Концепция Бодисатвы является центральной в буддийской школе Махаяна («Великая Повозка»). В основе ее лежит идея непрерывной эволюции души через несчетное количество возрождений до тех пор, пока не будет, наконец, достигнута свобода от жалкого эпизода материального существования:
«Бханте Нагасена, — сказал король, — есть ли такие, что умирают, не будучи рождены в иное существование?»
«Некоторые рождаются в иное существование, — сказал старший, — а некоторые не рождаются в него».
«Кто рождается в иное существование, а кто — нет?»
«Ваше Величество, тот, у кого осталась порча, рождается в иное существование; у кого не осталось — не рождается».
«А ты, бханте, будешь рожден в иное существование?»
«Ваше Величество, если у меня останутся какие-либо привязанности, то буду; если не останется — то не буду.»
Речь идет о том, что должна быть разорвана привязанность к «иллюзорному городу Самсара». Это — мир материальных форм, в котором душа обязана подвергаться инкарнациям до тех пор, пока через сознательное самоусовершенствование и отрешение она не достигает самадхи, «полной самособранности… наивысшей степени мысленной концентрации, которой личность может добиться, будучи еще привязанной к своему телу… предварительное условие возрождения — освобождение от цикла возрождений».
Достигнув этой стадии совершенства, не все души, однако, избирают путь в нирвану. Согласно махаянскому буддизму, есть такие (их и называют бодисатвами), которые из любви к своим братьям — людям самоотверженно откладывают свое преображение и претерпевают реинкарнацию вновь и вновь в материальном мире, где действуют в качестве учителей и вождей, показывая другим, как избегнуть «океана существования».
Бодисатва — это будущий Будда. Сидхарта, последний из Будд, который, как считают, жил примерно в VI веке до н. э., был, следовательно, Бодисатвой до своего просвещения («Будда» — это титул, а не имя собственное, и он означает «Пробужденный» или «Просвещенный»). Бодисатвы могут также инкарнировать, не становясь Буддами, например, если в какое-то время человечеству особенно потребуется помощь:
«Считалось, что между появлениями очередных земных Будд могут проходить тысячелетия. И чтобы не оставлять в этот период человека совершенно без помощи и поддержки в его стремлении сохранить чистоту доктрины, были изобретены небесные Бодисатвы…»
Несмотря на определенные различия, существует и поразительное сходство между «небесными Бодисатвами» — вроде страждущего и милосердного Авалоки-тесвары — и индуистской концепции аватаров Вишну. В обоих случаях полностью самореализованное существо, бессмертное и «оснащенное», предпочитает инкарнировать среди людей, чтобы помогать им во время великого духовного и физического кризиса. Показателем того, сколь малы различия, является, например, тот факт, что индуисты считают самого Будду аватаром Вишну. Более того, и индуизм, и буддизм предусматривают еще одну дальнейшую инкарнацию — Кадки у индуистов и Майтрея у буддистов, — которая очистит мир от зла и распространит вновь чистые знания древних.
Звездное совокупление
Ангкор-Тхом — огромный священный комплекс множества сооружений, первостепенными из которых являются Пимеанакас, Бафуон и Вайон.
Пимеанакас — «Дворец неба» — был построен королем Сарьяварманом I (1002–1050 г. н. э.). Это высокая ступенчатая пирамида, прямоугольная в плане (35x28 метров у основания), внешне напоминающая, как нетрудно заметить, ступенчатые пирамиды майя.
Мы поднялись на монумент по крутой, но почти не пострадавшей западной лестнице, ведущей к расположенному на вершине святилищу, открытому небу и ветрам. Легенда гласит, что именно здесь происходило некогда необычное совокупление богоцаря и змея Нага.
Это предание было записано Чжоу Такуаном, предком китайского императора, в конце XIII столетия. Чжоу рассказывает, что в Пимеанакасе было «много всего удивительного, но из-за строгой охраны мне не довелось все это посмотреть». Что касается святилища, то, по его словам, это золотая башня, на вершину которой правитель взбирается каждую ночь. Все верят, что в башне обитает джинн, имеющий облик змеи с девятью головами, который является подлинным Владыкой всего королевства. Каждую ночь этот джинн превращается в женщину, с которой монарх совокупляется. Сюда не могут входить даже жены короля. Король выходит отсюда во время второй стражи и может затем спать со своими жёнами и наложницами.
