4. Предполагалось наличие крупного русского воинского контингента в составе союзного экспедиционного корпуса в Дарданеллах. Данный проект, одобренный штабом Верховного главнокомандующего[117], предполагал необходимость послать 40-й Сибирский стрелковый полк с батареей (3-я легкая батарея в составе 6 орудий) в Проливы. Переброска – через Владивосток. Снаряжение – из расчета 1,5 тыс. патронов на винтовку и орудие, 45 тыс. патронов на пулемет. Отряд также должен был включать в свой состав команду велосипедистов и мотоциклистов, 2 автомобиля, сотню 53-го Донского казачьего полка[118].
17 мая 1915 г. генерал-квартирмейстер отправил начальнику военных сообщений при Верховном главнокомандующем предписание – подготовить отряд для перевозки[119].
Начальник морского управления Ставки контр-адмирал А. Д. Бубнов телеграммой от 27 мая № 428 телеграфировал, что возможно перевезти предназначенный для участия в операции сибирский полк начиная с 1 июля, но при этом присутствует риск потери 25 % лошадей[120].
Сотню 53-го Донского казачьего полка было решено заменить подразделениями Уральского, Забайкальского или Сибирского казачьих войск[121]. Были выбраны сибирцы.
Было установлено, что во главе отряда должен быть генерал-майор, начальник штаба – подполковник или капитан, 2 старших адъютанта должны были обладать знанием английского, французского и турецкого языков[122].
Отряд был технически усилен и должен включать в свой состав отделение самокатчиков, подразделения мотоциклистов и радиотелеграфа, саперную роту и дивизионный лазарет, а также 10 автомобилей[123]. Предполагалось улучшение снабжения и снаряжение отряда, а командиром был назначен военный агент в Черногории генерал-майор Потапов[124].
30 мая вопрос об отправке был решен[125].
Общая численность отряда – до 6 тыс. человек[126]. Но фактический состав отряда был следующим: штаб – офицеров (в скобках – нижних чинов) 9 + 1 чиновник (28), подразделение связи 1 (45), заведующий укомплектованиями 5 (14) + 2 чиновника, 40-й сибирский стрелковый полк 78 (4436), маршевый батальон 29 (2029), полусотня 3 (82), маршевая полусотня 2 (77), батарея 5 (267), артиллерийский взвод 2 (72), искровое отделение 2 (40), автомобильная команда 1 (84), мотоциклетная команда 1 (34), саперная полурота 5 (325) и пр. Всего – 148 офицеров, 37 чиновников, 8094 нижних чинов, 990 лошадей, 8 орудий, 32 автомобиля, 23 мотоцикла, 16 самокатов (из них 4 запасных)[127].
31 мая Ставка сообщала, что французы готовы перевезти на своих транспортах до 5 тыс. человек 1 июля[128]. Предполагалось возможным задействовать и суда Добровольного флота «Киев» и «Могилев», 4 французских парохода и еще 2 парохода[129].
Так как численность отряда возросла, возникли сложности и затяжки. В итоге было решено отправлять десантников эшелонами. Но уже в августе 1915 г. союзники взяли курс на сворачивание операции – отпала и необходимость в переброске русского отряда.
Как и в случае с союзниками, использование лишь флотских сил и средств не способно дать победу. Ошибка была не в самой идее, а в способе проведения ее в жизнь.
Последовавшие вскоре после начала Дарданелльской операции неудачи союзников исключили всякую возможность занятия Босфора десантом, и Черноморскому флоту оставалось лишь оказывать посильное содействие союзникам путем демонстраций.
Но угроза русского десанта удерживала в районе Константинополя 4 турецких корпуса, которые с успехом могли быть использованы в Галлиполи, русский флот также приковал сильнейшие корабли германо-турок, чем способствовал Дарданелльской операции Антанты.
По существу, единственным возможным реальным видом участия в борьбе за Проливы являлась бомбардировка укреплений Босфора и демонстративное пребывание кораблей Черноморского флота перед Босфором, якобы с целью осуществления здесь десанта.
Но была упущена возможность реализовать комбинированную операцию по овладению Проливами Босфор и Дарданеллы.
4. Русские флот и авиация на Кавказском ТВД
В кампании 1914 г. русский Черноморский флот поддерживал Кавказскую армию и обеспечил господство на море. Велась борьба на коммуникациях, осуществлялись десантные операции, было оказано содействие союзникам в овладении Проливами, готовилась своя соответствующая операция стратегического масштаба. Весьма значительной была роль Черноморского флота в обеспечении успешного наступления Кавказской армии, прежде всего в Эрзурумской и Трапезундской операциях.
