Единственное объяснение - водное происхождение, и калимантанские водные обезьяны подтверждают данную версию своим обликом.
Именно нос, как сближающий анатомический признак, имел в виду Харди, говоря, будто человек появился от водных, а не лесных обезьян. При этом Харди объяснил также и прямохождение: обезьяны питались, стоя в воде, а потом, усвоив бипедию в воде, смогли ходить на двоих уже на суше.
Он, безусловно, прав, с одной поправкой: это были не обезьяны. Длинные носы обезьян не должны сбивать нас с толку. Нос человека и нос водной обезьяны — это два разных инструмента, хотя оба вызваны к жизни контактами с водой.
Я уже просил обратить внимание не только на размер носа, которым мы отличаемся от всех наземных обезьян, но и на его устройство.
Внутренняя конструкция носа человека не имеет ничего общего с устройством обезьяньих носов, будь они хоть сухопутные, хоть водные. Наша конструкция представляет собой два «колокола», разделенные перегородкой. Это очень экономичная, можно сказать, идеальная универсальная конструкция, позволяющая вести как водный, так и наземный образы жизни.
Носы калимантанских приматов — это безобразно вытянутый пещерообразный обезьяний нос и более ничего. Водные обезьяны Калимантана являются потомками сухопутных обезьян, преодолевших характерную для всех обезьян водобоязнь. Их носы формировались, в отличие от человеческих, не в воде, а на суше, а потом просто-напросто удлинились до безобразия, что представляет собой морфологическую адаптацию обезьян к новой среде. Это качественно иное явление. Это специализация, эволюционный тупик. С болтающимся носом длиной более десяти сантиметров обезьяна обречена вести только водный образ жизни в мангровых зарослях и не способна возвратиться на землю, в тропический лес. В схватках с другими обезьянами за территорию этот нос стал бы ее самым уязвимым местом, «ахиллесовой пятой».
Природа вынуждена была поступить так жестоко, потому что с переходом обезьян к водному образу жизни перед эволюцией встала задача обеспечить препятствие для затеков воды в мозг, с которым дыхало соединено непосредственно. И она пошла по пути удлинения. Благодаря этому, обезьяна успевает вынырнуть из воды раньше, чем вода протечет через все каверны и щели ее длинного носа.
В отличие от этого, форма носа человека обеспечивает эффект воздушной пробки.
Существуют и иные аргументы, опровергающие возможность нашего происхождения от водных обезьян. Например, секс. Все животные, имеющие наземное происхождение, спариваются в позе «со спины». Водные обезьяны исключением не являются: подходят к самкам сзади. Только у человека общепринят коитус спереди, в позе, которая не случайно называется «классической». У одного только человека из всех наземных животных.
У морских млекопитающих, включая дельфинов, общепринято совокупление спереди. Это очень важное отличие, потому что речь идет об основном инстинкте. Человек ведет себя в данном случае как морское, а не наземное млекопитающее.
По «морскому» типу откладывается у человека жировая ткань. У наземных животных (включая водных обезьян) отложение запасов жира начинается с живота. Подкожный жир для наземных млекопитающих в нормальном активном природном состоянии не характерен, о чем прекрасно знают охотники, находящие сало только на кишках.
Наоборот, у морских млекопитающих, даже у тех, кто испытывает недостаток питания, всегда наличествует подкожный жир. То же самое мы наблюдаем на людях. Природа устроила так, что накопление жировой ткани происходит в нашем организме по «морскому» типу: вначале под кожей, а уж потом в животе. Даже при дефиците питания наш организм, ущемляя жизненно важные органы, откладывает какие-то толики сала под кожей. У танцовщиков и спортсменов с их поджарыми, безжировыми животами, имеется подкожный жир. Иначе их кожа имела бы синий цвет из-за многочисленных капилляров. Говорят, что подкожный жир был даже у истощенных до полусмерти заключенных концлагерей. Это свидетельствует о том, что изначально жировая прослойка являлась не способом аккумуляции энергетических излишков, а жизненной необходимостью.
