Имя Трифиллий напомнит многим ботаническое название клевера — «трифолиум», «трилистник». Это не случайное сходство; слово «трифолиум»—латинское; по-латыни «трес» значит три, а «фолиум» — лист. Греческий язык близок к латинскому; в Греции трилистник — «трифиллон», потому что «лист» тут звучит как «филлон». Все понятно, кроме одного: как могло людям прийти в голову называть своих сыновей «трилистниками».
Странного, однако, в этом мало: листья-тройчатки издавна считались почему-то счастливым талисманом; на Западе и сейчас клевер охотно изображают на поздравительных открытках, брелоках и прочих безделушках. Суеверие помогло слову «трифиллос» (трилистный) стать сначала греческим, а потом и русским именем Трифиллий.
Довольно с нас длинных разъяснений; скажу коротко: из одиннадцати имен, упоминаемых Гоголем в «Шинели», шесть оказываются на поверку греческими по происхождению. «Мокий»—«насмешник»; в Элладе Момос был богом всякого шутовства. «Соссий» можно понимать либо как «верный», либо же как «здравый, невредимый». «Дула» значит «раб», «прислужник»; недаром прислужники в греческих храмах именовались «гиеродулами» — священнослужителями. Хуже с остальными пятью именами. Хоздазат, по-видимому, слово иранского корня; наверное, оно означало нечто вроде «дар божий, подарок бога». В древнеиндийском языке Варадат значит «дар любимого». А вот насчет Вахтисия, Варуха и Варахисия даже специалисты расходятся во мнениях. Ясно одно: все эти имена — какого-то восточного происхождения. «Варух», например, вероятно, слово древнееврейское и значит «благословенный».
Не менее ясно и другое: сто лет назад в русской чиновничьей семье крестили ребенка, и сколько ни выбирали ему имен, среди них не попалось, как на грех, ни одного чисто русского. Что за притча? Почему бы вместо этих трудных, некрасивых, непонятных и чуждых кличек не остановиться на одном из самых простых русских имен — Петр, Андрей, Алексей?.. Или назвать мальчишку Федей… Ведь эти-то имена наши, свои! Вы так думаете?
Возьмите имя Алексей (в святцах оно пишется: Алексий (Святцами называлась у православных христиан церковная книга, содержащая месяцеслов (календарь), составленная в порядке месяцев и дней года, к которым приурочено церковью религиозное чествование каждого святого. Это было нужно потому, что принято «нарекать» младенцев именем того из святых, память которого приходилась на день рождения этого ребенка. Родилась девочка 1 марта, — быть ей Антониной или Евдокией; появился мальчишка на свет 23 апреля (старого стиля) — придется ему носить имя Георгия.
Постепенно правило это перестало строго соблюдаться: имена стали выбирать по вкусу родителей, как Акакию Башмачкину у Гоголя.). ). Попробуйте догадаться, какое русское слово одного корня с ним. Напрасный труд; сколько бы вы ни искали в словарях, ничего похожего вы не найдете, Единственно в энциклопедии встретится вам научный термин «алексины». Что он означает? Так называются особые вещества, содержащиеся в крови. Почему они так названы? Потому, что их назначение — защищать организм от вредных микробов, а по-гречески глагол «алексо» значит: «я защищаю». Слова «алексин» в Греции не было, это наши современники ученые искусственно создали его из древних частей; так делают сплошь да рядом. Но если бы оно там было, значило бы оно что-то вроде «защитное вещество».
Вопрос решен: наше имя Алексий взято у греков; означает оно «защитник, охранитель». Таким же греческим словом оказывается и имя Андрей: «андрэйос» в Греции значило «мужской, мужественный». А если так, — нетрудно понять смысл и еще одного нашего имени — Александр: оно сложено из двух частей: Алекс (защита) + андр (мужской) и может быть переведено как «мужезащитник» (то есть смелый воин).
Что же получается? Самые привычные нам русские имена не более как прижившиеся иностранцы, древние греки. Называя какого-нибудь Трифиллия Мокиевича по имени-отчеству, вы и не подозревали, что по-настоящему это значит «Трилистник Насмешникович». Читая басню Крылова про Демьяна и Фоку, разве могли вы думать, что Фока это — «тюлень», а Дамиан — «укрощенный»? Даже приветствуя учителя физики: «Петр Никитич, здравствуйте!» — вы, собственно, произносите: «Здравствуйте, Камень Победителевич!»
Удивляться не приходится: раз уж почему-то мы, русские люди, носим нерусские по происхождению, чуждые по звукам имена, — недоразумений, конечно, не оберешься. Вот, для примера, один курьез.
