— Дожились! Эта фрау имеет больше власти, чем боевой генерал! — Не обращая более внимания на Эльзу и не откланявшись, разгневанный, он вышел из кабинета.
Миллер была довольна: ее люди осмелели! То, что генерал сам пожаловал к ней, а не попытался вызвать к себе, лишний раз свидетельствовало: в вермахте ее «фирмы» опасаются. Ну а то, что и ненавидят вдобавок, еще лучше!
Позвонил Венкель:
— Гейнц просит срочно подняться к нему…
— Что там?
— Опять гости! Из Берлина прилетел какой-то штандартенфюрер.
…В кабинете Гейнца удобно расселись трое из СС. Одного из них Эльза узнала — это был Верг! Он подошел к Эльзе, пожал руку, повернулся к Гейнцу:
— Учитесь, оберштурмбанфюрер, у этой хрупкой женщины, как нужно работать!
— Будете заниматься разбором дел по моим отчетам? — высказала догадку Эльза, изображая смущение и стараясь скрыть радость встречи.
— Для этого со мной прибыли из Берлина люди. Милая Эльза, нам с вами нужно поговорить кое о чем… Где мы можем спокойно потолковать?
Когда они остались одни, Верг улыбнулся:
— Ну, как живешь?..
И Эльза принялась рассказывать, начиная с того момента, когда она прибыла в этот город. До позднего вечера они сидели вдвоем в ее кабинете и говорили, говорили. Гардекопф охранял их уединение. Несколько раз пытался пробиться начальник СД, но обер-лейтенант не пропускал даже его. Около десяти вечера Эльза и Верг расстались.
Верг не на шутку был обеспокоен создавшейся ситуацией. Провал Эльзе пока не грозил, но если Штольц узнает о том, как она спасала своего мужа, он перестанет ей доверять. Завтра Петренко будет в лесу. Необходимо предупредить партизан, чтобы его временно изолировали или переправили за линию фронта.
Как это сделать? Канал связи через горничную слишком долгий, да и опасно засвечивать радиста…
У Верга была явка в городе. Тот человек был связан с партизанским отрядом «Смерть фашизму». Придется положиться на него, другого выхода нет…
Он долго не мог уснуть, думал об Эльзе, Там, в Германии, ему казалось, что на родине Эльзе будет легче. Сейчас убедился в обратном: здесь, на родной земле, намного сложнее и труднее…
Пленные, в числе которых находились капитан Петренко и Михей, разбирали стену. В полутора — двух километрах от места их работы темнел лес. Близость леса действовала ободряюще. Несколько полицаев, охранявших пленных, понимали их настроение и поэтому ни на минуту не оставляли без надзора.
Работа продвигалась медленно: раствор был крепкий, каждый вырубленный кирпич доставался ослабевшим людям нелегко.
Около полудня подъехали две телеги, на которых сидели полицаи, вооруженные автоматами. Один из них, видимо, старший, подошел к охране:
— Привет, хлопцы!
— Здравствуйте. Кто такие будете? — спросил начальник конвоя.
— Да вот за кирпичом эсэсманы прислали.
— Документ давай.
Приехавший подал бумагу. Начальник конвоя развернул:
— Здесь по-немецки. Я не кумекаю…
— Отпустить тысячу штук кирпича для ремонта гаражей.
— Подгоняй подводы! Счас тебе доходяги погрузят.
Телеги, запряженные сытыми лошадьми, подъехали к кирпичам, уложенным в штабеля. Начальник подозвал к себе пленных:
— Давай, служивые, грузи подводы!
Полицаи, прибывшие на телегах, расстелили на земле армейское одеяло, разложили на нем сало, лук, яйца, хлеб, поставили бутыль с самогоном.
— Эй, пан начальник! Идите к нам, червяка заморим! Оставь пару хлопцев, хай стерегут. Добрячого первака мы привезли…
Начальник конвоя помедлил, потом что-то сказал одному из своих — тот остался охранять пленных, остальные полицаи потянулись к выпивке и закуске…
Только взялись за стаканы, как прогремела команда:
— Руки вверх! — старший из прибывших направил на конвойных автомат.
Охрана дружно подняла руки.
— Товарищи! — обратился затем, старший к пленным. — Забирайте винтовки, подкрепитесь и — на подводы! Времени у нас мало. Могут нагрянуть немцы…
Голодные люди набросились на еду. Капитан Петренко взял винтовку, проверил, заряжена ли.
— Кто вы? — спросил Петренко у освободителей.
— Что тебе сказать, браток! Окруженцы. В полицию пошли, чтоб с оружием в руках уйти к партизанам. А тут вы подвернулись. Потом поговорим. Надо уезжать!
