— Никак нет, господин президент!
— Ну, и на том спасибо. Потрудитесь за этим проследить, проверю! Теперь к делу. Изыщите возможность для проведения всесторонних войсковых испытаний изобретения профессора Рашникова.
— Но на это в министерстве нет денег!
— То есть? Как это нет?
— Тогда мы не сможем завершить в этом году военную реформу. Некрасиво выйдет, уже десять лет об этом на всю страну трубим, и тут — нате вам…
— А из других мест средства взять?
— Разве что из программы международного военного сотрудничества? Но тогда мы не сможем своевременно произвести ротацию наших миротворцев в горячих точках. Что на это скажут наши союзники?
— И сколько их там у нас?
— Тридцать восемь тысяч солдат и офицеров. И соответствующая инфраструктура. Это еще восемь тысяч вольнонаемного персонала.
— Так много?
— Вы сами одобрили эту цифру. Когда подписали договор о военном сотрудничестве с НАТО.
— Не помню там такой цифры.
— А это уже потом установили, межправительственными соглашениями.
— Но у вас ведь есть и другие средства, как раз на подобные разработки?
— Да, эта тема включена в список…
— Ну, вот!
— …Через три года. И ни днем раньше. Это закон, принятый Думой и вами лично подписанный. Так что через три года, Дмитрий Леонидович, ждем его в гости.
Президент ошалело замолчал… Потом медленно положил трубку и мрачно посмотрел на своего советника.
— Вы знали?
— Предполагал. Оттого и постарался устроить эту демонстрацию именно таким образом — без привлечения официальных структур.
— И вы хотите сказать, что все эти разработки выполнены, а главное — осуществлены, Рашниковым и Тупиковым самостоятельно? Не надо так плохо обо мне думать, хорошо? Я тоже не вчера родился, Виктор Степанович!
— Разумеется, нет. Большая помощь им была оказана Лиговским.
— «Объект 161»?
— Он самый.
Светлов усмехнулся.
— Теперь ясно, откуда ноги растут! Да, атомщикам эта штука очень даже на руку! Скажите, Виктор Степанович, положа руку на сердце, «Светляк» действительно так уж выгоден?
— Более чем. Вы еще не видели последних разработок, там и вовсе…
— Ну, хорошо. Обстоятельства дела мне более-менее ясны. Что дальше?
— А дальше я ожидаю множество самых разнообразных неприятностей. Не только Рашникову и всем, кто с ним рядом, но и нам с вами.
— Ну-ка, давайте, выкладывайте, что у вас там за булыжник заготовлен?
— Министр обороны нам в этом деле не союзник. Влезая в его кухню, Рашников наступает на очень многие, заботливо лелеемые мозоли. Так что финансирование этих разработок имеет смысл проводить по другому ведомству. И в этой ситуации ваш звонок министру очень даже кстати оказался. Не сомневайтесь, информация уйдет куда надо, так что те, кто в этом заинтересован, будут знать, кому прищемить хвост.
— И кому же?
— Мне, кому ж еще? Уверен, что очень скоро до вас доведут длинный список моих всевозможных прегрешений и намекнут, что такому человеку не место около главы государства.
— Да? — ехидно усмехнулся президент. — Любопытно будет почитать… Что ж вам такого припаять можно?
— Шпионаж сейчас не в моде, для изнасилования уже не гожусь… Наверное, воровство или еще что-то подобное. Любопытно будет посмотреть, откуда именно это преподнесут?
— А вы сами-то как думаете?
— Ну… Нариманов, скорее всего.
— МВД?
— Им это проще сделать. Слишком многие в стране завязаны на трубу, и никто из них не потерпит даже намека на возможную потерю привычных доходов. А министр внутренних дел слишком лоялен к таким господам…
— Вы серьезно?
— Дмитрий Леонидович! Вы хорошо знаете положение дел в обществе?
— Достаточно.
— Достаточно для чего?
— Чтобы принимать взвешенные решения.
— И как в эту схему укладывается ответ вам министра обороны? Молчите? Не ожидали? Ну, вот еще… на довесок, так сказать… — Советник вытащил из своего портфеля несколько листов бумаги.
— Эх, Виктор Степанович, ну отчего вы так консервативны? Вам по должности хороший планшетник положен, взяли бы в секретариате «Айпад-З», как раз новые пришли…
— Не люблю я эти… прибамбасы. Вы читайте, там все кратко изложено.
Спустя полчаса Светлов отложил в сторону бумаги и поднял взгляд на собеседника. Тот сидел, молча уставившись в окно, и рассматривал проносящиеся мимо дома.
