Жители атолла никогда не называли свою родину ни Сан-Бернардо, ни Хонден, ни Дейнджер. Для них он был и остается атоллом Пукапука. О Пукапука они слагают песни, из поколения в поколение передают легенды и считают, что прекраснее Пукапука нет места на нашей планете.
Так как «Каллисто» было первым советским судном в прибрежных водах Пукапука, то, как и полагается первопроходцам, никто не знал, как осуществляется здесь высадка на берег, существует ли удобный проход в коралловом рифе, опоясавшем атолл, через который шлюпки могли бы пройти в лагуну. Мы лишь надеялись, что местные жители, увидев приближающееся судно, не преминут сами нанести нам визит. Так оно и получилось. Не успели мы примерно в миле от берега лечь в дрейф, как заметили приближавшиеся к «Каллисто» две моторные лодки. Несмотря на довольно большие волны, моторки сумели подойти к борту, и вот уже человек десять поднимаются по штормтрапу на кормовую палубу. Среди гостей — одна симпатичная женщина в национальной одежде. Мы решили, что она супруга местного администратора. Сам администратор важно выступал на два шага впереди остальной свиты, здороваясь со всеми за руку, и называл свою фамилию. У него была довольно странная, на мой взгляд, фамилия — Маникюр.
Как выяснилось, на Пукапука «Каллисто» ждали давно: еще месяца три назад из Аваруа сообщили по рации о возможном заходе на остров советского судна. Но вскоре после получения радиограммы с рацией что-то случилось, и по сей день жители Пукапука, по своей натуре гуманитарии и в тонкостях техники не разбирающиеся, починить ее не смогли и, естественно, лишены связи с внешним миром. Мистер Маникюр разъяснил нам, что высадка на остров сопряжена с довольно большими трудностями и возможна лишь с помощью местных жителей. Администратор обещал оказать всяческое содействие успешному выполнению задач, поставленных перед учеными экспедиции.
Гости пробыли на «Каллисто» часа два, и моторные лодки ушли на атолл в полной темноте. После ужина на средней палубе вывесили приказ о порядке работ на завтра. Я и Виктор должны высаживаться на берег с первой группой.
17 февраля
Сразу же после завтрака начали высадку. Волнение около четырех баллов. Решили идти на большом спасательном боте, чтобы не делать несколько рейсов, а взять сразу всех, кто должен сегодня высаживаться на Пукапука. Владимир Яковлевич Осинный повел бот по направлению к рифу и, не доходя метров ста до входа в лагуну, стал курсировать вдоль рифа, как мы вчера договорились с администратором острова. Прошло минут сорок, и мы наконец увидели, как от берега отошли две моторки. В каждой моторке сидело по пять человек. Один моторист, остальные же четверо, видимо, пассажиры, решившие поглазеть на пришельцев. По крайней мере, поначалу мы пришли к такому выводу, и Владимир Яковлевич даже недовольно заворчал:
— Не могли, что ли, нас на берегу встретить? Ведь, если их там в каждой лодке четверо, то, значит, на четырех человек меньше смогут взять наших.
Но, как говорится, в чужой монастырь не нужно соваться со своим уставом. Моторки подошли к выходу из лагуны и остановились, причем пассажиры почему-то выпрыгнули из лодок и оказались стоящими на мели. Вода доходила им лишь до щиколотки.
Волны шли на риф одна за другой, а ребята, не шелохнувшись, стояли в воде. Мы с любопытством наблюдали, что же они станут делать дальше. Вот набежала очередная волна и немного приподняла моторки. Тут четверо мускулистых парней крикнули хором: «Гоу!» — и, схватившись за борта лодки, стремительно протащили ее с десяток метров, стараясь держать нос плоскодонки строго перпендикулярно гребню откатывающейся волны. В тот миг, когда лодки пересекли невидимую нам границу, где мелководная лагуна обрывалась отвесной скалой, уходившей на несколько сотен метров в глубь океана, юноши рывком перевалились через борт, взревели подвесные моторы, и лодки, проскочив очередную волну, стремительно прорывавшуюся в узкий проход кораллового ожерелья лагуны, закачались, как поплавки, на поверхности открытого океана в полутора кабельтовых от нашего бота, загруженного жаждущими попасть на землю Пукапука учеными и «сопровождающими их лицами» (Виктором и мной).
— Только шесть, только шесть персон! — с нотками ужаса в голосе воскликнули гребцы плоскодонок, когда увидели, как два десятка дюжих молодцов изготовились, словно пираты капитана Дрейка, взять на абордаж первую приблизившуюся к ним посудину.
