Ознакомительная версия.
Полностью автономные роботы, прокладывающие свой маршрут на местности под контролем компьютера, все еще не теряют свою привлекательность для инженеров. Воспринять окружающую обстановку, классифицировать ее, соединить с моделями или предшествующим опытом и составить планы движения вперед – это одно из наших ежедневных действий. Неопределенность в мире (или внутри самих машин), появление неожиданных факторов, разрушающих привычные ожидания, создает задачу не только более трудную, но и более интересную. Решение подобных задач посредством техники – это выдающийся труд, инженерное мастерство в самом философском смысле: как мы наблюдаем, принимаем решения и действуем в мире? Как мы живем в условиях неопределенности?
Но мы не должны путать мысленные технические эксперименты с тем, что полезно в человеческом контексте. Когда на карту поставлены жизни людей и ресурсы, мы раз за разом, в течение десятилетий, где бы то ни было – от океанских глубин до космоса, – обуздываем автономность. И речь здесь не о прогрессе – надежде, что однажды мы все сделаем правильно, – а о выходе из лаборатории в реальные условия. Этот фактор сдерживает автономность, идет ли речь о выполнении инструкций и возвращении с полезной информацией или о защите человеческих жизней.
Тот случай, когда Нейл Армстронг в последнюю минуту, отключив систему автоматической посадки на Луну, перешел на ручное управление, обозначил границы представления о полной автономности в XX веке и стал предвестником медленного продвижения к многообещающему сотрудничеству и соседству с машиной. Одинокий автономный дрон в такой же мере стал анахронизмом, как и одинокий, не подключенный к сети компьютер. Задачи, которые стоят перед робототехникой в XXI веке, связаны с внедрением машин в человеческие и социальные системы. Это задачи по выстраиванию отношений.
Писатель Мэтью Кроуфорд бросил работу в аналитическом центре и открыл свое дело по ремонту антикварных мотоциклов. Он воспринимал это как вопрос «квалифицированного и активного взаимодействия» с работой в противовес манипулированию абстрактными идеями, далекими от привязки к материальному миру. Для него жизнь ремесленника оказалась привлекательной благодаря своей принадлежности и к грубому физическому миру машин, и к социальным взаимоотношениям между покупателями, мастерами своего дела и имеющими схожие интересы мотоциклистами. По его мнению, посвящение себя ручному труду объединяет всех рабочих людей. «Тонкие механические приспособления, которыми я занимаюсь, – пишет Кроуфорд, – включены в больший круг понятий: они служат деятельности, которую мы осознаем как часть нашей подлинной жизни».
Выбор Кроуфордом своей карьеры, казалось бы, говорит в пользу океанографов, которые отрицают удаленное присутствие, астронавтов, которые считают физическое пребывание в космосе сущностью исследования, и даже пилотов-истребителей, воспринимающих операторов «Предейтора» как «солдат Nintendo». И в самом деле, техника часто задействуется на рабочих местах, чтобы сделать работу «более масштабной, обезличенной и заставить отвечать на вызовы сил, удаленных от места работы». Напротив, с точки зрения Кроуфорда, профессии «сопротивляются тенденции к удаленному управлению, поскольку существуют в определенном контексте».
По иронии судьбы заключение Кроуфорда затрагивает тот самый предмет, о котором мы говорили здесь, – автономность. Он выступает против ничем не обусловленной личности, «суверенного себя, не отягощенного связями с другими и полностью свободного». Его работа в качестве мастера по ремонту мотоциклов объединяет его с другими. Критика Кроуфордом автономности в аспекте, касающемся людей, перекликается с нашей критикой утопической автономности в мире роботов:
Идея автономности отрицает мысль о том, что мы родились в мире, который существовал до нас. В ее основе лежит принципиальное одиночество; автономное существо свободно в том смысле, что свободой является оторванность от всех остальных. Рассматривать себя таким образом – это изменять естественному долгу перед миром и совершать моральную ошибку неблагодарности. Поскольку на самом деле мы в своей основе – зависимые существа: один человек зависит от других, а каждый из нас – от мира, который создали не мы.
