В том же штате Пара, в муниципалитете Парагоминас семейство Уатт имеет зарегистрированных официально земель 190 347 гектаров.
Фактически латифундисты никогда не дают правильных сведений о том, сколько земли находится в их распоряжении. Известен, например, такой случай: латифундист Сирило де Соуза Кейроз заявил фискальным органам, что он имеет всего-навсего 100 гектаров недалеко от Сантарена. На самом же деле, как было выяснено, он владеет 200 тысячами гектаров земли.
И если, по официальным данным, 10 крупнейших латифундистов штата Пара имеют в своем распоряжении 2 миллиона гектаров, то на самом деле, вероятно, у них в несколько раз больше, и никто не в состоянии призвать их к порядку.
Посмотреть на людей, отправляющихся собирать каштаны, было очень любопытно, и мы пошли вместе в район порта. Он имел совсем другой вид, чем рано утром. Товары, которые не успели продать, снова погрузили на лодки. Не видно было ни жакаре, ни черепах, и только на месте, где утром стояли жаровни, дымилась куча догорающих углей. К стенке причалов подошли, как видно, новые суда, с одного из них бригада грузчиков выгружала какие-то мешки. У пассажирской пристани стоял готовый к отходу в рейс ватикано. Вы уже знаете, что ватикано — это корабль, который можно встретить в бассейне реки Амазонки.
Нилтон попросил подождать, а сам пошел в контору искать командира баркаса. У трапа ватикано стоял, скучая, матрос, ожидая момента отхода, чтобы помочь столкнуть трап с пристани. Решив все-таки выяснить, почему корабли называются ватикано, я спросил об этом у матроса, который посмотрел на меня как на человека, свалившегося из потустороннего мира.
— Сеньор! — ответил он. — Разве вы не видите, что это за корабль? Вверху — богатство, внизу — нищета. Настоящий Ватикан. Очень просто.
Между прочим, через несколько минут, когда Нилтон возвратился, ему был задан тот же вопрос, и Нилтон ответил буквально теми же словами.
— Пойдемте к соседнему причалу. Там стоит мой баркас. Вон там, рядом с шатиньес.
Шатиньес называются на Амазонке небольшие суденышки, передвигающиеся с помощью лопастей большого колеса, установленного на корме. Вспомните пароход из кинокартины «Волга-Волга». Подобные суда можно очень часто встретить на Амазонке.
На баркасе находилось человек семь рабочих со своими пожитками, связанными в узлы.
— Карлито! — закричал с пирса Нилтон, обращаясь к старику в ярко-красной рубашке, которая была бы, вероятно, еще ярче, если ее отстирать в воде Амазонки. — Карлито, когда вы отходите?
— Я думаю, так часа через полтора.
— Народ у тебя хороший подобрался? Новичков пет?
— Есть один новичок, но мы его быстро сделаем старичком, — пошутил Карлито.
— Смотрите! Не больше недели даю вам сроку. А потом за каждый лишний день стану вычитать.
— Ну что вы, хозяин. Мы же порядок знаем. Ровно через неделю вернемся.
— Но три человека останутся для заготовки?
— Да, трех человек оставляем. Может быть, я сам останусь.
Нилтон рассказал потом, что баркас за три месяца во время периода сбора каштанов делает до пятнадцати рейсов, и в каждый рейс привозит не менее двенадцати тонн знаменитых каштанов пара.
После того как Англия стала производить натуральный каучук у себя в колониях, добыча каучука, как вы знаете, в Бразилии резко упала, что крайне отрицательно сказалось на финансах штатов Пара и Амазонас. Только благодаря одному продукту эти районы Бразилии избежали полного экономического краха. Пара и Амазонас спасли от разорения знаменитые каштаны. Все внимание стали обращать на сбор плодов каштановых деревьев. Их экспорт в Соединенные Штаты Америки и в Англию увеличился во много раз.
Каштаны пара встречаются почти во всех районах Амазонки. Больше всего их вдоль рек Жакунды и Жари, а также около реки Токантинс. Деревья каштанов достигают пятидесяти метров высоты и двух метров в диаметре. Дерево дает крупные плоды, которые почему-то называются ежами — оурисос, внутри оурисос находятся миндалевидные зерна — амендос. Это и есть каштаны, экспортируемые в различные страны мира. Сбором амендос занимаются с ноября и примерно до конца февраля. При сборе каштанов не требуется большой затраты физического труда и применения техники. Сборщик каштанов просто подбирает плоды, упавшие от ветра на землю. Основная трудность заключается в доставке плодов но порожистым рекам на базы и в порт. Правда, и сбор плодов сопряжен с известным риском, так как каждый оурисо весит до двух килограммов. Естественно, что если сборщику на голову упадет с высоты пятидесяти метров плод весом в два килограмма, то это чревато неприятными последствиями.
