она представляет собой не познание того, что есть в природе, а изготовление того, чего в природе нет…Если физика призвана отвечать на вопрос «почему», «по какой причине» происходит то или иное явление природы, то механика – на вопрос «как» – как создать то или иное приспособление ради достижения определенных практических целей». 353
Как мы видели, ситуация начинает меняться уже в Средние века. В эпоху Возрождения профессии художника, механика из удела ремесленников, становятся атрибутом образованного интеллектуала. Галилей первым начал использовать изобретенную ремесленниками подзорную трубу в качестве научного инструмента. Сегодня нам сложно понять всю гениальность Галилея, догадавшегося направить трубу не на приближающийся корабль, а на звезды. Поступок Галилея изрядно шокировал современных ему университетских профессоров. Многие из них даже отказывались смотреть в подзорную трубу, заранее считая полученное изображение – оптической иллюзией.
Современная наука немыслима без проведения экспериментов, результаты которых измеряются с высокой точностью. Поэтому, развитие науки сегодня неотделимо от развития приборов измерения. Но лишь в XVII веке была понята та огромная польза, которую использование приборов может принести ученым. В свою очередь, задачей ученых стало развитие технологий, а главное, их теоретическое проектирование приборов. «В конечном счете, — пишет А. Койре, – точные часы обязаны своим происхождением отнюдь не часовых дел мастерам. Производимые этими последними часы так никогда и не преодолели – и не могли этого сделать – стадию «почти» и уровень «приблизительно». Точные часы, часы хронометрические, имеют совсем другой исток. Они являются инструментом, т. е. порождением научной мысли, или, лучше сказать, сознательным продуктом теории». 354
Зачастую сегодня можно встретиться с утверждением, что наука, в противоположность религии, оперирует исключительно с чистым знанием. Однако, такой подход решительно опровергается исследователями истории науки. Сама возможность научного познания мира требует от ученого 355 согласия с целым набором аксиом, которые принимаются на веру. Вот некоторые из них, характерные для современной физики:
Существует окружающий мир
Существуют законы природы
Законы природы неизменны во времени и в пространстве
Человек может понять законы природы
Сами по себе эти аксиомы не могут быть доказаны с помощью научного метода, но они принимаются каждым ученым. Более того, сегодня эти аксиомы кажутся нам вполне естественными и большинство ученых даже не задумываются о фундаменте, лежащем в основе их деятельности. Вместе с тем, очевидные для ученых, выросших в рамках европейской христианской культуры, эти тезисы совсем не очевидны для представителей иных культур.
Если мы посмотрим на мировоззрение буддистов, то увидим совершенно непривычную картину мира. Для последователя Будды характерен взгляд на мир как на иллюзию, что, по сути, отрицает наличие законов природы. Действительно, если мир есть всего лишь плод воображения, то и законы в нем могут быть любыми. Ведь никто же не станет утверждать, что когда мы видим сон, то в нем обязательно выполняются, скажем, законы тяготения. На человека, желающего изучать законы природы, действующие в его снах, посмотрели бы с большим недоумением. 356
Признание реальности окружающего мира еще не делает его пригодным для научного изучения. Например, каббала Пико делла Мирандоллы предполагает, что все природные явления может влиять бесчисленное число ангельских и демонических сил. Поэтому, ученый, чтобы изучить физическое явление, сначала должен изучить, не повлияли ли на процесс мириады духов и если повлияли то как.
Вопрос истинности научного метода привел в замешательство философов науки XX века. С одной стороны для большинства кажется очевидным, что ученые, изучая природы, приближаются к познанию истины. С другой стороны, попытки это обосновать средствами разума ни к чему не приводят. Как писал известный философ науки Карл Поппер: «В то время как в эмпирической науке мы никогда не можем иметь достаточно веские аргументы для притязания на то, что мы на самом деле достигли истины, мы можем иметь весомые и достаточно хорошие аргументы в пользу того, что мы, возможно, продвинулись к истине. Нам остается лишь надеяться, что с помощью научного метода мы действительно познаем истину». 357 Видно как осторожно ученый говорит об истинности знания. Он надеется, что, возможно, научный метод приводит к истине. Но истоки этой надежды лежат вовсе не в научных взглядах. Признаваемые многими учеными, критерии красоты научной теории также основываются отнюдь не на доводах разума. 358
Современная философия науки является светской наукой. Но авторы научной революции XVII века были людьми глубокой веры и в ней черпали свое вдохновение. Чтобы убедиться в этом, достаточно познакомится с трудами Иоганна Кеплера, в которых сложно отделить математическую астрономию от мистического поиска гармонии мира. Описанные выше аксиомы научного познания становились для ученых-христиан простыми следствиями христианского учения о Вечном Неизменном Боге, сотворившем мир. Более того, для христиан материальный мир не является злом, а тело – «темницей души», как в философии Платона или во многих восточных религиях. Напротив, познавая этот мир, мы можем познавать и его Творца. Понимание того, что каждый человек содержит в себе образ Божий, допускает возможность познания законов природы ограниченным человеческим разумом. Таким образом, факт возникновения современной науки в христианском мире оказывается далеко не случайным совпадением. Сегодня можно уверенно утверждать, что возникший в XVII веке научный метод имеет глубокие христианские корни.
Христианское вероучение и научная революция
Как мы уже сказали, преодоление границы между естественным и искусственным стало одним из основных достижений научной революции. Такое различение было вполне естественно для древнегреческих философов. Но христианство принесло совсем иную картину мира.
Греческая философия не знает того понятия Творения мира, которое содержится в христианском вероучении. Даже у Платона, представление о Творении мира ограничивается лишь приданием формы уже существующей материи по образу вечных идей. Как пишет П.П. Гайденко: «с точки зрения Платона, между искусством божественным и человеческим пролегает пропасть – та самая, которая – для всей античной науки – разделяет мир подлунный и надлунный, земной и небесный». 359
Библия, напротив, начинается с однозначного утверждения о сотворении мира «из ничего». Мир, равно как и живущий в нем человек, сотворен Богом и имеет в Нем источник своего бытия. Поэтому античное различение на естественное и искусственное бессмысленно. П.П. Гайденко отмечает: «Если мы примем во внимание тот мировоззренческий, а точнее, религиозный контекст, в котором происходит формирование новоевропейского естествознания, то придется скорее удивляться тому, что переосмысление понятий «естественное» и «искусственное» не произошло значительно раньше и что водораздел между ними, положенный в античности, просуществовал до XVI в». 360
Уже в позднее, в Средневековье, например в работах Буридана, природа