Наши исследования в экстремальных средах точно так же показывают, что полная автономность является менее амбициозной и менее конструктивной задачей. Более интересна и целесообразна проблема развития автономности в связке с людьми. Как создать автоматы, которые будут помогать операторам и обеспечивать реализацию их умений и навыков? Как роботы могут демонстрировать автономное поведение и в то же время оставаться простыми, предсказуемыми и прозрачными для своих коллег – людей? Будут ли люди доверять непилотируемым системам, когда на карту поставлены их жизни? Как роботы должны включиться в человеческие взаимоотношения власти, языка и самоопределения? Даже в экстремальных условиях мы видим, что по своей природе машины, в сущности, связаны с людьми.
Ничто из вышеперечисленного не указывает на то, что автономность остановится в развитии, что усовершенствованные датчики, компьютеры, алгоритмы и механизмы не помогут нам понять наш мир, а машинам – развить в нем бо́льшую надежность. Как раз напротив, роботы по-прежнему являются многообещающими проводниками развития и расширения человеческого опыта. Но мы видим с помощью роверов, углубляемся в полученные ими данные, испытываем эффект присутствия в удаленных условиях вместо того, чтобы отказываться от машин. Новые океанографы, новые марсианские геологи и даже новые пилоты военно-воздушных сил воспринимают неизведанные миры посредством машин.
Мы можем найти признаки такого подхода повсюду в исследовательской среде. Как я уже упоминал в предыдущих главах, Агентство по перспективным оборонным научно-исследовательским разработкам ведет амбициозные программы по разработке систем, в которых человек и машины участвуют сообща, используя весь потенциал современных компьютеров и робототехники. Так, Управление резерва ВМС, которое является одним из самых давних и уважаемых государственных спонсоров исследований в США, учредило программу в области «науки об автономности». Программа включает в себя такие строгие дисциплины математического моделирования, как оптимизация и теория игр, теория управления и теория графов. Но также в нее включены и деятельность человека в контуре управления, экономика, когнитивная психология и проектирование с учетом человеческого фактора. Придет день, когда такие спонсоры помогут во всех подробностях исследовать социальные противоречия человеческого поведения, культурных отношений и процесса создания знания.
Мы рассказывали истории о машинах трех типов: управляемых человеком, как пассажирские самолеты, на которых мы летаем каждый день; удаленно управляемых, как подводные дистанционно управляемые аппараты, которые исследовали и составляли карты древних обломков кораблекрушений; и автономных, как подводный аппарат АВЕ или марсианские роверы, связанные с человеком не настолько непосредственно и способные принимать самостоятельные решения. Мы следовали за людьми и машинами через большие системы и информационные сети. В каждом случае мы становились свидетелями присутствия, решений и экспертного опыта человека и наблюдали изменения, вызванные новыми технологиями, пусть и не всегда ожидаемые. Не сами роботы меняют сущность работы и людей, которые ее выполняют, а новые комбинации людей и автоматических машин.
Некоторые по-прежнему видят здесь линейный прогресс, как будто бо́льшая часть «усовершенствованной» техники является автоматической или автономной с минимальным участием человека. Напротив, наши исследования показывают, что все три вида аппаратов развиваются вместе, влияя друг на друга и взаимно обогащая друг друга. На новом «Элвине» установлено программное обеспечение, разработанное для автономных аппаратов; самолеты напоминают телеуправляемых роботов, внутри которых сидят люди. Приземления «Аполлонов» на Луну были не просто выполнены отважными пилотами, но еще и тесно связаны с сегментом наземного управления и программными алгоритмами, которые осуществляли контроль во время значимых и продолжительных этапов полета. Международная космическая станция, хотя и является домом для космонавтов, сегодня тоже во многом управляется удаленно инженерами с Земли.
Военные пилоты на дронах «Предейтор» и «Рипер» выпускают ракеты и убивают людей в тысячах километров от того места, где находятся сами. Но насколько отличается их работа от работы в высокотехнологичных кабинах современных истребителей, чьи пилоты редко видят врага где-нибудь, кроме как на экранах радаров? Строгое разделение между человеческим и машинным, ручным и автоматическим осталось пережитком XX века.
Ознакомительная версия.
