Ознакомительная версия.
Французский писатель Анри Шарьер, автор романа «Мотылек»[51] (Papillon), был уголовником, осужденным на пожизненное заключение за убийство, и отбывал срок в тюрьме на острове Дьявола. Он писал:
Когда я очень уставал, то ложился на спину, вытягивался в полный рост и закутывал голову одеялом… какие потрясающие ощущения! Я переживал ночи страстной любви, более реалистичные, чем настоящие. Я проводил время с матерью, которая вот уже семнадцать лет как умерла… И это совсем не воображение, я действительно был там.
Шарьер покидал место заключения, уходя в галлюцинации; позже ему удалось бежать на самом деле.
Кили не обладала ни нужными знаниями, ни подготовкой к выживанию, поэтому ей было сложно понять, что с ней происходит. И все-таки ее состояние было гораздо лучше, чем у остальных. Кили сострадала Мег, зная, что та умирает. Ее даже волновала мысль, вспоминает ли Мег «свой родной дом». Чувство сопереживания — одно из важнейших качеств человека, желающего выжить. Помогая Мег, Кили в результате не так сильно ощущала, что сама является жертвой. Проявленное сострадание к другому помогло ей почувствовать собственные силы.
Каллахэн начинал свое одиночное плавание с точным пониманием факта, что ему придется самому о себе заботиться. В команде Кили никто заранее не оговорил вопроса, кому придется быть главным и на кого ляжет вся ответственность. Очевидно, что капитан Липпот не тянул на лидерство. Они даже не договорились о правилах поведения при возникновении чрезвычайной ситуации. Поэтому сейчас, оказавшись в таком положении, они лишь надеялись на какие-то таинственные силы, которые придут и освободят их от этого кошмара. Других дел у сверхъестественных сил, конечно, нет. Люди были не в состоянии приспособиться к ситуации, что их и убивало.
Брэд Каванах пытался победить душевную слабость и душивший его гнев на судьбу, кроме того, важно было освободиться от влияния общей гнетущей атмосферы. Он перебрался на наветренную сторону, чтобы ветер не перевернул плот. Сидел он молча. «Брэд сидел с каменным лицом и не произносил ни слова. Он нашел себе работу — поддержание равновесия плота», — вспоминала Кили. Он отгородился от губительного влияния группы и не собирался сходить с ума — опасность, которая, судя по всему, грозила некоторым ее членам. Обращаю внимание, что сделал он это при помощи работы. Пусть даже такой небольшой. Но цель была достигнута.
Обстоятельства складывались плачевно. Без воды, без еды, без одежды они мучились жаждой, были истощены и замерзали. Среди них находился тяжелораненый. Они провели уже два дня на плоту, и их мучения сложно себе представить. Некоторые члены группы ощущали близость смерти. Все чаще и чаще звучала фраза: «Больше я не могу», — мысль, которую человек, стремящийся выжить, не имеет права допускать.
Английский офицер Кристофер Бёрни во время Второй мировой войны несколько лет провел в одиночном заключении в Бухенвальде и других концентрационных лагерях. Сначала он говорил себе, что его отпустят к Рождеству. После Рождества он начинал надеяться, что выйдет к Пасхе. Он писал в книге Solitary Confinement («Одиночное заключение»): «Потом я выбрасывал из головы нетерпение… В солнечную погоду летом нет места пессимизму… Я спокойно могу пережить следующие три месяца». Вот так должен думать человек, который стремится остаться в живых. Одно время, в начале 1980-х годов, я работал в тюрьмах особо строгого режима. Помню, как один из заключенных сказал мне: «Я здесь на бровях не стою и по пустякам не суечусь». В ответ на мой вопрос, как ему удается сохранять такое завидное спокойствие, он ответил: «А ты оставайся внутри себя самого, тогда поймешь». Тоже путь к выживанию.
Молодой израильский турист Йоси Гинсберг сплавлялся по рекам в джунглях Боливии. Его плот теряет управление и попадает на порог, Гинсберга начинает нести по бурному потоку. В итоге ему удалось выбраться на берег, но в джунглях он потерялся. На третьей неделе путешествия он чуть не утонул в болоте. С огромным трудом выбравшись из него, Гинсберг принимает решение: «Я готов на любые страдания, но я не остановлюсь». На самом деле на свете насчитывается совсем немного людей, которые могут довести мастерство выживания до совершенства. Стив Каллахэн один из них. Большинство из нас сначала совершат кучу ошибок и лишь потом находят в себе силы для собственного спасения.
