Чуть приподнимаюсь над валуном и кричу своим постовым.
— Не стрелять! В землю заройтесь и молчите!
Быстро ныряю вниз, чтобы противник не заметил мою всклокоченную голову. Кажись, пронесло, не срисовали. Слышу рев мотора, бронетранспортер прет полным ходом. Башенный пулемет пока молчит. Быстрый взгляд из-за камня: из боковых амбразур торчат автоматные стволы. Машина идет с десантом. Сейчас они проскочат самое узкое место, откроют люки и выбросят десантников. Те займут позиции по краям прохода и дадут возможность подтянуться сюда основной группе. А пулемет бронетранспортера пресечет любые попытки осажденных сбить этот заслон.
Бэтээр подходит ближе. Я уже слышу, как что-то звякает у него в подвеске. И в этот момент на краю обрыва приподымается один из моих постовых. Слышал он мою команду или нет — так и осталось для меня навсегда загадкой. Он вскидывает карабин, и сквозь рев мотора и лязг ходовой части я слышу быстрые выстрелы. Попасть с такой позиции в амбразуру может только очень опытный стрелок. Но и в этом случае эффект будет более чем сомнителен. Пуля просто долбанет в пол. Зацепит ли она кого-нибудь рикошетом или нет — вещь абсолютно непредсказуемая. Бронетранспортер чуть замедляет ход, башня его разворачивается в сторону стрелявшего. Я вскидываю гранатомет. С этой позиции бэтээр уже можно поразить, но тогда следующая машина спокойно объедет его с любой стороны и пройдет дальше. Не факт, что я сумею подбить ее в нужном месте. Не факт, что я сам буду еще жив к этому времени. И поэтому я не стреляю. Я еще могу удачным выстрелом сохранить жизнь своему стрелку, но следующая машина беспрепятственно пройдет внутрь. И ценой жизни одного бойца будут жизни множества других. Я держу гранатомет у плеча и жду. Гулко грохочет крупнокалиберный пулемет. Верхнюю часть тела бойца словно бы срубает топором. Мне кажется, что кровавые брызги долетают даже до меня. Машина останавливается, и башня с пулеметом медленно делает оборот. Ныряю за валун и пытаюсь по доносящимся звукам определить, что же происходит там, в проходе. Лязгнут люки — десант пошел. Тогда надо сшибать бронетранспортер там, где он стоит. Потому что десантники найдут меня гораздо быстрее, нежели машина выйдет на удобную для моего выстрела позицию. Но нет, лязганья люков не слышу. По-прежнему рокочет мотор и раздаются какие-то щелчки. Да это он башню поворачивает! Проходит несколько секунд, и тональность рева мотора меняется: водитель включил передачу. Сейчас, еще секунд пять-шесть. Судя по звуку, машина находится сейчас почти что в нужной точке. Резко выдыхаю воздух и вскакиваю на колено. Вот он, аккурат в нужном месте. Видимо, мое появление не осталось незамеченным, и из бортовой амбразуры ударил автомат. Пули защелкали по валуну, а какая-то из них прошла в опасной близости от моей головы. Ничего, это еще можно пережить. Затаив дыхание, подвожу мушку гранатомета в нужную точку. Ну, ребятки, молитесь Богу!
Не успеваю я нажат на спуск, как в боку бронетранспортера с лязгом распахивается люк. И выпущенная мной граната вместо того, чтоб ударить БТР в колесо, попадает точнехонько в откинутую крышку люка. Я-то, грешным делом, рассчитывал разбить бронетранспортеру поворотный механизм одного из колес. В этом случае его неминуемо бы занесло, и он раскорячился бы прямо поперек прохода.
Вместо этого граната, отрикошетив от наклоненной бронеплиты люка, залетает прямо внутрь боевой машины. Гулко бахает разрыв. Бронетранспортер прокатывается еще десяток метров, потом сворачивает вбок и наглухо закупоривает проход.
Вот так распронихрена ж себе! Надо же… Я слышал про подобное попадание, но относил его скорее к разряду армейских баек. А тут… Приподнимаюсь над валуном и машу рукой, призывая к себе кого-нибудь из охранения. Минуты через две ко мне сваливается здоровенный парень с автоматом в руках. Насколько я помню, его зовут Федором. На посту у нас должно быть еще человек шесть, если вычесть отсюда убитого. Озадачиваю парня осмотром подбитого бронетранспортера и сбором оружия и боеприпасов. Он понимающе кивает и, призвав к себе на помощь еще одного постового, бодро лезет внутрь.
Почти тут же он вываливается назад и, прислонясь к борту, долго и мучительно блюет. Представляю, чего он там насмотрелся… В общем, так или иначе, но два автомата и несколько магазинов они приносят. Отправляю это оружие в тыл и прошу подкрепления. Из дальнего дозора никто не вернулся, скорее всего, уже и не вернется. Весело не есть… Бой только начался, а у меня уже шесть человек погибших. Правда, и размен соответствующий, но мне от этого не легче.