Русский Черноморский флот не смог избежать неожиданной для себя атаки противника – в результате удара турецко-германскими кораблями 16 октября по Одессе, Севастополю, Феодосии и Новороссийску Черноморский флот потерял минный заградитель и канонерскую лодку потопленными, эсминец поврежденным (людские потери флота и Севастопольской крепости – 85 убитыми, 40 ранеными и 76 пленными)[130].
В последующем боевые действия Черноморского флота свелись к оспариванию у германо-турок стратегической инициативы, действиям легких сил на коммуникациях противника и поддержке Кавказской армии. Включение германских линейного крейсера «Гебен» и легкого крейсера «Бреслау» в состав турецкого флота создало весьма необычную обстановку на Черном море: до войны ни одна из сторон не рассчитывала на появление на этом специфическом театре военных действий линейного крейсера. И Россия, и Турция стремились к постройке или приобретению дредноутов, оптимизированных для борьбы против берега. Быстроходный «Гебен» опрокинул все расчеты, и до вступления в строй русских дредноутов класса «Императрица Мария» ни одна из сторон не могла претендовать на «владение» Черным морем: из-за мощи и скорости «Гебена» русские крейсера не могли действовать самостоятельно, а старые русские линкоры должны были выходить в море только целой эскадрой. Но, в свою очередь, встретившись с такой эскадрой, «Гебен» должен был уходить, пользуясь преимуществом в скорости. Да и прикрывать другие корабли турецкого флота «Гебен» не мог. Установилось определенное равновесие.
Важнейшим боестолкновением этого периода стал уже рассмотренный бой у мыса Сарыч между русской линейной эскадрой и «Гебеном» и «Бреслау». 14-минутный бой практически свелся к дуэли головного русского корабля «Евстафий» с «Гебеном» (остальные корабли были исключены из системы централизованного управления стрельбой прежде всего из-за плохой видимости). «Гебен» получил 3 попадания 12-дюймовыми снарядами и 11 попаданий снарядами меньшего калибра, «Евстафий» получил 4 попадания 11-дюймовыми снарядами. Не дожидаясь вступления в бой других русских линкоров, «Гебен» на максимальной скорости вышел из боя, в дальнейшем ремонтировался до первых чисел декабря, а уже 13 декабря подорвался на русской мине и вновь встал на длительный ремонт.
Стратегический паритет на Черном море продолжался.
Хотя сам ТВД больше годился для маневренной войны, нежели Балтика, минная война также имела большое значение для Черного моря: за 1914 г. русскими кораблями было выставлено свыше 5500 мин. Знаковыми были набеговые действия легких сил: так, 27.10.1914 г. русские эсминцы уничтожили 3 турецких транспорта (224 человека было взято в плен)[131].
Кампания 1915 г. на Черном море характеризовалась несколькими обстоятельствами. Во-первых, это уже упомянутый баланс на ТВД. Попытка разрешить противостояние состоялась 27 апреля 1915 г. у Босфора – русская бригада линейных кораблей в усеченном составе провела 22-минутный огневой поединок с «Гебеном». Из выпущенных немцами снарядов в русские корабли не попал ни один, три же русских снаряда поразили «Гебен» и уничтожили одно 150-мм орудие, также была временно выведена из строя третья башня. После чего линейный крейсер быстро ретировался. Во-вторых, со вступлением новых кораблей в строй (линейные корабли-дредноуты «Императрица Мария» и «Императрица Екатерина II», крейсер «Прут», 5 эскадренных миноносцев, 8 подводных лодок, 2 авиатранспорта) русский Черноморский флот захватывает стратегическую инициативу на ТВД. В-третьих, Черноморский флот пытается осуществлять взаимодействие с союзниками по Антанте в рамках Дарданелльской операции.
Следует отметить, что со вступлением в строй новых мощных линкоров дивизия линейных кораблей Черноморского флота была разделена на три тактические группы, каждая из которых, могла вести успешный бой с германским линейным крейсером «Гебен». Ответный ход германо-турецкого командования включал в себя переброску на Черное море немецких подводных лодок (с июня по октябрь пришли из Средиземного моря в Босфор 5 лодок – из них 2 подводных заградителя), ситуация усугубилась со вступлением в войну на стороне германского блока Болгарии.
