Солнце палило нещадно, и, хотя на термометр мы не смотрели (из-за отсутствия таковых на острове), я, если кто-нибудь осмелился бы поспорить со мной, голову мог дать на отсечение, что любой градусник лопнул бы от такой жары.
Гостей пригласили сесть под навес на террасе школы.
Возле Баденкова с правой стороны примостилась группа ребят с какими-то чурбачками, палочками, барабаном и старыми кастрюлями. Преподаватели выстроили детей в пары, и директор школы начал произносить речь, соответствующую моменту. Выступление показалось мне несколько длинноватым, но, принимая во внимание, что директору наверняка не так часто приходится приветствовать делегации зарубежных гостей, мы терпеливо выслушали получасовой монолог. Хотя мы ничего не поняли, так как он звучал на местном языке, но аплодировали, как нам казалось, в нужных местах.
Наконец директор добрался до заключительной фразы, взмахнул рукой, и тут наш уважаемый начальник экспедиции подскочил очень высоко на своем стуле, потому что буквально над ухом Баденкова раздался многодецибелловый грохот вступительных аккордов оркестра, состоявшего из одних ударных инструментов. Так начался концерт.
Затем нам показали несколько танцев. Возраст артистов колебался от пяти до двенадцати лет, но такой врожденной грации, чувства музыки, изящества мне никогда не приходилось наблюдать.
После концерта нас повели осматривать остров.
Домики в деревне чистенькие, аккуратные. Самое внушительное здание — церковь. В деревне Рото находится резиденция Маникюра, почта и местная торговая точка, на дверях которой висел замок, так как уже два месяца лавка не работает из-за полного отсутствия товаров. Лоция ошиблась еще раз: на атолле не было амбулатории и вообще ни одного врача или даже фельдшера.
Глава острова пригласил нас к себе домой и представил членам экспедиции свою супругу. Имени она своего не сообщила, и мы обращались к ней «леди Маникюр». Резиденция состояла из спальни и столовой и примыкала к почте. Оказывается, по совместительству (оно на атолле официально разрешено) муж и жена Маникюр выполняли также обязанности начальника почты и кассирши. Интересно, что в штатном расписании почтовых работников числятся три человека — начальник, кассирша и почтмейстер. Я спросил, какие обязанности выполняет почтмейстер. Наш хозяин долго думал, морщил лоб, потом ответил:
— Видимо, ему нужно было бы разносить почту, но за ней, когда раз в полгода прибывает судно из Аваруа, приходят сами жители, поэтому он просто получает заработную плату, достаточную для приобретения форменной фуражки и ремня с форменной бляхой.
Я поинтересовался, где находится дом, который принадлежал когда-то Роберту Фрисби.
— А вот он, — сказал Маникюр, показав на неказистый деревянный домик, отличавшийся от других зданий тем, что наверху была пристроена мансарда.
Места здесь, конечно, изумительно красивые, но жизнь на Пукапука, прямо скажу, трудная. Почтмейстер, о котором я упоминал (оказывается, он по совместительству выполнял на острове обязанности полицейского), пожилой человек, рассказал мне об ураганах, которые почти каждый год обрушиваются на Пукапука, причиняя большой ущерб и без того слабой местной экономике, уничтожая кокосовые деревья, смывая плодородную почву вместе с посевами таро. После таких бедствий люди по нескольку месяцев живут впроголодь.
Я об этом знал и до разговора с почтмейстером — из прочитанных до поездки журналов.
Приведу лишь два коротких сообщения такого рода. «Ураган, шедший с северо-запада на юго-восток, принес Островам Кука неисчислимые бедствия и лишил многих крова. 15 декабря 1967 года ураган достиг Пукапука. Сейчас им требуется неотложная помощь. В противном случае над островитянами нависнет угроза голодной смерти».
Второе сообщение: «Идиллические южные моря, конечно же, не имеют медовых или молочных рек, и еще одним доказательством этому является положение на острове Пукапука, жители которого в очередной раз находятся на грани голода. Ураган в январе этого года, не прекращающиеся ливневые дожди, наступившие раньше обычного времени, наводнили таровые болота, и растения, не успевшие еще глубоко пустить корни, были смыты водой. 1 марта на остров были доставлены две тысячи корней таро, но для его вызревания требуется 14 месяцев, поэтому большая часть населения перебралась на резервные острова Моту-Котава и Моту-Коэ. Население было вынуждено употреблять в пищу те кокосовые орехи, которые рассчитывали использовать для выработки копры на продажу в будущем году. Премьер Островов Кука сэр Альберт Генри обратился к населению Островов Кука с призывом создать фонд помощи жителям Пукапука для покупки муки, риса и сахара. Эти продукты намереваются доставить на Пукапука судном «Акатере» которое направится на атолл в конце июля 1970 года».