Расселись по подводам. Связанных конвоиров решили взять с собой. Кони понеслись по лесу. Только оказавшись в чаще, Иван принялся за кусок хлеба с ломтиком сала, доставшиеся ему при дележке.
«Свободен! Свободен и снова с оружием в руках», — радостно стучало сердце.
Дорога привела на большую поляну. До войны тут находился летний животноводческий лагерь. Дальше в глубь леса пути не было.
— Что будем делать? — спросил кто-то у Ивана.
Как-то незаметно его лидерство было признано всеми.
— Дальше пойдем пешком. Телеги бросим. Кто слабее, сядут на лошадей. Может, повезет — наткнемся на партизан…
Весь день продвигались лесом, к вечеру вышли к небольшому лесному хутору. Дворов шесть, не больше. На разведку отправились Михей и еще двое. Через час вернулись в сопровождении старика и парнишки лет пятнадцати.
— Здравствуйте, люди добрые, — поклонился дед, подходя ближе. Увидев полицаев, остановился.
— Не волнуйся, отец, — успокоил его Петренко, — здесь все свои. Михей, докладывай.
— В хуторе немцев нет и не было. Партизаны иногда заходят. Старик говорит, что его внук, — Михей указал на паренька, стоявшего рядом с дедом, — может отвести к партизанам.
— Ты знаешь, где партизаны? — обратился Иван к подростку.
— Знаю.
— Далеко?
За внука ответил старик:
— Часа за четыре доберетесь. Ночью, однако, лучше не идти. Как бы не перестреляли. Пойдемте к нам на хутор. Отдохнете, а на зорьке отправитесь в путь. Согласны?
Не ожидая ответа, старик повернулся и молча зашагал к хутору. Разместились у деда в сарае. Узнав, что на хуторе находятся бывшие пленные, хуторяне начали сносить к деду продукты, одежду. Беглецы помылись, переоделись. Полицаев заперли в бане, приставив к ним охрану. Старший из окруженцев хотел было назначить в охрану своих людей, но Иван Петренко не позволил. Он опасался доверять незнакомым людям, даже тем, кто освободил их из плена.
На рассвете, поблагодарив хуторян, снова подались в лес. Около одиннадцати часов утра остановились у реки. Здесь проводник сказал:
— Дальше я пойду сам. Ждите здесь. Вести кого-либо сразу в отряд командир запрещает.
— Всем отдыхать! — приказал Петренко.
Вдвоем с Михеем он остался в дозоре. Больше часа лежали в зарослях дикого малинника, пока не услышали какой-то шум в той стороне, где бросили остальных. Петренко вскочил на ноги.
— Пошли, Михей!..
Прячась за деревьями, приблизились к берегу, где находилась вся группа. То, что увидели, ошеломило обоих. И бывшие пленные, и бывшие полицаи стояли с поднятыми вверх руками. Человек двадцать незнакомых людей, вооруженных винтовками и автоматами, собирали оружие. В стороне стоял юный проводник.
— Что это?! — прошептал Михей.
— Не знаю… Повесь винтовку на плечо…
— Что происходит? — спросил Петренко у проводника.
— Я привел партизан, товарищ начальник. У них такой порядок: всем, кто приходит в отряд, надобно сдать оружие. Партизаны проверяют, что за люди. Но когда сказали об этом вашим, полицаи отказались оружие сдать. Вот их и разоружили…
— Понятно…
Иван Петренко и Михей подошли к командиру отряда.
— Товарищ командир, капитан Петренко прибыл в ваше распоряжение. Примите оружие, — и подал винтовку.
Михей последовал его примеру.
Высокий седой командир улыбнулся, шагнул к капитану:
— Здравствуй, Иван! Не узнаешь?
Петренко присмотрелся внимательнее.
— Товарищ директор, вы? Здравствуйте, Петр Степанович. Узнал…
— Поговорим по дороге, — словно не замечая его радости, сказал Ляшенко. — Сейчас всем строиться в походную колонну…
Партизаны вместе с пополнением двинулись в лагерь. Петренко шел рядом с командиром отряда, повествуя ему о своих злоключениях.
— Так говоришь, вы только два дня успели поработать на разборке? — переспросил, прикидывая что-то, Ляшенко.
— Да.
Ляшенко помолчал.
— И эти решили освободить вас?
— Да, но…
— Интересно… Ты не горячись… Будем воевать вместе, капитан. Время покажет.
…В партизанском отряде жизнь шла своим чередом. Одни уходили на задание, другие возвращались, третьи чистили оружие, чинили одежду. Иван обрадовался, когда увидел нескольких офицеров, одетых в армейскую форму. Хотя не форма, а что-то другое, неуловимое, выделяло их среди партизан.
— Товарищ майор, — обратился к старшему по чину Иван. — Капитан Петренко. Артиллерист, бежал из плена.