Состояние пятерых людей на плоту ухудшалось. Мег умирала. Кили упорно боролась за контроль над ситуацией. Она не сдавалась, и было понятно, что этот человек приложит все силы и останется в живых. Она соорудила большой колпак из занавески для душа, куда, как в кабинку, засовывала голову, дабы «спрятаться от всех остальных… чтобы не начать разваливаться… мои попутчики заполняли мой мозг черным дымом отчаяния, они тянули меня вниз». Кили решила заключить союз с Брэдом Каванахом — единственным, кто кроме нее не сошел с ума.
— Брэд, — сказала она. — Ты мне нужен.
Он засунул голову к ней под колпак, и они заключили союз. Один из них может спать, пока другой стоит на страже. Это была обычная мера предосторожности, которая отделяла тех, кто хочет выжить, от жертв. Простое, но верное решение, дающее Кили и Каванаху возможность решать сиюминутные задачи, ставить ближайшие цели, добиваться жизненно важных результатов и, конечно, разделять ответственность на двоих. Союз двоих помог им укрепить свой дух и внутренне отпустить ситуацию с тремя остальными — теперь Кили и Каванах будут поступать только так, как им самим кажется необходимым. У них уже не оставалось сочувствия ни к кому, кроме как к самим себе. Их соглашение сработало в качестве иммунной системы, стоящей на страже организма и отсеивающей все враждебное из внешней среды. Каждый из них нес ответственность за партнера и потому не чувствовал себя жертвой.
Много лет спустя я поинтересовался у Кили, как им с Каванахом удалось спастись. «Я чувствовала, что должна помочь Брэду выжить. Мне кажется, он чувствовал то же самое. У нас с ним было простое правило: если я сплю, он бодрствует; когда спит он, бодрствую я», — ответила она.
Наконец, решимость Кили окрепла, и она начала создавать карту окружающего мира и адаптировать свое поведение в соответствие с ней. Неожиданно она вспомнила мистера Питмана — своего школьного учителя английского языка, который водил их в походы на природу и рассказывал о выживании. «Я не вспоминала о нем много лет». Может быть, от Питмана она услышала что-то такое, что могло бы ей пригодиться? «Нас никто не спасет. Надо было реально оценивать ситуацию. Это касалось нас всех. Нам не на кого было рассчитывать».
К этому моменту Адамс окончательно сошел с ума. Например, он пытался оторвать ступню Мег, приговаривая: «Здесь у тебя заражение, она все равно у тебя отвалится». Кили это никак не затронуло: «Я просто стала смотреть в другую сторону. Меня от них тошнило». Иногда твоя душа должна окаменеть — это тоже ради выживания. Стокдейл писал: «В тяжелой ситуации появляется не добрый, не мягкий, не сострадательный лидер, не ветхозаветный пастырь, а человек с холодным сердцем». Чтобы выжить, надо принять реальность таковой, какая она есть, — для этого нужно холодное сердце. Но в этом холоде есть место и для сострадания.
Те, кто выживает, находят глубокую духовную связь с миром. Многие из них имеют талисманы, соединяющие тонкой нитью их внутренний мир с окружающей действительностью. Однажды Кили услышала от одного старого моряка легенду о черной жемчужине: «Если мореплаватель потеряется в море, то может отдать черную жемчужину Посейдону, и тот спасет его». После этого Кили купила серьги с черным жемчугом, которые были на ней всегда. «Я подняла руку и потрогала сережку. Погладила жемчужину». Кили сняла сережку и бросила ее в море. Ей было необходимо свое личное пространство, чтобы поддерживать решимость и не утратить ощущения внутреннего стержня. Герой романа Джорджа Оруэлла «1984» Уинстон Смит постепенно теряет свой внутренний стержень. При выживании группы людей для каждого члена сообщества важно собственное пространство. Иммунная и эмоциональная системы неизбежно разделяют всё на «мое» и «их». Сама жизнь диктует закон личного пространства. Можно сказать, что жизнь представляет собой самоорганизующуюся силу, появившуюся вокруг целого ряда собранных воедино элементов. Она не дает подобным элементам стать частью окружающего мира, несмотря на то что постоянно происходит весьма деликатный взаимообмен живых существ и окружающего мира. Жизнь — это тонкое сочетание общественного и глубоко личного. Она протягивает границы и воздвигает высокие барьеры, но при этом не терпит полной изоляции. Когда природа пытается взять назад все элементы, из которых мы состоим, человек должен бороться изо всех сил за «свое собственное» и держаться за него обеими руками. Видимо, в этом заложен смысл талисмана — «это мое, и это я». Йоси Гинсберг как зеницу ока хранил книгу — подарок дяди. Стив Каллахэн берег свою финку со времен, когда был бойскаутом. А Кили носила сережки с черным жемчугом и отдала одну из них Посейдону. С помощью жемчужины она заключила соглашение с морем.
Ознакомительная версия.
