Нигде на свете нет такого солярия, который не выдержала бы спина тропической обезьяны. А уж в ледниковые периоды его тем более не могло быть.
Гипотеза Энгельса, будто переход к бипедии связан с освобождением передних конечностей для изготовления орудий труда, сейчас отвергается всеми, включая марксистких ученых-антропологов. Принять ее не позволяет «хиатус» — временной провал между первыми прямоходящими гоминидами и первыми предполагаемыми орудиями труда - олдувайскими гальками. Он составляет уже не 2 миллиона лет, как пишет М. Дерягина, а почти 4, - если верить французским археологам, раскопавшим оррорина и сахелантропа.
Следующая гипотеза более внятна: будто обезьяны встали на две ноги ради ориентировки в саванне. Думаю, она основывается на наблюдениях за привычками мангуст, сурков, цуррикат, сусликов, и прочих животных, которые, обитая на открытых пространствах, принимают вертикальную стойку с целью ориентировки.
Возражения. Первое. Ни одно из животных с целью ориентировки никогда не встает полностью на задние конечности. Их «столбики» представляют собой полуприсядку на полусогнутых конечностях. Четвероногому существу, у которого конечности расположены перпендикулярно к телу, невозможно осматриваться, стоя на них: слишком велико физическое усилие. Для него требуется такая мощная физиологическая доминанта (вспомним Ухтомского), что все остальные функции будут заторможены. Если у вас есть собака (о кошках молчу, с ними такой фокус вообще невозможен) попробуйте поставить ее на две задние лапы, и чтоб стояла. В таком положении невозможно ориентирование: у животного глаза из орбит вылазят от усилия.
Второе: данная гипотеза еще может объяснить бипедию, но не двуногую локомоцию. Никто из животных, принимающих с целью ориентировки позу столбика, никогда не бегает на двух лапах. Это разные физиологические акты. Более того: противоположные. На бегу ориентация по сторонам света невозможна. Попробуйте совместить ускоренный бег и ориентацию в пространстве. Думаю, вы скоро упадете на ровном месте. Обратите внимание, как тренеры бегают во время соревнований за своими спортсменами и подсказывают: впереди подъем, спуск, зигзаг.
Третье: проблема первотолчка. Зачем обезьяны покинули безопасный лес и ушли в саванну? Впрочем, проблему пускового механизма не решает не только эта гипотеза, ее не решает ни одна гипотеза происхождения двуногой локомоции. Ни одна из тех, которые могут предложить симиалисты.
В том числе и та, которая ныне пользуется наибольшим признанием. Скажу честно: впервые познакомившись с гипотезой К. Лавджоя, я подумал: какая дикая чушь! Как можно! Но потом, глубже войдя в суть проблем, связанных с прямохождением, понял, почему антропологи всех стран так за нее «уцепились»: на безрыбье и рак - рыба. А это хоть что-то свежее.
Буквально в каждой книге, посвященной антропогенезу (откройте и убедитесь): ах, Лавджой!.. Объяснил, да как умно! Теперь-то симиализм прочно на двух ногах стоит!
Лавджой исходил из т.н. «стратегии размножения». Известно, что одни животные рожают много детей, уход за которыми весьма относителен. Выживают немногие сильнейшие. Другие рожают мало и редко, но посвящают себя полностью уходу за детьми и самоотверженно их защищают. Последнее свойственно как раз высшим млекопитающим, например, человекообразным обезьянам. Самка шимпанзе рожает один раз в пять лет и сохраняет связь со своими детьми на протяжении всей жизни.
Американский антрополог К. Лавджой решил, что причиной перехода обезьян (тех самых, наших якобы предков) к двуногой локомоции стало изменение ими стратегии размножения. Они решили рожать больше.
Ну и что? — спросите вы. Что мешало обезьянам рожать ежегодно на деревьях, вернее, на втором ярусе тропического леса, где даже почва имеется? Для шимпанзе второй ярус - как для нас земля с тем преимуществом, что гораздо более безопасно. Зачем спускаться на землю, кишащую хищниками? Сидя наверху, обезьяны представляют собой нелегкую (ввиду того, с каким проворством обезьяны шмыгают по веткам) добычу для очень немногих хищников. На земле они — легкая добыча для всех, кто имеет крепкие клыки и хочет есть.
«К.О. Лавджой считает, — уверяет М. Дерягина, — что на земле легче ухаживать за несколькими детенышами» (83, с.9).