— Вы… Вы это откуда взяли, Виктор Степанович?
— Из ваших же материалов. Аналитическая служба такие обзоры готовит каждый день. Только надо уметь их читать.
— А я, по-вашему, не умею?
— Вы больше озабочены внешними делами, Дмитрий Леонидович. А я вот все больше внутрь страны смотрю.
— В армии действительно все настолько… плохо?
Советник удивленно приподнял бровь.
— Ну, если для характеристики создавшегося положения вы используете такое слово… то вы куда больший оптимист, чем я! Увы, многое и мне непонятно, но даже и то, что здесь описано, характеризуется иначе! Один вопрос — сколько лет у нас проходит реформа армии?
— М-м-м…
— Семнадцать лет! Вам не кажется, что за этот срок уже можно хоть чего-то достичь? В докладах нашего министра все выглядит красиво, а вот на деле… Престиж военной службы опустили не то что ниже плинтуса, а как бы и не ниже подпола! На молодых парней, не откосивших от армии, еще пока не показывают пальцами, но уже откровенно смеются! И какого отношения от солдат вы хотите после этого ко всем тем, кто находится за заборами их частей? Ездит на шикарных машинах с красивыми девушками? Пьет дорогое виски в ночных клубах? Это их должна защищать наша армия? За этих «оттопыренных» они должны класть свои головы?
— Ох, Виктор Степанович, не любите вы нашего министра обороны!
— Он не женщина, чтобы я его любил! Одно его знаменитое высказывание: «Мы что, собираемся с кем-то воевать?» — чего стоит! Ладно бы, если он руководил жилкоммунхозом! Но Левин — министр обороны!
— Он же не военный человек!
— Так какого черта вы его назначили на эту должность? Я вот не военный, так и не суюсь не в свое дело.
— Вы не правы, Виктор Степанович! Сергей Николаевич хороший организатор и грамотный управленец.
— И что ж такого он организовал? А о том, как он управляет… — кивнул советник на пачку листов бумаги, сиротливо лежащую на сидении. — Вы уже и сами прочли.
— Я все же не склонен оценивать происходящие события настолько мрачно, — покачал головою Светлов. — Уверен, что в аппарате Левина еще остались грамотные аналитики, способные принять меры к исправлению существующего положения.
— Приняли уже… В радиусе тридцати километров от МКАД, кроме дивизии Дзержинского, сорок пятого полка спецназа ВДВ и центра в Солнечногорске, больше не осталось воинских частей. Кроме госпиталей. Все прочие выведены в другие места, подальше от столицы. В большинстве частей Подмосковья оружие осталось только у подразделений охраны и в частях постоянной готовности. Там, где служат по контракту. Все остальное сдано на склады временного хранения. Кроме техники, разумеется. Таких складов у нас здесь просто нет. А то бы и до них уже добрались…
— Виктор Степанович! Вы опять за свое? Вопрос решенный, по нему вскоре уже будет соответствующее постановление правительства! Мы не можем выглядеть в глазах мирового сообщества бессердечными негодяями!
— А беспросветными идиотами, значит, можем…
Проводив взглядом удалявшийся за поворот кортеж президента, Чередников повернулся и направился к своему дому. Хорошо, что на этот раз дорога проходила не так уж и далеко от него. «Пораньше домой вернусь, — подумал он. — Внучка рада будет».
Лифтом советник не пользовался. Благо что и ходить недалеко было. Третий этаж, не бог весть какая крутизна…
По пути он вытащил из кармана сотовый телефон, включил. Из служебного телефона вытащил аккумулятор и убрал в карман.
— Михалыч? Это я… Здоров, еще и тебя переживу! Говорил я с ним… Да, без толку! Международное положение, наши обязательства… нас не поймут… Что? Да, окончательное решение. Так что… действуй! Я не хочу еще раз увидеть очереди за хлебом!
Телефонный звонок.
— Петрович? Это Михалыч беспокоит.
— Здорово, старый черт!
— Ну, не такой уж и старый… ты на себя-то в зеркало посмотри!
— Ага, значит, с тем, что ты чертяка вредный, соглашаешься?
— Вот же злодей ты языкастый!
— Иначе нельзя, нас язык завсегда выручал.
— Ладно, уел, признаю. Ты как насчет рыбки половить?
— Когда?
— Пятница ноне, давай тогда завтра и зарулим. У тебя как со временем?
— Ну… разгребусь как-нибудь, передвину кое-какие дела. А где?
— Да у меня на хозяйстве есть парочка мест…
