В точно назначенное время она постучалась к оберсту.
Он уже ждал ее с портфелем в руке.
— Как видите, я готов. А вы?
— Что я? — удивилась Эльза.
— Разве я не сказал вам, что вы едете со мной? — в свою очередь удивился оберст. — У Гейнца неприятности, сопровождать меня он не может. С вами мне будет спокойнее и приятнее… Людей своих не трогайте. Или вы боитесь партизан? — пошутил он.
— Я никого не боюсь, господин оберст! Но вам следовало предупредить меня. Я должна переодеться.
— Прошу извинить. Я не подумал. Но уже нет времени. Нам пора… Мотоциклисты, шофер и офицеры ждут нас…
Произошло то, о чем Эльзе не раз говорил Манодзи: в жизни разведчика бывают моменты, когда он сам обязан принимать серьезные решения. Никто не в силах предвидеть всех неожиданностей в его сложной работе. Сегодня впервые у Эльзы сложилась подобная ситуация. Ей необходимо ехать с оберстом, даже если ее ожидает смерть.
— Я готова…
Машина тронулась. Три мотоколяски ехали впереди, еще три — сопровождали сзади.
Въехали в лес. Для Эльзы он стал памятным… Мотоциклисты перестроились, окружив машину тесным кольцом.
Эльза приблизительно знала место, где поджидают партизаны. Она понимала, что, учитывая провал связной, нападение будет подготовлено тщательно, с учетом даже самых неожиданных ситуаций. Сегодня документы должны быть захвачены. Она расстегнула кобуру и передвинула ее ближе к пряжке ремня. Офицер охраны, оттянувшись, заметил ее приготовления и положил автомат на колени.
Проехал грузовик с солдатами мотопехотной дивизии. Оберст повернулся к Эльзе.
— Фрау Миллер, вы правы, дорога охраняется. Долго нам еще?
— По лесу минут двадцать…
— Надеюсь, генерал догадается пригласить нас на ужин…
— О, господин оберст! Нам засветло надо возвращаться. Ночью эта дорога опаснее, чем днем…
Неожиданно что-то резко ударило Эльзу в голову, и она потеряла сознание. По автомобилю и мотоциклам с обеих сторон застрочили автоматы. Один из мотоциклистов буквально на одном колесе развернулся и помчался обратно, выбросив на крутом повороте мертвого пулеметчика. Вся операция длилась не больше трех-четырех минут. «Хорьх» врезался в орешник, мотоциклы лежали в кювете. Отовсюду к автомобилю бежали партизаны. Первым добежал капитан Петренко. Он рванул на себя дверцу, к его ногам повалился мертвый оберст. Капитан выдернул из его рук портфель, протянул майору.
— Обыщите машину! Надо уходить, через несколько минут мотоциклист приведет сюда патруль! — прозвучала команда.
Петренко заглянул внутрь и отпрянул: Лиза!!!
— Что?! — майор бросился к машине. На заднем сиденье полулежала Лиза Миллер-Петренко. Лицо и плечи девушки были в крови. Ее вытащили из машины. Иван припал к ее груди — сердце молчало…
— Есть пульс? — спросил майор, уже ни на что не надеясь…
— Немцы! — резко крикнул кто-то из партизан.
Четыре грузовика на полном ходу выскочили из-за поросшего березняком пригорка, тормозя, рассыпая цепи мотострелков. Иван подхватил Лизу на руки, понес. Отстреливаясь, группа захвата отходила в лес. Тело Лизы не было тяжелым, но все же сковывало движение Петренко. Иван отстал. Майор оглянулся, передал портфель кому-то из своих людей, вернулся к Ивану. Огрызнулся короткой автоматной очередью по наступающим.
— Давай помогу!..
Иван упрямо мотнул головой.
Бой странным образом переместился куда-то в сторону к вскоре затих.
— Мы отстали от наших, — майор зло сплюнул, остановился, вслушиваясь.
Слова его доходили до Ивана как сквозь вату. Осторожно положил Лизу на мягкий мох. Сел рядом, склонился над женой.
Наступила тишина, но чувство опасности не покидало майора. Он огляделся, пытаясь сориентироваться. И вдруг заметил, как шевелятся кусты. Мгновение спустя в просветах между кустарником мелькнули зеленые пятна фашистской формы. Предупреждая события, майор нажал на спусковой крючок. Фашистские пули защелкали по листьям одновременно с его очередью и тут же иссякли.
— Иван! — позвал майор, недоумевая, почему молчит автомат Петренко. Оглянулся и все понял: вражеская очередь бросила капитана на землю рядом с телом жены. Майор еще раз полоснул по кустам, кинулся к Ивану. На груди капитана гимнастерка наливалась кровью. Он был без сознания. Не колеблясь, майор взвалил его на плечи и потащил в глубь леса…
…Через несколько минут на поляну выскочили немцы. Увидев на земле мертвую женщину-гауптмана, кто-то из солдат крикнул:
— Господин лейтенант, сюда! Здесь фрау офицер!
