Русские на Кавказе
Недавно я был приглашен в Общественную палату Российской Федерации на слушания по вопросу «Русские на Кавказе: мифы и реальность». Надо полагать, «мифы» — это все, что касается этнических чисток. А «реальность» такова, что жить русским на Кавказе с каждым днем становится лучше и веселее.
Милая концепция. Мы все хотели бы, чтобы было именно так. Но каждый участник слушаний увидел на своем столе папочку от русской общественной организации из Абхазии, в которой были собраны документы и письма о притеснениях русскоязычного населения. И многие делегаты из других регионов хотели поговорить о подобных же проблемах. Но это оказалось никому не интересно. Теперь общественные слушания — это когда общество слушает чиновников. А чиновники общество не слушают и слушать не собираются. Наше заседание прошло весьма интересно: сначала «отстрелялись» министры и прочие официальные лица, которые зачитали доклады о том, как все прекрасно. И сразу же уехали: очень заняты. А потом в полупустом зале делегаты с Кавказа рассказывали друг другу о наболевшем.
Но Бог с ней, с Общественной палатой. Давайте расставим точки над «i» в «русском вопросе», самом болезненном для всего российского Кавказа.
Итак, первые русские появились в Чечне едва ли не раньше, чем там появились сами чеченцы. Строго говоря, чеченцев тогда вообще не было, чеченский этнос сложился не ранее XIV-XVII вв. Русских по большому счету тоже еще не было — великорусский этнос примерно того же возраста. Но было разноплеменное население Хазарии. В числе хазарских граждан были и славянские, и протовайнахские общества. И много других. Но это очень далекое время. А ближе к нам, в XIV-XV вв., территорию Чечни — берега рек Терек, Басс, Сунжа — не сплошь, но довольно частыми «городками» заселяли русскоязычные: казаки.
Теория о том, что казачество было сформировано исключительно из беглых крестьян средней полосы России, едва ли имеет под собой какое-то серьезное основание, кроме желания властных кругов России (на пору провозглашения такой теории) представить свободолюбивых казаков потомками беглецов, разбойников и висельников. Скорее всего, беглецы и искатели приключений пополняли станицы казаков, но пополняли они уже что-то существующее. Соответственно, официальная версия, что терское (гребенское) казачество возникло только в XVI-XVIII вв., тоже отражает скорее картину мира в глазах московских (позже петербургских) властей: они считали, что казачество «возникло», когда из царских палат его заметили и стали привлекать на службу.
Казачество в целом — явление этнически неоднородное; география его простирается от Сибири до Европы. Но нас сейчас интересует русскоязычное население именно Северного Кавказа. Неангажированные генетические исследования показали, что терцы гораздо более близки прочим кавказским народам, чем принято думать, менее близки славянским и совсем не имеют финно-угорских примесей, характерных для великорусской народности. Сунженские и кубанские казаки, напротив, имеют гораздо больше славянских и русских корней. Скорее всего, терские казаки — один из автохтонных северо-кавказских этносов, сформировавшийся примерно в те же века, что и остальные — такие, как чеченцы и ингуши, на своих исконных территориях, то есть в современной Чечне.
В «варке крови» терцев приняли участие славяне — преимущественно южные и восточные, предки скорее украинцев, нежели великороссов; осколки скифов, кельтских племен и норманнских отрядов; затем произошло смешение с соседским кавказским населением, с тюркской кровью, даже с турецкой (шиком считалось привезти из похода пленную жену-турчанку); а сверху, конечно, и пришлые — беглые, которым, кстати, не так уж легко было войти в казачье общество. Но основу и крови, и культуры, видимо, дали первые поселенцы — из северной Руси, которые осваивали Кавказ с XII по XIV в.
Что касается языка и культуры терцев, то это, конечно, часть русского мира — в широком понимании слова «русский». И принадлежность к русскому миру была установлена через принятие православия. Именно религиозное самоопределение стало в конечном итоге основой национальной идентификации. Довольно точно известно, что целые семьи и роды чеченцев приняли христианство — и они оказались включены в терский этнос, их потомки стали терскими казаками. А большой клан терцев принял ислам — и стал основой для чеченского тейпа Гуной.
