлении я нашел, что, с точки зрения Штольцмана, эти слова вызнаны одним только недосмотром, между тем как истинными его взглядами являются те, которые были изложены в тексте.
Этого последнего предположения Штольцман, правда, дословно не высказывает, но все же implicite он его подразумевает вполне определенно, так как, во-первых, он предполагает, что каждый из сотоварищей изготовляет произведенный им вид благ «от начала до конца», т. е. что он работает в течение всего периода производства, и, во-вторых, что для «каждого периода потребления» «имеется для потребления» одинаковое количество благ каждого вида (с. 31), так что, очевидно, периоды производства всех благ должны быть равны периоду потребления, а следовательно, и между собою. Замечание, подтверждающее этот взгляд, находится и на с. 32.
Конечно, не все; о проблемах этого направления, которые дожидаются еще раз решения, намеченного Штольцманом с односторонним преувеличением фактов, я высказался уже в моем вышеупомянутом разборе сочинения Штольцмана, оp. cit., с. 425 и след.
См. выше, с. 515 и след.
Как это ни странно, Штольцман хочет перегнуть палку в противоположную сторону и считает petitio principii мое, как я полагаю, довольно обстоятельно обоснованное рассуждение, будто не только рабочее время, но и время выжидания представляет собою обстоятельство, не лишенное значения для вознаграждения и образования ценности. Я здесь не намерен давать антикритику, для которой, может быть, найдется подходящее место во II томе настоящего сочинения, — замечу только, что, на мой взгляд, все попытки Штольцмана устранить «выжидание», которого будто бы можно избежать и в случае выбора более продолжительных периодов производства при удачной комбинации ступеней производства с потребностями, обманчивы и несостоятельны (Soziale Kategorie, с. 301 и след., в особенности 307, 308, 313). И наиболее удачная комбинация не в состоянии увеличить средств для удовлетворения потребностей, и если Штольцман считает себя вправе спокойно предположить, что в таком случае «всегда будет наготове достаточное количество настоящих благ для непосредственного потребления» (с. 313), которые и будут освобождать общество от всякого тягостного выжидания, то это «достаточное количество настоящих благ» играет в его ходе мыслей только роль deus ex machina: если бы настоящие блага были «наготове», то, конечно, все затруднения были бы разрешены; к сожалению, однако, Штольцман этого не доказал, как не доказал он и с такою уверенностью постулируемого «достаточного количества».
Понятие «последнего капиталиста» и само по себе и у Штольцмана несколько двусмысленно. Само по себе оно могло бы обозначать как капиталиста, стоящего на крайнем рубеже возможности капиталистического производства, т. е. капиталиста, находящегося в самых невыгодных условиях, так и самого мелкого капиталиста, т. е. капиталиста, успешно работающего с наименьшим капиталом. Вся логика учения Штольцмана, как и многочисленные замечания, комментирующие этот взгляд прямо и опосредованно (например, на с. 381, 383, 390 и след., 396 и след.), указывают несомненно на то что Штольцман должен был иметь в виду второе толкование. Впрочем, в одном месте (с. 96) он, при помощи заключенного в скобки пояснения, определенно толкует самое мелкое предприятие как «наиболее невыгодное».
На с. 396 находится следующее, даже курсивом напечатанное место: «Норма прибыли на капитал, получаемая последним предпринимателем, есть в проценте выраженная доля, представляющая собою отношение величины собственного капитала к социально-необходимой единице пропитания предпринимателя». Здесь норма прибыли на капитал выводится из отношения целой единицы пропитания предпринимателя к его собственному капиталу, и, таким образом, целая единица пропитания предпринимателя, очевидно, рассматривается как прибыль на капитал. С другой стороны, замечание Штольцмана, будто ссудный процент в данное время всегда представляет собою определенную долю прибыли на капитал (с. 397) и что «крупные и мелкие капиталисты получают одну и ту же норму прибыли на капитал» (с. 380), прямо-таки указывает на то что он был склонен считать прибылью на капитал не весь доход предпринимателя, а заработок, входящий в состав такового, рассматривать как доход, от прибыли отличный. Это решающее место учения Штольцмана, как и многие другие, неясно.
