Физиология, говорил И. П. Павлов, «научит нас, как правильно думать, чувствовать и желать». Об этом же образно писал В. И. Вернадский: «Мне представляется разум и чувство тесно-претесно переплетенным клубком: одна нить — разум, а другая — чувство, и всегда они друг с другом соприкасаются…»
Сейчас установлено, что взаимодействие разума и чувства определяется соотношение активности правого и левого полушарий головного мозга. Наркотизация пра вого полушария (через соответствующую сонную артерию) приводит к беспричинной веселости (эйфории) и потере творческих способностей. При наркотизации же левого полушария творческие способности сохраняются, но зато пропадает хорошее настроение. То же самое происходит и при кровоизлиянии в мозг. Вероятно, у Луи Пастера в результате кровоизлияния было поражено именно левое полушарие, иначе бы он не смог сделать свои выдающиеся научные открытия.
Таким образом, сущность деятельности левого полу шария — безоглядный оптимизм, а правого — «дух отрицания, дух сомненья». Правое полушарие ведает творческим воображением, руководит сновидениями, сдерживает эйфорию левого. Левое же полушарие дает задание правому и после озарения снова берет в руки инициативу: проверяет полученные результаты и точно их выражает.
Латвийские психофизиологи пришли к заключению, что у людей с чрезмерной активностью левого полушария головного мозга, ведающего речевыми функциями и абстрактным мышлением, нередко уменьшается продуктивность умственного труда, возрастает уровень стресса
В подобных случаях правое полушарие, управляющее образно-познавательным процессом, недостаточно нагружено. Оно, по мнению ученых, представляет собой важ ный, но, увы, малоиспользуемый резерв. Перенапряжение одной половины мозга оказывает тормозящее воздействие на другую. Все это показали многочисленные эксперименты, проведенные под руководством доктора медицинских наук А. Крауклиса.
А может ли человек «распоряжаться» полушариями собственного мозга? Дело это, оказывается, небезнадежное. Психологические тесты с одновременных применением физиологических методов обследования позволили обосновать некоторые рекомендации. Как считают специалисты, в современных учебных программах необходимо значительно повысить роль наглядны пособий. А на рабочих местах в ряде профессий, скажем операторов, диспетчеров, надо в дополнение к буквенно-цифровой информации шире использовать цветовую, иллюстрированную.
Стимулировать «резервное» правое полушарие можно и во время отдыха, например, наслаждаясь природой, музыкой, изобразительным искусством.
Так что же представляют собой человеческие эмоции или чувства? На наш взгляд, наиболее удачно на этот вопрос отвечает так называемая информационная теория эмоций, предложенная академиком П. В. Симоновым. Согласно ей эмоция представляет физиологический механизм, компенсирующий дефицит информации, необходимый для достижения цели (удовлетворения потребностей).
Заслуживает внимания дальнейшее развитие Г. И. Косицким информационной теории эмоций. В понятие эмоционального напряжения он, кроме устранения дефицита информации, вкладывает приобретение необходимой энергии и времени для достижения поставленной цели. Г. И. Косицкий различает четыре фазы эмоционального напряжения. Первая фаза характеризуется мобилизацией физиологических функций, так сказать, в разумных пределах. Если действия человека уже начинают противоречить здравому смыслу, то это значит, что наступила вторая фаза эмоционального напряжения. Третья фаза характеризуется угнетением физиологических функций: человек впадает в состояние эмоционального шока. Наконец четвертая фаза — это уже невроз, который может привести к обострению различного рода заболеваний.
Всем знакомы примеры компенсаторного значения эмоций. Так, ярость помогает человеку бороться даже в тех условиях, где у него на успех «один шанс из тысячи». Чувство тревоги удерживает от необдуманных поступков, когда опасность еще, как говорится, не смотрит в лицо. Воодушевление, трудовой энтузиазм позволяют достигнуть результатов, которые трезвомыслящему, неэмоциональному человеку кажутся недостижимыми. Английский философ Ф. Бэкон считал: мы можем ровно столько, сколько знаем. Сегодня к этому можно сделать существенное добавление: мы можем столько, сколько знаем, плюс то, что мы еще не знаем о резервах нашего организма, в частности о резервах эмоционального напряжения.
При недостатке информации, необходимой для организации успешной защиты от какой-либо опасности, у человека может возникнуть чувство страха. Вот как описывает эту эмоцию мореплаватель-одиночка Джошуа Слокама, совершивший в 1895 г. кругосветное путешествие на шлюпке: «В безмолвии унылого тумана я чувствовал себя бесконечно одиноким, как насекомое, плывущее на соломинке… В такие дни меня охватывало чувство страха… Только в штормовую погоду, когда работы было по горло, чувство одиночества покидало меня, но с наступлением штиля возвращалось вновь».
