из камней и дерева. Однако Демиург не осознает, что в глубине его величайшего творения, человека, есть искра подлинного Бога.
По мнению гностиков, весь физический мир, творение Демиурга, часть Тьмы. Сокровенная душа человека может достичь Подлинного Света лишь одним способом: избегнув сил зла. Это можно сделать лишь посредством внутреннего знания, которое обретается изучением и постижением тщательно оберегаемых тайн, «таинств», которые ангелы передают некоторым избранным людям, у которых есть Знание, Gnosis.
Несмотря на то, что такая точка зрения о Яхве не соответствовала обретенной мудрости, близкие к гностикам христиане вполне могли смириться с подобным их воззрением. Гораздо хуже гностики ладили с иудейской общиной, ведь евреям не могли понравиться заявления о том, что их Бог — безумный демагог. Камнем преткновения стало положение Иисуса в дуалистическом мировоззрении гностиков. Иисус был Богом, созданным из плоти, а это означало, что в его физическом теле присутствовало зло. Если он был сыном Бога, то какого именно Бога?
Нам трудно понять, как гностики толковали божественность Иисуса, главным образом потому, что мы вынуждены опираться, прежде всего, на сочинения Иринея, который гностиков не любил. Самые ранние тексты Наг Хаммади, по-видимому, датированы примерно сотым годом нашей эры. Вероятнее всего к этому времени главная линия христианской философии уже оказывала сильное влияние на гностические верования. Скорее всего, люди, которые спрятали эти тексты в 4–5 вв. нашей эры, тщательно выбирали, что захоронить, а что уничтожить. Можно лишь предполагать, что эти люди были христианами, которые жили в те времена, когда Римское христианство успело утвердиться. Возможно, у них была собственная цензура. Здесь стоит обратить внимание на следующий интересный момент: во многих текстах Иисус имеет выдающееся положение и чаще всего изображается учителем и проповедником. И очень мало там говорится о жизни Иисуса на Земле.
Описания в этих текстах практически полностью совпадают с тем, что писал о гностиках Ириней: гностики верили, что Иисус не был человеком. Для них он был божественной личностью, которая лишь казалась человеком. Именно это верование и стало «приговором» гностикам. В глазах консервативных христиан такое верование было (и поныне остается) еретическим. Иисус родился от женщины, жил и умер на Кресте — вот главные положения христианского вероучения. Если мы признает, что он был лишь «видимо» человеком, это будет означать, что он не страдал на Кресте и, что еще важнее, не являясь человеком, он не мог искупить грехи людей. Это верование назвали докетической ересью, от греческого глагола «докеин», что значит казаться. Христиане с такими вещами не могли мириться — в учение Христианской Церкви вошли только те представления об Иисусе, которые цензура сочла не противоречащими принятым положениям.
Некоторые современные ученые полагают, что «христианство» гностиков, по сути, появилось позднее, что изначальные верования гностиков основывались на гораздо более древних языческих мистических культах. На самом деле, почти не остается сомнений в том, что гностицизм был основан на чем-то более загадочном, нежели христианство, чем-то напрямую связанным с нашим миром — мостом между нами и великим неведомым.
Если убрать из текстов Наг Хаммади христианские дополнения, то можно уловить содержание этих более великих таинств — таинств, которые позволили искре подняться и достичь царства света. Там много зашифрованных изречений. Здесь примером может послужить совет, который дает гностический мудрец Сильваний. На его взгляд, искатель должен:
Стучать в себя словно в дверь и идти в себя словно по прямой дороге. Ибо если вы пойдете по этой дороге, то не сможете сбиться с нее. Откройте эту свою дверь, чтобы узнать то, что есть.
Складывается впечатление, что гностицизм призывал смотреть в себя, искать просветление в себе, найти в своей душе искру вечного Света. Мы снова свидетельствуем всеобъемлющий дуализм гностицизма — верования, которое укоренено в человеческой памяти гораздо глубже первого века нашей эры. Гностицизм был просто адаптированной формой этих древних верований, «мистических религий».
Единство двух
Главное верование этих мистических культов заключалось в двойственности человека. С этой концепцией вы познакомились, когда читали об идеях Эпиктета. Теперь настала пора возвратиться к нашей концепции Даймона. Это существо было частью языческой двойственности, но легко вошло в философию гностицизма. Даймон это искра, та часть в нас с вами, которая одновременно является частью Царства Света. Однако Даймон это только часть двойственности в каждом человеке. Эта часть человеческого сознания укоренена в мире Тьмы. И тут мы снова встречаем концепцию Эйдолона. Первоначально это слово использовали для описания образа или статуи какого-либо бога. Со временем его стали отождествлять с копией чего-то божественного. Эта копия выглядела точно так же, как и оригинал, но обладала не всеми его качествами. Языческие мудрецы сочли Эйдолона прекрасным описанием той части человеческой двойственности, которая находится в плену в Царстве Тьмы. Это воплощенная самость, физическое тело и личность, сам человек. Данная «низшая самость» смертна и абсолютно невежественна, если только ее не посвятить в таинства своей высшей самости. Низшее «я» погрязло в мире тьмы и пребывает в рабстве у эмоций и всех прочих зол, которые окружают физическое бытие. С другой стороны, Даймон представляет собой бессмертную самость. Даймон всегда пребывает вместе с Эйдолоном и, когда возможно, пытается помочь ему и наставить его, хотя Эйдолону опасно знать о том, что у него есть другое «я», если у него нет Знания.
Иногда Даймон вынужден проявляться видимо и слышимо. Обычно такие вещи происходят у человека, который посвящен лишь наполовину. В подобных обстоятельствах Эйдолон будет воспринимать Даймона как некую форму ангела-хранителя или духовного наставника. Платон учит:
Мы должны считать самую авторитетную часть души Духом-Хранителем, который дал нам Бог. Этот Дух возносит нас в наш небесный дом.
Гностические мудрецы полностью соглашались с этим верованием. Валентин учил, что человек получает Знание от своего ангела-хранителя, но в действительности это существо представляет собой просто высшее «я» этого же человека. А это означает, что ангелы, которые служат связующим звеном между Миром Света и Миром Тьмы, вовсе не являются независимыми существами — это Даймоны из нашего мира. Мы и есть наши собственные учителя.
Теперь, когда мы видим эту связь, уже невозможно усомниться в том, что в гностицизме существовала двойственность. Мани, основатель восточной гностической религии в северной Вавилонии, соединил части традиционной иранской религии и создал из них новую версию: манихейство. Мани родился в Багдаде в 216 году нашей эры в семье, которая была в родстве с царствующим домом Персии. Он воспитывался в общине, которая называлась альмугхтасила («совершающие омовение»). В детстве (в 228 году) он получил откровение от духа, которого он