Слева щелкает выстрел. Снайпер!
Вот, кстати! Видит-то он получше всех нас, надо будет его и порасспросить, чего там противник замышляет!
Подхватываю с земли последний гранатомет и топаю в сторону позиции снайпера.
Нахожу его не сразу, парень залег между камнями так, что его и вблизи-то заметишь не сразу. Собственно говоря, это именно он меня первым и обнаруживает. Призывно подняв руку, он делает ей пригибающее движение. Ага, понял, не лопух. Обползаю его позицию сзади и подбираюсь к нему вплотную.
— Ну, как там?
— Копошатся. Такое впечатление, что они окопы роют. Там вылез было какой-то тип с биноклем, рассмотреть нас пробовал…
Понятно, про судьбу этого деятеля можно дальше и не расспрашивать.
— А у ребят твоих как?
— Плохо. Капитана зацепило серьезно, сейчас ребята пробуют что-то сделать. Медичка ваша пришла, помогает.
Медик у нас есть. Бывший поселковый фельдшер, Аглая Степановна. Тетка в возрасте, степенная и рассудительная. Опыт практической работы — громадный, сорок лет на этой должности. Это хорошо, что она там рядом, глядя на нее как-то верилось в лучшее.
— Как думаешь, полезут они еще?
— Вряд ли, — качает головой снайпер. — Не похоже, чтобы они еще раз сунулись, тогда бы не стали окопы поперек дороги рыть. Бэтээр, конечно, пройдет, но куда он дальше-то денется? Разве что, еще десант подвезет? Ну, так один уже подвез… Там, чай, тоже не совсем зеленые лопухи сидят. Разве что, к вечеру, когда стемнеет…
Он прислушивается к рации, которая что-то бубнит ему в ухо. Поворачивается ко мне.
— Капитан в сознание пришел, просит вас подойти.
— Добро. Подойду. Граник тебе оставлю, тут больше знающих людей нет.
— Хорошо. Только вряд ли они еще полезут…
Минут через двадцать я добираюсь до первых домов. Тут малолюдно, большинство народу с началом боя попряталось в домах. Около здания, приспособленного под медпункт, на улице сидят двое из парней капитана. Увидев меня, они встают и один из них подходит ко мне.
— Капитан вас спрашивал.
— Да, я в курсе. Вот, как раз к нему и иду…
Что-то хрипит в воздухе…
Хренак!
Даже не сразу понимаю, что произошло. Лежу на земле и вижу, как в воздухе летают какие-то щепки и всяческий мусор. В ушах звон. Это еще что такое?
Переборов головокружение, сажусь, помогая себе руками. Вместо одного из домов вижу нагромождение битого камня и досок Ох, и ни хрена ж себе? Что это такое было? Пушки? Но не было выстрелов. Да и откуда они у вчерашних зеков? Вижу, как с земли поднимаются мои собеседники. Однако же жахнуло здорово! До дома того метров сто, а нас и тут с ног посбивало.
Поднимаюсь на ноги и подбираю автомат. Забегаю в здание медпункта. Где тут капитан? Тычусь во все комнаты подряд.
На улице снова жахает, под ногами дрожит пол. Слава богу, что еще первым разрывом в дом повыносило все стекла, а то бы я сейчас ныкался от летящих осколков.
Открываю дверь и вижу, наконец, капитана. Он в сознании, лежит на койке, накрытый каким-то покрывалом. Совершенно спокоен и смотрит на меня внимательным взглядом.
— Привет… — Я сажусь на табурет рядом с койкой. — Что хотел?
Он какое-то время молчит.
— Это миномет, — делает он движение головой к окну, за которым грохает очередной взрыв.
— Что? Это ж какого калибра он должен быть, что так вот бабахать?
— Большого, — соглашается Красинец. — А я все пытался понять, что же такое они тащили за грузовиками?
— Теперь понял?
— Да. Это «Тюльпан». Вам тут не выстоять, эта штука сметет любой дом. Уходи и уводи людей.
— Куда я их уведу?
— Они местные, должны знать какие-нибудь ухоронки.
— Ладно, Демьяна напрягу, он сообразит.
— Ребят моих позови.
— Добро.
Выскакиваю на улицу и оглядываюсь в поисках ребят капитана. Первого я нахожу сразу же. Он лежит прямо около крыльца, и из рассеченного затылка медленно стекает густая кровь. «Осколок», — автоматически отмечает сознание. Второй сидит метрах в пятнадцати. Матерясь сквозь зубы, он перебинтовывает себе ногу.
— Что стряслось?
— Мина, мать ее!
— Ходить можешь?
— До дома дойду.
— Где остальные ребята? Капитан связаться с ними просил.