Выйдя утром из шалаша, рабочие принимаются раскалывать собранные накануне оурисос и вынимать из них амендос. Каждое дерево в сезон дает не больше двухсот пятидесяти оурисос. За день рабочий, как правило, подбирает до семисот пятидесяти плодов, то есть собирает плоды с трех деревьев. Из зерен каштанов пара получают от пятидесяти до шестидесяти семи процентов масла.
На вопрос, заданный Нилтону, почему нельзя на месте сбора каштанов оставить только одного человека, Нилтон пояснил, что даже в наши дни сборщики каштанов продолжают подвергаться атакам со стороны индейцев племени каяпо.
И опять здесь факты выворачиваются шиворот-навыворот. Не индейцы нападают на сборщиков каштанов, а сборщики каштанов истребляют индейцев. Это доказано многочисленными документами, итогами расследований, которые проводились на земле Бразилии бразильскими же властями. В книге историка Артура Сесара Феррейра Рейса еще давным-давно, когда началось освоение Бразилии, португальский колонизатор Педро Фавела убил больше 40 тысяч индейцев около устья реки Урубу. С тех пор продолжается систематическое истребление индейского населения, так что утверждения сеньора Нилтона, что в наши дни сборщики каштанов подвергаются нападениям индейцев, абсолютно не соответствуют действительности.
Безусловно, было бы очень интересно совершить по реке Токантинс недельную поездку со сборщиками каштанов. И я уже начал колебаться, не изменить ли планы и не отказаться ли от полета на остров Маражо. Но после некоторой внутренней борьбы черепахи взяли верх над каштанами. И на другой день в десять часов утра теку-теку, вылетев из Белена, пересек водные просторы Амазонки и направился на остров Маражо.
Здесь нужно сразу же оговориться: если подходить строго по правилам, то географы станут утверждать, что мы допустили неточность, перенеся Белен на Амазонку, в то время как на самом деле он стоит на реке Токантинс. Но жители Белена упорно называют свой участок реки Амазонкой и с презрением говорят о части реки Амазонки, омывающей северное побережье острова Маражо.
— Вы знаете, — подчеркивают беленяне, — наш город раньше назывался Санта-Мария-де-Назаре-де Белен-до-Гран-Пара-до-Амазонас! — и при этом многозначительно поднимают указательный палец.
Вообще среди географов уже долгое время ведутся научные споры в отношении Амазонки, ее протяженности, площади, занимаемой бассейном реки. Так, если согласно данным Британской энциклопедии площадь бассейна реки Амазонки составляет 6 985 200 квадратных километров, то согласно статистическим данным географического справочника «Хубнерс» бассейн Амазонки вместе с рекой Токантинс составляет 7050 тысяч квадратных километров.
Где же начинается Амазонка? В Андах есть озеро Лаури. Из него вытекает река Мараньон. Собственно говоря, озеро Лаури питается водой с ледника и из потоков воды, которые образуются от таяния снеговых шапок на вершине горы, высота которой 5717 метров. Потоки воды спускаются вниз, и 100 километров ниже озера Лаури получает название река Мараньон. 1906 километров ниже по течению Мараньон сливается с другой рекой по названию Укайалн. Многие географы считают, что имя Мараньон должна носить река только до пересечения места, где находится перуанский город Икитос. Именно с этого места нужно называть реку уже не Мараньон, а Амазонка. Другая группа географов считает, что Амазонкой нужно называть реку только с места слияния Мараньон с Укайали. Но пока на многих картах, даже когда река переходит на бразильскую территорию, она обозначена как река Солимоес, которая так и значится до слияния с рекой Негро. Это, безусловно, неправильно. На мой взгляд, Амазонку нужно называть Амазонкой с момента пересечения ею перуано-бразильской границы, а может быть, и еще раньше, с момента образования реки, которая сейчас называется Мараньон.
Теку-теку летел к поселку Анажас. Нилтон обещал забросить меня и к знаменитому озеру Арари. Остров Маражо занимает территорию почти в пятьдесят тысяч квадратных километров. Старик, продавец черепах, оказался прав. Действительно, не будь теку-теку, добраться до центра острова практически было бы немыслимо, так как дорог там, по существу, нет никаких, и скотоводы в основном пользуются услугами конного транспорта. Таким образом, для переезда из одного населенного пункта в другой необходимо иметь много свободного времени. Даже от аэродромчика Анажаса до фазенды Нилтона пришлось ехать верхом на лошадях, и путешествие никак не подходило под разряд комфортабельных. К тому же на острове Маражо не употребляют седел.
