По мнению микробиолога Карла Воуза, на микробы приходится 80 % всей биомассы Земли. Крейг Вентер утверждает, что в одной пятой чайной ложки морской воды содержится миллион бактерий (и 10 миллионов вирусов), и добавляет: «Если вы не любите бактерии, значит, вы живете не на той планете. Это планета бактерий». Большую часть обмена веществ на нашей планете осуществляют микробы. Когда Джеймс Лавлок задался вопросом, откуда берутся газы, делающие земную атмосферу столь удивительным феноменом (гипотеза Геи), ему ответила микробиолог Линн Маргулис. Нашу атмосферу контролируют микробы. Они также контролируют большую часть нашего тела. Человеческая микробная биомасса в нашем кишечнике, во рту, на коже и повсюду укрывает три тысячи видов бактерий с 3 миллионами различных генов (в человеческих клетках всего восемнадцать тысяч генов или около того). Как показывают последние исследования, нам необходимо иметь микробов «на борту» для нормальной работы нашей иммунной и пищеварительной систем.
Эволюция микробов, которая продолжается уже более 3,6 миллиарда лет, сильно отличается от того, как мы обычно представляем себе эволюцию по Дарвину, когда гены передаются следующим поколениям и медленно проходят через фильтр естественного отбора. Бактерии беспорядочно обмениваются генами в каждом поколении. У них есть три механизма «горизонтальной передачи генов» между самыми разными видами бактерий, поэтому они эволюционируют постоянно и очень быстро. То, как они передают потомкам счастливо приобретенные гены, что происходит непрестанно, очень напоминает ламаркизм – наследование приобретенных признаков.
Такая «трансгенная» природа микробов показывает, что в генетически модифицированных зерновых нет ничего нового, особенного или опасного. Специалисты в области полевой биологии считают, что биосфера похожа на пангеном – взаимосвязанную сеть постоянно циркулирующих генов, содержащую гены всех клеточных линий данного вида. Биоинженеры, работающие в новой области – синтетической биологии, имеют дело непосредственно с заменяемыми генами микробов, что весьма облегчает работу.
Эта биотехнологическая эпоха будет опираться на микробов и, возможно, вдохновляться ими. Социальный дарвинизм не состоялся как идея. Термин «эволюция культуры» никогда не значил особенно много, потому что подвижность культурной информации и различных влияний в обществе имеют мало общего с напыщенным консерватизмом стандартной теории эволюции Дарвина.
Но поскольку мы продолжаем изучать текучесть признаков и оригинальные механизмы, используемые микробами (бактериальное чувство кворума, биопленки, метаболические цепочки, «гены образа жизни» и др.), вполне может возникнуть термин «социальный микробиализм». И сталкиваясь со сложной проблемой, мы, возможно, будем спрашивать себя: «А как поступил бы микроб?»
РИЧАРД ДОКИНЗ
Зоолог-эволюционист, Оксфордский университет, автор книги The Greatest Show on Earth: The Evidence for Evolution[3]
Далеко не все концепты из инструментария профессионального ученого могут подойти любому человеку. Нам не подойдет инструмент, который применяется только в науке ради самой науки. Нам нужно найти инструмент, который поможет далеким от науки людям понимать научные достижения и принимать более рациональные решения в повседневной жизни.
Почему половина американцев верят в духов, три четверти верят в ангелов, треть – в астрологию, а три четверти – в существование ада? Почему четверть американцев думают, что президент США родился за пределами страны и, следовательно, занимает пост президента незаконно? Почему более 40 % американцев полагают, что Вселенная появилась позже, чем была одомашнена собака?
Давайте не будем сразу сдаваться и списывать все на глупость. Пожалуй, кое-какие из этих воззрений и вправду объясняются глупостью, но давайте сохранять оптимизм и концентрироваться на том, что можно исправить: отсутствие навыка критически мыслить и предпочитать факты частным мнениям, предрассудкам и байкам. Думаю, двойной слепой метод повышает ответственность. Это не просто превосходный инструмент исследований; он также имеет образовательную и дидактическую ценность, поскольку учит людей критически мыслить. Не обязательно проводить эксперименты с использованием двойного слепого метода, чтобы стать умнее, – достаточно уловить принцип, понять, почему он необходим и насладиться его элегантностью.
