Проблемный социальный аспект, неблагополучие во взаимодействии с людьми следует из непостоянства и неразборчивости письма в средней зоне почерка: это человек, который совершенно непредсказуем, а также непоследователен в отношениях с окружающими. Как это ни странно и неожиданно звучит, но если перед нами подлинный почерк самого Фрейда, то отец психоанализа далеко не психолог по натуре! Наоборот, это «одинокий волк», с блестящим интеллектом и крайне критическим, негативистским отношением к окружающему миру.
Можно не сомневаться в том, что автор этого почерка был во власти большого противоречия, глубокого внутреннего конфликта, а также и в том, что он постоянно пытался бороться с собой, применяя волевое усилие и самообладание. Однако против природы пойти крайне трудно, и он должен был обычно проигрывать своему гневу и импульсам.
Такой человек не желает повернуться в сторону других людей, сближение или обращение к ним за советом, как и спокойное, непосредственное общение, – невозможны. В общении он был авторитарен, скорее приказывал и не давал никакого объяснения.
Судя по почерку, Фрейд не только имел тяжелый характер, но и испытывал мучительные чувства, им владели мрачность и фатализм, в глубине его подсознания скрывались поистине взрывоопасные по своей силе эмоциональное напряжение, злость, возмущение, крайнее беспокойство, неустойчивость и неудовлетворенность, также прослеживаются депрессивные и тревожные тенденции.
Об этом, в частности, говорят внезапные, нездоровые и непредсказуемые перепады нажима, переменчивость средней зоны букв, ступенчатая строчная линия («черепица»), а также снижение строчной линии. Подавленность и зажатость – в болезненно искаженных и узких буквах, часто с надломленными штрихами.
При этом он имел пытливый ум, был любознателен, ощущал потребность утолять интеллектуальную жажду – об этом свидетельствуют многие необычные формы верхней зоны букв. Здесь же и гордость своими достижениями. Но из-за его постоянных эмоциональных проблем, сильно мешающих ему, жизнь не была легка для Фрейда.
Итак, почерк Фрейда потрясающе не соответствует общепринятому внешнему имиджу ученого – основателя психоанализа. Психолога, тихо слушающего своего пациента, сидя позади кушетки, чтобы не вмешиваться ни в коем случае в свободное течение образов и воспоминаний подсознания пациента, проходящего психоанализ.
Почерк Фрейда четко и однозначно передает прямое, сильное, порой резкое межличностное взаимодействие, глубокое стремление влиять на окружающих. Почерк Фрейда – это постоянный поиск провокаций, негативизм (искажения и заострения форм), с целью вывести на чистую воду другого человека (пациента ли, коллеги или оппонента).
Вести себя тихо и позволить другому говорить Фрейду было очень трудно, поскольку ему «на роду написано» быть нападающей стороной, этаким мачо, напористым и нетерпимым! Индивидуальность форм по большей части резка и остроконечна, угловатости, узость букв и их высота – все это вместе дает острый ум и тягу к противоречию, что проявляется в импульсивности, пристрастности и стремительности.
Интеллект и мышление Фрейда очень оригинальны, это позволяет применять творческий, креативный, интуитивный и проницательный подход, в том числе и в психологической области.
По складу ума Фрейд не является рациональным ученым, это человек, чувствующий силу своих интуитивных утверждений и защищающий их любым возможным способом. Способность синтезировать информацию у него слаба, поэтому его «озарения» или «открытия» остаются изолированными и не могут быть связаны в теории. Графологически для того, чтобы стать настоящим теоретиком, Фрейду не хватало способности соединять свои интуитивные утверждения в более широком, общем контексте. Не хватало ему и адекватно развитого критического мышления (в почерке – доминантности интервалов между словами).
К сожалению, Фрейду недоставало ни интегративных способностей, ни объективной критичности, поэтому он оставался достаточно односторонним в своем представлении о человеческой личности. Высокий IQ и неразвитый EQ, а также категоричность, негибкость, мачоизм и собственные комплексы, безусловно, не могли не оставить своего следа в учении Фрейда, особенно когда дело касалось психологии полов. Женщины так и оставались лишь менее совершенной версией мужчины со всеми вытекающими последствиями. Весь секрет такого восприятия Фрейдом женщин в том, что он не мог и приблизиться к пониманию иного, пониманию женской психологии.