Эту странную историю часто приводят как пример примитивного суеверия и бессмыслицы. Но если вспомнить, что короткая ось Пимеанакоса направлена точно вдоль меридиана, с севера на юг, то напрашивается и другой вариант. Может быть, пресловутое «совокупление» короля со змеей есть не что иное, как метафора, означающая астрономическое наблюдение змеевидного созвездия Дракона?
Тем более что мы знаем из путевых заметок Чжоу Такуана, что в древнем Ангкоре было много «людей, которые разбирались в астрономии и могли рассчитывать движение солнца и луны». Из другого источника мы узнаем, что астрономию в Ангкоре называли «священной наукой». А еще из одного можно понять, что уничтожение астрономических книг и записей считалось преступлением, которое следовало «карать вечным проклятием». Поэтому нетрудно представить себе, почему Дракона стали именовать «Владыкой всего королевства», особенно если учесть, что его звезды определяли расположение храмов. Что же касается величественной башни Пимеанакаса, выставленной точно по меридиану, который делит пополам небо над головой наблюдателя, то это было бы самое подходящее место, откуда король-астроном мог бы наблюдать северное созвездие Дракона (даже и в наши дни большинство астрономических обсерваторий ориентированы таким же образом).
Предания рассказывают также об основателях камбоджийской цивилизаций, полубогах Каундинья и Камбу, живших в мифические времена еще до начала истории. Они прибыли на лодках из-за моря, причем порознь. Когда Каундинья попытался сойти на берег, на него напала прелестная принцесса Нага, которую он победил и на которой затем женился.
Подобным же образом история Камбу также заканчивается женитьбой на дочери короля Нага: «Камбу женился на ней и основал королевство в речной долине. Народ его получил название «Камбоджа», или «дети Камбу». В дальнейшем это слово трансформировалось в Камбоджу.
С самого начала не исчезает ощущение, что сам «фундамент» Ангкора с его священными храмами и лично богоцарем постоянно аллегорически «связан» с участком неба, где расположено змеиное созвездие Дракона.
Насколько случайно, что почти аналогичная система идей, хотя и связанная с другим созвездием, существовала и в Древнем Египте, хотя и во времена Древнего Царства?
Вот как эта система выглядит в изложении «Текстов Пирамид» (речь 366), где фараона призывают отожествить себя с созвездием Ориона, небесным аналогом верховного бога Осириса, а затем «совокупиться» с Сотис (то есть с Сириусом), звездной ипостасью его бессмертной сестры — богини Исиды: «Твоя сестра Исида идет к тебе, радостно предвкушая любовь твою. Ты помещаешь ее на свой фаллос и изливаешь свое семя в нее — вот она уже Сотис».
В «Тайне Ориона» Роберт Бьювэл представляет убедительное свидетельство того, что фараоны Древнего Царства могли участвовать в символическом представлений этой сцены, которое осуществлялось внутри Великой пирамиды. Он показывает, что южная шахта Камеры Царицы, нацеленная на место прохождения Сириусом меридиана в 2500 г. до н. э., вполне могла быть специально спроектирована для того, чтобы играть роль в этом «звездном совокуплении».
Мы подозреваем, что то, что происходило в меридиональной камере на вершине пирамиды Пимеанакас в Ангкоре, не слишком отличалось от описанного выше — то же символическое «совокупление» богоцаря с астрономической партнершей, на этот раз не с Сириусом, звездой Исиды, а с Драконом, созвездием небесного змея Нага.
Совсем не обязательно, чтобы при этом имелся в виду довольно экзотический и, вообще говоря, трудно осуществимый акт между людьми и звездами, в который могла наивно верить только примитивная аудитория. Скорее уж (по крайней мере, для посвященных, а не для толпы) речь могла идти о слиянии идей неба и земли. Посредством такого, причем длительного, единения посвященный мог надеяться развить свой интеллект до такой степени, чтобы с полным основанием, наконец, объявить: «Я владею небом, его столпами и его звездами… Я — змея из множества колец; я — писец книги божьей, который говорит о том, что существует и осуществляет то, чего нет».
Наверху — как внизу
Покидая Пимеанакас, мы пошли в южном направлении к Бафуону, горе-пирамиде короля Удайядитьявармана II (правил с 1050 по 1066 г.). Это сооружение покоится на прямоугольном основании размером 150x90 метров, его высота превосходит 50 метров. Его внешний вид произвел особенно сильное впечатление на Чжоу Такуана, описавшего его как «башню из бронзы, совершенно потрясающее зрелище, в основании более десятка помещений».