Приказ есть приказ. Обретя подобающее ученым мужам спокойствие, пассажиры бота стали следовать порядку, заведенному в экспедиции с момента самой первой высадки: право «первоступателя» на неведомую землю предоставляется, как вы знаете, во всех случаях начальнику экспедиции Баденкову, затем следует очередь ученого секретаря и переводчицы Ольги Гусаковой, а вслед за ней право третье- и четвертооткрывателя остается за нами — информационной группой, Бабаевым и мной. Пятым, конечно, был профессор Таргульян — самый энергичный из всех известных мне профессоров, а шестым — профессор Каплин, имеющий неоспоримое преимущество перед всеми другими деятелями отечественной и зарубежной науки, так как, кроме всех прочих достоинств, умеет прекрасно плавать и является аквалангистом высшего класса.
Юноши-перевозчики, заставив нас сесть на дно лодки, подождали, пока подойдет подходящая, на их взгляд, волна, и, точно рассчитав каждое движение, проделали тот же маневр, что и при выходе из бухты, только в обратном порядке. Вся операция заняла несколько секунд. И вот мы плывем по спокойной глади лагуны, приближаясь к берегу, где собралась, по местным масштабам, довольно внушительная толпа (не меньше пятидесяти человек).
Меня удивило, что среди встречавших я не заметил ни одного представителя молодого поколения. То ли в это время в школе шли занятия, то ли, согласно местным обычаям, ребятам не положено встречать иностранные делегации.
Согласно дипломатическому протоколу, глава администрации острова Джон Маникюр стоял в первом ряду толпы встречающих. Он объяснил, что большинства жителей нет сейчас на острове, многие семьи почти месяц как перебрались на острова Моту-Котава и Моту-Коэ, где занимаются сбором кокосовых орехов и добыванием из них копры. Сейчас как раз сезон сбора копры.
— Но, — добавил Джон Маникюр, — все те, кто находится на острове, от чистого сердца приветствуют вас, как самых дорогих гостей.
Могу сразу же отметить, что слова администратора не были проявлением формальной вежливости. Нас действительно приняли очень радушно.
Переброска всего личного состав группы заняла около часа, и, когда ученые, взвалив на спину рюкзаки с оборудованием, прихватив любимые лопаты и кирки, собрались направиться по намеченным заранее маршрутам, Маникюр торжественно объявил, что гостей ждут ученики местного лицея, которые приготовили для каллистян культурную программу.
Безусловно, наши ученые, у которых, как вы знаете, каждый час пребывания на островах ценится на вес золота, не могли пойти на такую жертву. Но мы уже сталкивались с подобной ситуацией, опыт у нас был, и, так же как и на Ниуафооу, Баденков разъяснил, что на «Каллисто» существует традиция, по которой на все торжественные мероприятия делегируются самые ответственные работники, а также представители прессы и телевидения (так сказать, для создания летописи неповторимых событий).
Ученые пошли брать пробы грунтов, собирать водоросли и замерять все параметры, связанные с ветром, влажностью, соленостью воды, а Баденков, Ольга Григорьевна, Виктор и я пошли за мистером Маникюром на концерт художественной самодеятельности.
Тропинка вела нас через пальмовые рощи. Куда ни кинь взгляд — всюду кокосовые пальмы. Изредка встречались участки, на которых росло таро. Мистер Маникюр по дороге успел рассказать, что сейчас на Пукапука создалось довольно тяжелое положение: кончились почти все привозные продукты — рис, сахар, соль, мука, молочные смеси для малышей. Судно из Аваруа должно было прийти еще пять месяцев назад, но, неизвестно по какой причине, задерживается с выходом, и жители атолла вынуждены обходиться «подножным кормом», тем, что произрастает на острове. В основном копрой и таро. Лишь по большим праздникам лакомятся свининой или курятиной. Он высказал надежду, что судно все же должно скоро прибыть, хотя бы для того, чтобы забрать собранную копру. Ее на складе сейчас около четырехсот тонн.
У одноэтажного здания лицея нас ждали все молодые жители острова. Не меньше двухсот ребят, одетых в простую, но удобную школьную форму. Девочки — в синенькие платьица, а ребята — в синие трусы.
Солнце палило нещадно, и, хотя на термометр мы не смотрели (из-за отсутствия таковых на острове), я, если кто-нибудь осмелился бы поспорить со мной, голову мог дать на отсечение, что любой градусник лопнул бы от такой жары.