Страх, чувство одиночества при оторванности человека от «большой земли» — естественное явление. Дело лишь в том, что у разных людей бывает различная форма выражения страха. У одних это чувство вызывает растерянность, панику. Другие же в любых условиях не теряют самообладания и выполняют самые сложные задания. Смелым, мужественным людям также знакомы отрицательные эмоции. Но эти люди умеют «властвовать собой», управлять своими чувствами.
Для иллюстрации сказанного приведем два абсолютно разных примера. В 1816 г. у западного берега Африки потерпел кораблекрушение французский фрегат «Медуза». 150 человек оказались на плоту. В их распоряжении было несколько бочонков вина и 25 фунтов сухарей. Сухари были съедены в первый же день, а вино выпито в первые четыре дня. Когда на 13-й день пришла помощь, в живых на плоту оставалось только 15 человек, остальные или погибли в драке за кусок сухаря и глоток вина, или были смыты в океан, или в отчаянии бросились в него сами. Люди, обезумев от ужаса, ели даже трупы погибших.
Другой случай произошел уже в наши дни. Колумбийский моряк Луис Алехандро Беласко, смытый волной с эсминца «Кальдас», оказался один на плоту в Карибском море без запасов питьевой воды и пищи. Под палящими лучами тропического солнца ему пришлось дрейфовать 10 дней. За это время единственной пищей и источником хоть какой-то влаги послужил небольшой корень какого-то растения и два куска сырой рыбы, большая часть которой досталась акулам, ежедневно по вечерам окружавшим плот. Тем не менее когда на девятый день плавания на плот села чайка и позволила взять себя в руки, моряк не свернул ей шею, чтобы съесть, а отпустил на волю. И как бы в награду он на следующее утро наконец увидел берег. Измученный жаждой и голодом, весь в волдырях от солнечных ожогов, с серьезной травмой колена, Беласко нашел в себе силы выпрыгнуть из неуправляемого плота и вплавь добраться до берега, хотя до него оставалось около 2 км.
Чувство страха иногда бывает полезно вызывать у себя и произвольно. Например, пловец Стив Холланд считает, что установил два своих мировых рекорда на дистанциях 800 и 1500 м благодаря тому, что развивал «скорость страха». Во время спортивных состязаний он постоянно внушал себе, что за ним гонится акула. А вот японскому пловцу Сойти Накаяма 55 км Молуккского пролива в Малайзии пришлось плыть в сопровождении не воображаемого, а самого настоящего экспорта акул, для чего потребовались особые меры безопасности…
Резкий прилив сил может вызвать не только страх, но и спортивная злость. Ее резервные возможности в 1965 г. были наглядно продемонстрированы борцом В. Игуменовым. За месяц до первенства страны по классической борьбе у спортсмена был удален аппендикс. Через четыре дня после операции он сбежал из больницы и, превозмогая боль, начал тренироваться. В первой встрече потерпел поражение, но это настолько разозлило его, что во всех остальных он сумел победить и впервые получил золотую медаль чемпиона СССР.
Важное приспособительное значение имеют и положительные эмоции. Любопытно, что они уменьшают болевые ощущения. Согласно теории, которую разработали американские ученые Р.Мелзак и П.Уолл, положительные эмоции как бы закрывают «болевой шлагбаум», а отрицательные наоборот, открывают его. Положительные эмоции — универсальный исцелитель от многих недугов.
Весь мир облетела весть об удивительном самоизлечении известного американского писателя Нормана Казинса от тяжелой формы коллагеноза с анкилозируюшим спондилитом {процесс разрушения соединительной ткани позвоночника). Врачи оценили его шанс на полное выздоровление как 1:500. Но Норман Казинс сумел воспользоваться этим ничтожным шансом. Всем лекарствам он предпочел смехотерапию: заказал себе самые смешные кинокомедии. После каждого такого сеанса боль хоть немного отступала. Эффект этот не нов, люди подметили его давно. Знаменитый ученый XVII в. Сиденгам писал: «Прибытие паяца в город значит для здоровья его жителей гораздо больше, чем десятки нагруженных лекарствами мулов». Интересно, что в США при отборе кандидатов в астронавты специально проверяют, умеет ли кандидат шутить, обладает ли он чувством юмора.
