Вполне возможно, что вопрос о том, может ли наше сознание в абсолютном смысле быть сведено к чисто материальным процессам или субъективность переживаний указывает на нематериальную составляющую мира, решается лишь путем философского рассмотрения. Ключевая проблема здесь состоит в том, чтобы исключить метафизический подход к рассмотрению ума и материи и вместе с тем сохранить научную строгость понимания различных проявлений сознания. Я считаю, что буддизм и современная наука могут приступить к совместным исследованиям в этой области, оставив пока в стороне чисто философский вопрос о том, является ли сознание исключительно продуктом материи. Соединение этих методов проведения исследования может обогатить оба направления. Такие совместные работы не только сделают понимание сознания более гуманистичным, но помогут лучше понять динамику человеческого ума в его отношении к страданию. Этот подход может стать одним из путей избавления от страданий, что, как я верю, является нашей первоочередной задачей на Земле.
7. К науке о сознании
Для того чтобы исследование сознания стало завершенным, необходимо разработать методологию, учитывающую не только то, что происходит на нейронном и биохимическом уровнях, но и субъективный опыт переживания самого сознания. Даже сочетание нейрофизиологии и бихевиористской психологии не проливает достаточный свет на опыт субъективных переживаний, поскольку оба эти направления придают первостепенное значение объективному, внеличностному методу наблюдений. Традиции же, основанные на практике созерцания, опираются на исторически сложившийся метод субъективного, личностного подхода к изучению природы и функций сознания. Здесь используется особая тренировка ума, умение различными способами фокусироваться на своих внутренних состояниях.
При таком подходе наблюдатель, а также объект и метод наблюдения представляют собой различные аспекты одной и той же вещи, а именно — ума самого экспериментатора. В буддизме тренировка ума называется бхавана, что на европейские языки обычно переводится словом медитация. Санскритский термин бхавана несет в себе значение культивирования навыка, тогда как корневое значение соответствующего тибетского термина гом (тиб. sgom) — «освоение». Таким образом, идея практики, осуществляющейся на основе строгой дисциплины ума, состоит в тщательном ознакомлении с выбранным объектом, будь то внешний феномен или внутренний опыт.
Люди часто думают, что медитация — это просто опустошение сознания или практика расслабления, но я имею в виду нечто совершенно иное. Практика медитации в буддизме не является поиском каких-то таинственных или мистических состояний, доступных лишь некоторым особо одаренным людям. Не является она также и полным отсутствием всякой умственной активности. Термин гом относится как к средству, или процессу, так и к самому состоянию, достигаемому в результате этого процесса. Здесь я хотел бы говорить в первую очередь о медитации как о средстве, которое включает в себя строгое, сосредоточенное и основанное на самодисциплине использование внимательного самонаблюдения с целью глубокого проникновения в природу избранного объекта. С научной точки зрения это можно сравнить со строгим эмпирическим наблюдением.
Главное различие между наукой в ее нынешнем состоянии и буддизмом как исследовательской традицией — доминирование объективистского метода независимого исследования в науке и субъективного, интроспективного наблюдения в буддийской медитативной практике. На мой взгляд, очень плодотворным для научного изучения сознания обещает стать сочетание субъективистского и объективистского подходов. Многие исследования могут быть выполнены именно на основе независимого объективного наблюдения. По мере развития технологий нейровизуализации стало возможно ближе наблюдать физические соответствия богатого мира нашего субъективного опыта, такие как нейронные связи, биохимические реакции, локализация в мозгу областей, связанных с той или иной формой психической активности, и моментальные процессы (время которых порой исчисляется миллисекундами), протекающие в мозгу в ответ на внешнее раздражение. Со всем этим я имел удовольствие познакомиться во время визита в лабораторию Ричарда Дэвидсона в Университете Висконсин весной 2001 года.
Его лаборатория оборудована новейшими приборами нейровизуализации. С ним работает коллектив молодых, полных энтузиазма ученых, и один из его проектов, заинтересовавший меня больше всего, связан с проведением серии исследований над нейромедиаторами. Ричард провел меня по своей лаборатории и показал различные приборы. Я увидел ЭЭГ (электроэнцефалограф), используемый преимущественно для регистрации электрической активности мозга. Это осуществляется с помощью надеваемого на голову испытуемому своего рода шлема с множеством сенсорных датчиков. Шлем, используемый в лаборатории Дэвидсона, содержит 256 таких электродов и является, наверное, самым сложным из аналогичных устройств в мире. Кроме того, в процессе изучения используется метод МРТ (магнитно-резонансой томографии); для правильной работы этого устройства требуется, чтобы помещаемый внутрь него испытуемый почти не двигался. Сила ЭЭГ, как мне сказали, — в скорости измерений (здесь возможно фиксировать изменения, происходящие за одну тысячную долю секунды), тогда как МРТ позволяет определить локализацию активного участка мозга с точностью до миллиметра.
За день до моего визита в этой лаборатории производился эксперимент с участием одного хорошо известного мне опытного практика медитации. Дэвидсон показал на компьютерном экране множество изображений его мозга, на которых разным цветом обозначались различные типы мозговой активности.
На следующий день я присутствовал на встрече, во время которой Дэвидсон демонстрировал предварительные результаты исследования своим студентам. К дискуссии присоединился психолог Пол Экман, который представил предварительный отчет о своей текущей работе с большим числом групп испытуемых, включая практиков медитации. Научное изучение таких людей уже имеет долгую историю, начинающуюся с экспериментов, проведенных в 80-е годы Гербертом Бенсоном в Гарвардской медицинской школе. Бенсон исследовал физиологические параметры температуры тела и расхода кислорода при выполнении практики туммо, в процессе которой, кроме всего прочего, в определенной части тела вырабатывается тепло. Как и Бенсон, Ричард Дэвидсон со своей группой проводил исследования с привлечением гималайских отшельников, включая тех, что живут в горах в окрестностях Дхарамсалы. Тогда в силу необходимости проводить эксперименты в условиях высокогорья приходилось использовать мобильное оборудование, что ограничивало спектр исследований возможностью приборов.
Научные опыты с использованием людей в качестве испытуемых всегда связаны с определенными этическими проблемами, к которым научное сообщество относится самым серьезным образом. Для отшельников, избравших уединенную жизнь в горах, такие исследования представляли собой глубокое вторжение в их личную жизнь и духовную практику. Поэтому неудивительно, что многие поначалу категорически отказались от участия в этих экспериментах. Кроме всего прочего, многие из них просто не видели в этих опытах ничего, кроме досужего любопытства странных людей с непонятными приборами. Тем не менее уже тогда я считал (и считаю так до сих пор), что использование научных методов для изучения сознания мастеров медитации очень важно, а потому приложил немалые усилия, чтобы уговорить отшельников принять участие в работе. Я аргументировал это тем, что они должны дать свое согласие из альтруизма; если положительный эффект успокоения ума и развития благих качеств сознания получит научное подтверждение, это принесет большое благо всему миру. Очень надеюсь, что в этих просьбах я не был чрезмерно настойчив. В итоге некоторые из отшельников согласились, убежденные, как я надеюсь, моими аргументами, а не просто из одного только уважения к авторитету канцелярии Далай Ламы.