Интересна и военная культура терцев, как и вообще казаков. Ее истоки — в культуре варягов, норманнских пиратов и разбойников, а также путешественников средневекового мира. Она была перенята новгородскими ушкуйниками.[9] И через ушкуйников, а может, и напрямую, — казаками повсюду. Возможно, и на Тереке остались потерянные шведские дружины вместе с другими искателями приключений. Позже казаки были приняты на государственный учет и остепенились. Их молодечество теперь проявлялось только в регулярных казачьих соединениях, при службе царю и отечеству. Но в лице горцев они нашли способных и благодарных учеников. Кроме военных обычаев у терцев еще и особые традиции выращивания сельскохозяйственных культур, виноградарство и рыболовство.
В XVI-XVII вв. под военным и демографическим давлением горцев, прежде всего вайнахов, казаки покидают долины Сунжи, Аргуна, Басса — всю равнинную Чечню — и переходят на левый берег реки Терек, где они и оставались до самого недавнего времени.
Четыреста лет стояли на своей земле уже вполне сформировавшиеся в отдельную народность терцы. Пережили все войны и революции. И только на рубеже XX-XXI вв. в новой России были уничтожены, изгнаны и рассеяны — практически полностью.
Русская оккупация, конечно, имела место. Во время покорения Кавказа российские власти заселяли чеченские равнины русскоязычным населением. Заселяли по принципу чересполосицы, вклинивания русских казачьих поселений между чеченскими, чтобы разобщить последние, лишить их единства и силы. Так появились станицы — Ермоловская и др. И в центре, конечно, крепость Грозная. Кем заселяли? Редко терцами, чаще кубанцами, донцами или настоящими русскими крестьянами. Последним было сложнее всего, они не жили веками на Кавказе, культура и природа Кавказа были им дики и непривычны. Трудно сказать, насколько полезным оказалось это «мудрое» государственное решение тогда. Но плоды оно дало и дает по сию пору — плоды горькие.
Чеченцы затаили злобу на русское население, которое заняло «их» земли. И с той поры задумались об изгнании русских. Первый случай, казалось, дала революция 1917 г. Нельзя сказать, что все казаки были белые, а все чеченцы — красные. Были и красные казаки — даже терцы (правда, преимущественно из голытьбы), были и поддерживавшие белых чеченские отряды. А в основном чеченцы думали только о том, как бы из этой ситуации извлечь пользу для своего народа. И склонились к красным. Потому что против белого царя — иноверца и угнетателя. И потому что были планы забрать назад казачьи земли.
Поначалу все так и шло. Большевики разрешили Чечне полный шариат. (Да, при советской власти в Чечне действовали шариатское право и шариатские суды — недолго, правда.) Против белых и за свою мусульманскую веру воевали «мюриды революции» — так называл своих бойцов Асланбек Шерипов, главный красный чеченский герой, убитый белыми раньше, чем стало бы ясно: он не то чтобы до конца большевик, а отчасти чеченский националист и даже суфий.
Открываем Большую советскую энциклопедию и читаем:
Шерипов Асланбек Джемалдинович (1897, Грозный, — 11.9.1919, с. Воздвиженское Терской обл.), активный участник борьбы за Советскую власть на Северном Кавказе. По национальности чеченец. Член Коммунистической партии с 1919. В 1917 создал в Чечне первый Совет. Делегат 2-5-го Терских областных народных съездов, член Терского народного совета. Был командующим чеченской Красной Армией. Один из руководителей 100-дневной обороны Грозного от белогвардейцев (август-ноябрь 1918). После захвата Северного Кавказа белогвардейцами вместе с Н. Ф. Гикало создал повстанческий отряд и вел борьбу с деникинцами в их тылу. Убит в бою с деникинскими карателями.
Был у Асланбека родной брат Майрбек. Но про Майрбека Шерипова нет статьи в советских энциклопедиях, поскольку в 1941 г. брат революционера влился в отряды мятежников против советской власти и был убит в ходе карательной операции, на этот раз красными.
Очень похоже, что чеченцы были советской власти как бы попутчики. Пока было по пути. А путь был — истреблять и «расказачивать» казаков, отбирая у них земли. И вроде сначала получалось. И еще показалось чеченцам, что советский Ленин будет им как турецкий султан — далеко и жить не мешает, — а не как русский царь.