Удивительно, что этот яркий исследователь аномалий человеческой души сам имел такую беспокойную личность, настолько нелогичную, которую захлестывало противоречиями, эмоциональностью, потребностью быть всегда, так или иначе, правым. Фрейд всегда находился на грани истощения собственных сил, потому что по своей природе он как бы был в позиции самозащиты. Он видел со стороны окружающего мира угрозу, от которой нужно защищаться.
Можно сказать, что Фрейд мог исследовать мир нелогичности именно потому, что это была его собственная стихия, владевшая им самим. Свой острый ум он направил на исследование именно негативной стороны наблюдаемых явлений. С точки зрения личности Фрейда скорее именно негатив был центром его внимания, поскольку в этом – дестабилизация и зловещий мир, против которого мы должны защититься!
Исследуя бессознательный мир, Фрейд, как ни странно, как бы отрицал его по отношению к себе. В неумолимо материалистической позиции видно его желание внести логику в человеческую душу и победить неясные силы. Их-то он и должен был «вывести на чистую воду» путем строго определенной терапевтической практики, которую он разработал, чтобы прийти к главному – смочь управлять своим бессознательным.
В разных вариантах его почерка прослеживается заметная тенденция к резким переходам от состояния истерической и импульсивной мании до состояния депрессии, сопровождающегося резкой подавленностью и снижением самооценки.
Подъемы в его психическом состоянии можно сравнить с чувством эйфории, при таких переживаниях возникают фиксированные, утопические мысли о всемогуществе, величии, идеализм.
Периоды же спада, судя по почерку, могут быть настолько серьезны, что из них почти невозможно выбраться, они несут с собой драматизацию и трагизм восприятия мира. Очень трудно жить живой личности в черно-белом мире, в мире категоричности и сверхидей, сменяющихся глубоким разочарованием и таким же тотальным, как и порой идеализм, фатализмом...
Данный отрывок почерка Маяковского отражает депрессивный период его жизни. Строки, ниспадающие к концу, почерк обнаруживает вязкость штрихов, расколы в связанности букв. Особенно тревожный признак – контраст расслабленного нажима и нажима неестественно постоянного, также контраст между вогнутыми, выгнутыми и расслабленными штрихами и статичными неподвижными штрихами, особенно как перечеркивание в слове «механические».
Данный почерк отражает упадок душевных сил и депрессию. Однако на подсознательном уровне у Маяковского присутствует сильное внутреннее беспокойство, не дающие покоя энергия «одинокого волка» и следы нарциссичности. Впоследствии именно эти тенденции привели к демонстративному взрыву насилия, в результате чего этот человек покончил с собой в возрасте 37 лет.
Была ли предрешена его судьба? Что можно было изменить и можно ли это было сделать? Насколько фатален был сценарий его жизни? Наверняка ответить на все эти вопросы не сможет никто, однако выявить тенденции и расположенность ко всему тому, что и как переживалось этим человеком, его склонности и мировоззрение – мы можем. Приходит в голову интересный вопрос: что, если бы Маяковский был диагностирован, смог сам осознать, что происходит в его личности, понял бы природу борящихся в ней противоречий? Возможно, он смог бы, работая над собой, в чем-то измениться...
Однако, подумав еще раз, я опять прихожу к выводу – скорее всего, даже если бы такая возможность у него была, он не захотел бы ее принять – именно исходя из своей натуры...
Памятка: приступая к изучению таблицы, помните, что не только наличие, но и выраженность признака влияет на выборку более позитивных и более негативных интерпретаций.
Детали диагностики данных функций – в моей книге «Почерк и типы личности», которая посвящена типологии Юнга в почерке.
Многие признаки не так очевидны, как кажутся и, как всегда в профессиональной графологии, требуют прежде многих «живых» тренировок.
Анализы большего количества знаменитостей вы можете найти в шестой книге Инессы Гольдберг, которая называется «Тайны почерка или Что на роду написано».