Федор = Иван, Иван = Матвей
Странноватое равенство: как может «Ваня» означать «Федю»? Прежде, однако, чем возмущаться, разберемся в происхождении этих трех имен, прибавив к ним еще и Богдана.
Слово «Федор» раньше писали: «Феодор» Тогда оно в точности походило на западноевропейское Теодор. Это естественно: оба взяты из греческого языка, а у греков их буква Θ в разные времена читалась по-разному, в древности как «тх», позднее как «ф». Мы, через Византию, взяли ее в звучании «ф», западные народы стали изображать ее на латинский лад, как «th».
Поэтому наше Феодор и заграничное Theodor — просто два различных произношения одного греческого слова-имени; присмотревшись, можно понять, что оно состоит из двух частей: «Тео+ +дор».
Что может значить «Тео»? Это легко уразуметь, если сравнить с ним такие слова, как «тео+логия» (наука о боге), «тео+кратия» (божье правление), «а-теизм» (безбожие). «Теос» (или «феос») по-гречески — бог. А Теодор (Феодор) —это «дар бога». Точно так же все имена, содержащие в себе эти слоги «тео» или «фео», связаны с понятием бога, божества. Их у нас очень много: Тимо-фей (Тимотеос) (богобоязненный), Фео-фил (боголюб), Фео-досий (богом данный) и т. д. (См. перечень имен в конце книги (стр. 242 и дальше).).
Значит, Феодор — «божий дар» по-гречески. А вот «Иван» (точнее Йоханаан) — тот же «божий дар», но уже по-древнееврейски.
По правде говоря, это требует разъяснения. В древнееврейском языке нет слова «Иван». Но имя это, которое у всех европейских народов звучит сейчас по-разному (у немцев — Иоганн, у французов — Жан, у англичан — Джон, у грузин — Иванэ, у финнов и эстонцев — Юхан, у поляков — Ян), когда-то в Древней Иудее произносилось как Йэхоханан, или Йоханаан. И означало это слово «божья благодать», «божий дар», то есть — Федор.
Да, но имя Матвей по-еврейски опять-таки значит «дарованный господом», а что до русского Бог-дан, так здесь и говорить долго не приходится: каждому ясно, что это имя означает. Вот вам и еще один Фео-дор.
Выходит, странное равенство, поставленное мною в виде заголовка на предыдущей странице, — отнюдь не бессмыслица. Я мог бы только сильно расширить его, пополнив именами, взятыми из других языков. Мы уже встретились с персидским Богданом; он выглядел как Хоздазат. Свой особый Богдан (кроме Теодора) есть и у французов; там он выглядит как Дьедоннэ (по-французски «дьё»— бог, а глагольное причастие «доннэ» значит данный). Богданы есть всюду, где в выбор имен для новорожденных вмешивалась церковь, религия, — а это имело место у многих народов мира.
Что же мы узнали в конце концов?
Большинство самых обычных наших имен на поверку оказываются нерусскими. Среди них множество древнегреческих и древнееврейских. Есть взятые от других народов Востока. Немало и латинских, древнеримских имен; Валентина, например, значит «здоровая» (точнее «дочь здоровяка»), Акулина (по-церковному Акилина) — «орлица», Виктор — «победитель». (Правда, за долгие и долгие столетия постоянного их употребления эти привозные, заграничные имена примелькались нашему слуху, стали привычными. К тому же большинство из них сильно обрусело, изменилось по форме в нашем Феде трудно узнать греческого Теодора, между русским Ваней, французским Жанно, английским Джонни не каждый найдет сходство, хотя все они произошли от одного имени — Иоанн.
Но ведь это не меняет дела. Имя Вера является и по происхождению и по возможному значению словом русским. Имя же Миша либо вовсе не имеет значения, либо связано со смыслом, который слово Михаил (см. стр. 260) имело некогда совсем в другом языке.).
В чем же дело? Как мог возникнуть обычай называть детей не своими именами, а чужими, непонятными, некрасивыми, да еще взятыми из мертвых, давно замолкших языков? Что, эта странность существует везде или привилась только у нас, в России, и в чем ее смысл?
Вспомните роман Фенимора Купера «Следопыт»; вам непременно придет на память его герой, благородно-суровый индеец-охотник, по имени Монтигомо. Говорят, будто имя это по-индейски значит: «Ястребиный коготь».
Не важно, точен ли этот перевод: имена, подобные этому, действительно характерны для индейских племен Америки. Это и естественно: когти ястреба остры, страшны и врагу и добыче. Понятно, почему воин и траппер-следопыт называет сына «Ястребиным когтем»: ведь даже в наши дни советские летчики не возражают, если их — истребителей — с ласковой фамильярностью именуют «ястребками».