Если бы во всех школах учили, как использовать двойной слепой метод, это усовершенствовало бы наш процесс познания, а именно:
1. Мы бы поняли, что не следует делать обобщения, основываясь на выдумках.
2. Мы бы научились понимать, могло ли то или иное важное событие произойти в результате чистой случайности.
3. Мы бы узнали, насколько трудно избавиться от предвзятости и что эта предвзятость в то же время не продиктована нечестностью или поиском выгоды. Благотворный эффект этой мысли простирается и далее: она подрывает пиетет перед авторитетами и заставляет уважать частное мнение.
4. Мы бы перестали верить гомеопатам, знахарям и другим шарлатанам, которые в результате оказались бы не у дел.
5. Мы бы обрели навыки критического и скептического мышления, что не только улучшило бы наши собственные когнитивные способности, но и, возможно, спасло бы мир.
Надо рекламировать научный образ жизни
МАКС ТЕГМАРК
Физик-космолог, Массачусетский технологический институт, научный руководитель Института фундаментальных вопросов
Я думаю, что научная концепция, которая может усовершенствовать процесс познания каждого, – это понятие «научная концепция» как таковое.
Несмотря на впечатляющие успехи в фундаментальных исследованиях, в том, что касается общественного просвещения, наше научное сообщество терпит разгромное поражение. В 2010 году на Гаити сожгли двенадцать «ведьм». Как показали проведенные недавно опросы, в США 39 % жителей считают астрологию наукой, а 40 % считают, что человек появился менее десяти тысяч лет назад. Если бы все поняли, что такое «научная концепция», эти проценты сократились бы до нуля. Более того, мир стал бы лучше, потому что люди с научным подходом к жизни принимают решения на основе достоверной информации и повышают тем самым свои шансы на успех. Принимая рациональные решения во время шопинга или голосования на выборах, они также укрепляют научный подход к принятию решений в своих компаниях, организациях и правительственных структурах.
Почему же мы, ученые, терпим позорное фиаско в деле общественного просвещения? Думаю, ответ лежит в области психологии, социологии и экономики.
«Научный образ жизни» предполагает научный подход и к сбору, и к использованию информации – а ведь и в том и в другом есть свои трудности. Очевидно, что вы с большей вероятностью сделаете правильный выбор, если будете в курсе всех аргументов, прежде чем примете решение, но тем не менее существует множество причин, по которым люди часто не получают всей полноты информации.
Многие просто не имеют к ней доступа (лишь 3 % жителей Афганистана имеют доступ в Интернет, и, согласно опросу, проведенному в 2010 году, 92 % из них не знали о террористической атаке 11 сентября).
У значительного числа людей слишком много дел или отвлекающих факторов, чтобы им хватало времени на поиски информации. Многие обращаются лишь к тем источникам, которые подтверждают их предвзятость или предрассудки. Но даже тем, кто имеет свободный, без всякой цензуры, доступ к Интернету, бывает сложно найти достоверную информацию, поскольку она зачастую погребена под лавиной ненаучных данных.
А как мы поступаем с полученной информацией? Суть научного образа жизни заключается в способности изменить свои взгляды, если полученные новые факты доказывают несостоятельность этих взглядов, т. е. в способности избегать интеллектуальной инертности. Но, увы, многие из нас хвалят различных лидеров, которые упрямо придерживаются своих убеждений; мы считаем это признаком некоей их «силы». Великий физик Ричард Фейнман называл «недоверие к экспертам» краеугольным камнем научного подхода и всячески его приветствовал. Тем не менее стадное чувство и слепая вера в авторитеты по-прежнему широко распространены. Основой научного суждения является логика, но мы часто принимаем желаемое за действительное, наши решения опираются на иррациональные страхи и другие предубеждения.
Как можно способствовать распространению научного образа жизни?
Очевидный ответ – улучшить образование. В некоторых странах даже введение обязательного начального образования будет большим шагом вперед (например, в Пакистане читать умеют менее половины жителей). Расшатывая устои фундаментализма и пропагандируя терпимость, образование снизит уровень насилия и войн. Уравнивая женщин в правах с мужчинами, образование будет способствовать сокращению бедности и бесконтрольного роста народонаселения.