Организм «умный», в нем ничто не делается зря. Работает древняя программа, отменить которую можно только вмешательством в генотип. Подкожный жир необходим морским животным для терморегуляции. Потовые железы спасают нас только от перегрева. От переохлаждения человека, как и всех других морских млекопитающих, призвана защищать прослойка сала под кожей. У наземных млекопитающих, «одетых в меха», нет жизненной потребности в слое подкожного жира. Подкожный жир в данном случае — это «излишек» от слишком сытной жизни, энергетический запас, который организм создает в последнюю очередь.
Все наземные животные, издавая звуки, пользуются вдыхаемой струей. С выдыхаемой струей воздуха из гортани в атмосферу попали бы запахи, в том числе резкие ароматы гниющей между зубов пищи. Как известно, животные избегают оставлять лишние следы своего пребывания, если только это не связано с самозащитой при помощи запахов, обозначением территории или половым поведением. Не знающие этого обстоятельства люди, пытаясь имитировать голоса разных животных, терпят фиаско, потому что человек использует выдыхаемую струю, подобно морским млекопитающим. Профессиональные имитаторы голосов животных меняют поток воздуха на обратный.
Животные моря физиологически не могут пользоваться вдыхаемой струей, потому что рискуют погибнуть, «вдохнув» в состоянии аффекта воду в легкие. Изменение направления потока воздуха при издавании звуков ~ важное гидростатистическое приспособление, и тот факт, что оно нам досталось «в наследство», доказывает наше морское происхождение.
В дальнейшем эта особенность — способ издавания звуков на выдыхаемой струе — сыграла огромную роль в антропогенезе, так как на вдыхаемой струе воздуха членораздельная речь невозможна. Данное обстоятельство является серьезным доказательством того, что человек не мог произойти ни от каких обезьян, включая водных, ибо речь и мышление представляют собой один нераздельный феномен. В современной науке принято объединять их в одно понятие «мышление-речь».
Слабость нашего скелета для земных условий — одно это обстоятельство категорически опровергает саму возможность происхождения человека непосредственно от сухопутных животных (а водные обезьяны по своей первичной природе, определяемой по среде формирования генотипа, тоже являются таковыми). Наш наземный предок никогда не смог бы перейти к устойчивому прямохождению, ибо для этого у него не было физической возможности. Слабый скелет - абсолютное препятствие для появления двуногой локомоции в земных условиях. Имея ноги, расположенные перпендикулярно по отношению к туловищу, и слабый костяк, которому и без того недостает почти 40% прочности, наш земной антропоидный предок не смог бы поменять четвероногий горизонтальный способ передвижения на вертикальную бипедию.
Водные обезьяны Калимантана не кормятся, стоя в воде. Они хорошо плавают, но кормятся, сидя на ветках. Даже в воде, где сила тяжести минимальна в сравнении с земной, они не могут долго стоять, потому что у них суставы наземных животных, требующие, чтобы ноги располагались перпендикулярно туловищу.
Прямохождение человека можно объяснить, исходя из того, что к моменту начала перехода к чисто наземному образу жизни, человек уже имел тот тип строения суставов и костей ног, который понуждает к прямохождению. Очевидная истина заключается в том, что прямохождение, как и способная к захвату пятипалая конечность, было свойственно нашим предкам изначально. Это две базовые координаты процесса гоминизации, а отнюдь не приобретенные. Процесс очеловечения не вызвал эти явления, он зиждился на них.
Дальнейшая эволюция представляла собой приспособление прямоходящих существ к условиям земли. Это заняло при водно-земном образе жизни миллионы лет. Главное — это было возможно, тогда как, имея слабый костяк, и строение скелета, предназначенное для опоры на четыре ноги, перейти к двуногой локомоции непосредственно в условиях земли невозможно в принципе.
12. Эти странные волосы
Волосы скальпа человека обладают странным физиологическим «упорством»: у нормальных людей они, перефразируя Маяковского, «растут всегда, растут везде, до дней последних донца». Обратим внимание на следующий удивительный парадокс: когда животное, например, собака, голодает, ее шерсть тускнеет и выпадает клоками, — а ведь шерсть собаке жизненно необходима. Тем не менее, организм «экономит», обеспечивая питанием внутренние органы, прежде всего на ней. Когда человек страдает от голода и жажды, его организм ни на секунду не перестает «вкладываться» в бесполезное украшение — в волосы.