сложной смеси — лат.
пренебрежимо малой величиной — фр.
Progrès de la science économique depuis Adam Smith (Paris, 1890), II, с. 319 и след., 328, 335 и след.
Principii di Economia pura. Флоренция, 1889 (вторая неизмененная перепечатка 1894 г.), с. 301; кратко изложенный взгляд Панталеони не выходит, по моему мнению, за пределы подробно обсужденной ниже теории Визера.
Quarterly Journal of Economics, июль 1892 г.; ср. также мое возражение, там же, апрель 1895 г.
См. ниже, глава VIII.
Grundriss der politischen Oekonomie, 2-е изд., § 121.
P. J. Proudhon. Seine Lehre und sein Leben, II отд. (Йена, 1890), с. 216—225.
Socialismus und capitalistische Gesellschaftsordnung. Штуттгарт, 1892.
Der natürliche Wert. Вена, 1889.
То же можно сказать и о довольно подробных, однако, на мой взгляд, довольно неясных рассуждениях Вольфа. Он постулирует существование «ценностной производительности капитала», но при обосновании таковой довольствуется соображениями, которые я, все до последнего, не могу считать действительными обоснованиями или объяснениями, а только иными формулировками самой проблемы. Он поясняет отстаиваемую им ценностную производительность как «способность капитала давать доход, превышающий 1) собственную стоимость; 2) стоимость факторов производства, обладающих технической способностью в случае надобности восстановить капитал», и желает «обосновать» этот взгляд ссылкой на «общедоступное наблюдение», что такие излишки получаются тогда, когда, благодаря содействию капитала, делаются доступными преимущества разделения труда, крупного производства, применения машин и требующих «затраты» сил природы. Таким образом, капитал «безусловно является объективным посредником производительности» op. cit., с. 461 и след.). Не подлежит, конечно, сомнению, что употребление капитала является «посредником образования излишков ценности; что и является причиной того, что названные излишки рассматриваются» — и теоретически и практически — как доход или процент на капитал, а не, например, как заработная плата или предпринимательская прибыль. Но ведь этот факт и является предметом проблемы процента, объектом объяснения всех теорий процента, а не доказательством или подтверждением верности какой-нибудь определенной теории, например, теории, проповедующей «ценностную производительность» капитала. Правда, в полемической части своих рассуждений Вольф ощущает необходимость еще пополнить вышеизложенное свое «объяснение». Он полагает, что потребитель по необходимости должен оценивать количество продуктов, увеличенное благодаря применению капитала, например, вчетверо, выше, чем изношенный капитал, для того, чтобы «для производителя вообще существовал побудительный мотив к применению капитала»; и потребитель, в самом деле, согласится оценивать таковое выше «потому, что если он оценит его выше, то и сам он будет пользоваться услугами капитала, без которых он должен был бы платить за учетверенный продукт вчетверо больше, между тем как теперь он платит больше только вдвое или втрое. Следовательно, для того, чтобы существовала прибыль на затраченный капитал, тот, кто определяет ценность товаров (потребитель), здравым смыслом принуждается давать капиталисту больше простого возмещения его затрат и, таким образом, содействовать получению процента на капитал». Таким образом, простая производительность благ переходит в производительность ценностную (с. 466). Но, как известно, при существовании конкуренции «здравый смысл» направляет обыкновенно действия обеих выступающих на рынке сторон так, что цена продуктов падает до величины издержек производства: удешевление издержек влечет за собою и удешевление продуктов. Почему же это не должно иметь места как раз здесь или почему не полностью? Это следовало бы разъяснить несколько точнее, чем уже Адамом Смитом выставленным патриархальным мотивом, что капиталист должен получать процент потому, что в противном случае не было бы в его интересах тратить капитал на производство.
Ознакомительная версия.