Ну, разумеется! На земле их можно усадить в автомобиль, заработанный трудами праведными, и отвезти в детский сад. Поэтому Лавджой, безусловно, прав, что так считает.
Д. Джохансон, тоже так считающий, сожалеет лишь об одном: у прекрасной гипотезы Лавджоя отсутствует «пусковой механизм» (20, с.242). В самом деле: с чего это вдруг безмозглая обезьяна задумалась о стратегии размножения?
Продолжаем опровергать. Переход к новой стратегии размножения, связанной с ежегодными родами (чаще для антропоидов невозможно), никак не связан с бипедией. Нет корреляции между двумя этими явлениями. На земле многие млекопитающие рожают ежегодно и даже чаще, но не начинают от этого ходить на двух ногах.
Из этого следует, что прямохождение понадобилось обезьянам, чтобы освободить именно руки именно для детей. Представьте себе эту самку шимпанзе, которая бродит по открытой саванне с двумя детенышами на руках, — по одному на каждой. Она может бродить, наверно, только в мозгу Лавджоя. В саванне этот фокус у нее не получится. А теоретически отчего бы не бродить? Из книги в книгу, от одного фантазера-антрополога к другому.
Как показывает опыт, когда у людей имеется выбор, они выбирают не ту стратегию размножения, какую выбрал для нас Лавджой. Люди не стремятся плодиться, они предпочитают реже рожать и лучше воспитывать. Подчеркиваю: когда имеется выбор. У Лавджоя речь идет именно о выборе. Некие древние обезьяны, якобы, отказались от традиционной стратегии размножения и выбрали другую. Для того, чтобы стать людьми, им понадобилось чаще рожать и меньше ухаживать. Но исторический опыт показывает, что людям — именно им — это не свойственно.
Последнее. Ни одно наземное животное, включая человека и саванных обезьян, не переносит детей на руках. На земле это самый неэкономичный, энергоемкий и опасный для матери и ребенка способ транспортировки. Люди испокон века приспосабливают все, что угодно, лишь бы не носить детей на руках. Ни в одном бродячем первобытном племени не зафиксирован такой способ переноски детей, как «поза Мадонны». Держа на руках, матери кормят младенцев, а для транспортировки приспосабливают все, что угодно, прежде всего спины и головы.
В этом деле торжествует принцип: все, что угодно, лишь бы не руки. Ноги — даже они — предпочтительнее. И этому есть подтверждения. Чукчи шили специальные сапоги с широченными голенищами, в которые укладывали детей и таким образом транспортировали.
Современным высоколобым антропологам, таким, как Лавджой, трудно понять, что для людей, которые добывают пропитание себе и детям руками, занимать руки «уходом за детенышами» — непозволительная роскошь.
Обезьяны саванн перемещают детей на спинах. Только шимпанзе и другие древесные обезьяны переносят детей на руках, потому что, если б они прыгали в густом лесу среди веток с младенцами, сидящими у них на спинах, они бы выкололи им глаза ветками и свернули головки. Это вынужденный способ, никогда не применяемый в земных условиях. Видимо, Лавджой об этом не подумал, когда «переместил» обезьян с деревьев на землю, чтобы они могли носить по ребенку в каждой руке. Вот если б он писал об обратном: о переходе с наземного образа жизни на древесный, — тогда было бы о чем говорить. Способ траспортировки детей на руках — это эксклюзив древесных обезьян, не применяемый более никем на Земле.
Последняя идея происхождения бипедии принадлежит Харди. О ней разговор особый.
11. Мы и водные обезьяны
Английский антрополог Харди в 1960 г. выдвинул гипотезу происхождения человека от водных обезьян (101). Небольшая популяция водных обезьян, принадлежащих не к числу антропоидов, а к отряду низших приматов, дожила до наших дней на острове Калимантан. Этих обитателей мангровых зарослей, отличает от всех других приматов отсутствие водобоязни. Второе, что их отличает, — длинные носы. Оба эти обстоятельства, безусловно, связаны между собой.
Выше я говорил о том, что длинный нос человека является одним из доказательств нашего водного происхождения, что это гидростатистическое приспособление для ныряния. Никакого иного толкования этого анатомического признака человека не существует. Вернее, существует, но ничего не объясняет. Считается, будто длинный нос дан человеку для того, чтобы в нем прогревался холодный воздух. Однако как объяснить тот факт, что в мороз первым страдает именно нос? Как объяснить другой факт: типичные представители народов, живущих в зонах с очень низкой зимней температурой, имеют, наоборот, укороченные носы?