На мой вопрос, какой средний доход жителя Пукапука от копры, мистер Маникюр, произведя несложные подсчеты в блокноте, ответил:
— Пятьдесят долларов в год. Конечно, — добавил он, — климат у нас благодатный, но спичку сахар и чай купить нужно, муку и рис — тоже, рубашку и шорты, платье, босоножки необходимы — босиком по острым как бритва осколкам кораллов много не находишь. А некоторые мужчины курят, табак же в наших местах не растет, и сигареты приходится покупать привозные.
Он попросил у Баденкова прислать с «Каллисто» специалиста, который посмотрел бы их рацию, и еще он попросил одолжить жителям несколько десятков литров бензина и снабдить спичками. Начальник экспедиции обещал выполнить все просьбы.
— А сейчас, — сказал мистер Маникюр, — пойдемте в дом собраний. Там мы приготовили для вас праздничный обед.
Если вас интересует меню, могу сказать, что оно состояло из жареной копры, жареных крабов и кокосового молока, а также аккуратно разложенных на блюдечках кусочков таро. Что у них было, то они и поставили на стол, желая доставить удовольствие гостям.
За обедом наш хозяин обратился к Баденкову еще с одной просьбой: разрешить лучшим ученикам лицея совершить экскурсию на «Каллисто». Баденков поинтересовался, сколько же в лицее лучших учеников. Оказалось, сорок мальчиков и девочек. Баденков пришел в ужас, представив себе, как трудно будет высаживать с бота на борт «Каллисто» сорок ребятишек. Сами они по штормтрапу не поднимутся, а волнение на море достигало четырех-пяти баллов.
— Давайте, — предложил Юрий Петрович, — дошлите одну партию в двадцать человек, и если эксперимент закончится удачно, то на следующий день привезете остальных.
Поколебавшись, мистер Маникюр согласился. Решили, что первая партия экскурсантов прибудет на «Каллисто» завтра.
— И еще, — сказал мистер Маникюр, — хотелось бы, чтобы вы прислали к нам своих спортсменов.
Баденков удивленно вскинул брови и, как мне показалось, собирался уже было ответить, что спортивные команды на «Каллисто» отсутствуют, но, наверное вспомнив недавнюю победу команды «Наука» над командами «Палуба» и «Машина», спросил:
— Представителей каких видов спорта вы желали бы видеть у себя?
Баденков умышленно не упомянул такой вид спортивных соревнований, как пинг-понг (еще слишком свежо было горькое воспоминание о поражении, нанесенном полицейским с острова Ниуафооу лучшим пингпонгистам), и, зная о силе и ловкости островитян, поднимающихся в считанные секунды на самую высокую пальму, не стал рекламировать наших спортсменов, чемпионов по подтягиванию на турнике.
— Мы бы хотели сыграть с вами в волейбол.
— Волейбол! Превосходно! — воскликнул Баденков, — А какая будет встреча: официальная или товарищеская?
— Я не знаю, что такое «официальная» встреча, просто поиграем в волейбол. Наша команда с вашей командой.
— Превосходно! Товарищеский матч Пукапука — Советский Союз.
На том и порешили. Итак, 19 февраля мы откроем новую страницу побед советского спорта за пределами нашей Родины.
18 февраля
Решение начальника экспедиции принять на «Каллисто» детскую экскурсию в два приема доставило много трудностей учителям и директору школы. Когда мы сегодня высадились на берег лагуны, нас никто из взрослых не встречал. Оказывается, им было не до ученых с «Каллисто». Те, у кого имелись дети (а бездетных на Пукапука не оказалось), стояли около школы в очереди у кабинета директора, который вел прием по личным вопросам. Каждый из ожидавших входил к директору с одной и той же просьбой: включить его сына или дочь обязательно в первую группу экскурсантов. Некоторые папы и мамы, ожидая, когда наступит их черед, стояли группками, что-то взволнованно обсуждая. Я спросил, о чем они говорят. Маникюр махнул рукой:
— Так, пустяки. Обвиняют директора, что тот включил в первую группу своих любимчиков, детей родственников, друзей и приятелей.