Лейтенант сразу опознал ее — видел, когда приезжала к ним в дивизию. Красивая женщина запомнилась ему. Подозвал унтер-офицера:
— Соорудите носилки — и срочно в город! Может, удастся спасти…
Эльзу подняли и понесли к автомобилю. Унтер-офицер приказал наломать ветвей и соорудить в кузове подобие ложа, Эльзу уложили на ворох зелени. Четверо солдат разместились вокруг нее, унтер-офицер сел с шофером…
У города им встретилась колонна грузовиков с солдатами, видимо, поднятая по тревоге.
Подъехали к зданию СД. Гардекопф, Заммерн и Гартман были у себя. Весть о нападении на конвой уже дошла до них. Но никто не подозревал, что там находилась Эльза Миллер.
— Я привез фрау Миллер… Мне кажется, она еще жива…
Гардекопф выскочил на улицу, к Эльзе. У грузовика толпились сотрудники СД. Обер-лейтенант грубо растолкал всех, взобрался на кузов:
— В госпиталь! — закричал, колотя по кабине кулаком.
Автомобиль рванул с места.
Во дворе госпиталя Заммерн и Гартман подали Эльзу соскочившему на землю Гардекопфу. Он бережно взял ее, как ребенка, и на вытянутых руках, стараясь не сделать ни единого резкого движения, понес в помещение. Ударом ноги распахнул дверь в операционную!
— Врача! Срочно!
Высокий, тощий хирург в окровавленном халате зашипел:
— Немедленно уходите… Убирайтесь! Я занят. Я оперирую…
— Заммерн, заткни ему глотку! — бросил Гардекопф.
Заммерн рывком усадил хирурга на табурет. Гартман вытащил из кобуры парабеллум. Врачи и сестры в операционной испуганно шарахнулись от трех офицеров, бесцеремонно ворвавшихся в госпиталь. Гардекопф осторожно опустил Эльзу Миллер на свободный стол посреди операционной:
— Делайте все, что надо! Иначе я перестреляю вас…
После короткой паузы хирург приказал:
— Проверьте пульс!
Женщина-врач взяла Эльзу за руку, помолчала, затем сказала:
— Пульс прощупывается… Слабый… — и попросила офицеров выйти.
По коридору Бастовали люди в белых халатах. Спустя некоторое время в операционную вошла группа врачей во главе с начальником госпиталя. Еще через минуту появилась сестра. Стала спиной к двери:
— Господа, сюда входить нельзя. Операция началась.
— Мы подождем на улице.
Когда прошел час тягостного ожидания, Гардекопф не выдержал:
— Надо срочно звонить в Берлин!
В это время к госпиталю подкатила мотоколяска, водитель доложил Гардекопфу:
— Застрелился господин Гейнц!
Гардекопф остолбенел.
— Отвечать побоялся… Заммерн, срочно на берлинский провод! Или нет, лучше я сам…
Из дверей госпиталя выглянула медсестра:
— Господин обер-лейтенант, вас зовет начальник госпиталя.
— Фрау Миллер жива. Но состояние ее крайне тяжелое. Нужен самолет. Ее необходимо срочно отправить в Берлин, — сказал начальник госпиталя. — Я дам врача и сестру для сопровождения.
— Можно из вашего кабинета позвонить в столицу?
— Прошу…
Гардекопф попросил телефонистку соединить его с управлением абвер-заграница, пригласить штандартенфюрера Штольца. К счастью, тот был на месте.
— Штольц слушает!
— Господин штандартенфюрер, докладывает Гардекопф. Автомобиль оберста генштаба и фрау Миллер обстрелян партизанами. Оберст погиб. Фрау Миллер тяжело ранена. Ее надо срочно отправить в Берлин.
— Документы оберста?..
— Их захватили партизаны…
— Где Гейнц?
— Застрелился!
— Ясно… — было слышно, как Штольц что-то вполголоса приказывал адъютанту. Затем произнес: — Миллер немедленно на аэродром! Останетесь за нее.
— Позвольте мне сопровождать фрау.
Штольц помолчал, видно, раздумывая.
— Хорошо, по прибытии в Берлин позвоните мне с аэродрома, — согласился после паузы.
Во дворе на Гардекопфа вопросительно уставились Гартман и Заммерн.
— Жива, — ответил он на их немой вопрос. — Я лечу в Берлин. За старшего остается Заммерн.
Подали санитарную машину, вынесли носилки с Миллер. Эльза была забинтована до самых глаз. Сознание к ней не возвращалось. В машину поднялись врач и медицинская сестра. Осторожно машина двинулась к аэродрому.
Через полчаса Эльза Миллер и сопровождающие ее летели на запад.
