Ознакомительная версия.
Нагрузив полные котомки серебром и дождавшись рассвета (а ночи, как уже упоминалось, были темными), они быстро пошли обратно вниз по реке около кромки леса. Пройдя немного, Одд остановил отряд и сказал Асмунду, что впереди он видит биармийцев, выступивших большой толпой из леса; вероятно, предположил он (и не ошибся!), виночерпий сбежал от Гудмунда и предупредил местных жителей. Поэтому Одд приказал отходить к реке, загородить собой мыс (хочется, конечно, верить, что это архангельский Пур-Наволок) и ни в коем случае не отдавать добычу. А до стоявших на рейде судов викингов было бы рукой подать.
Отдав приказание, сам же Одд побежал в лес, быстро вырубил огромную дубину и вернулся к своим людям. Когда толпа биармийцев начала наступать на викингов, то во главе них Одд увидел своего старого знакомого – виночерпия. Викинг успел спросить у него, что же тот поддерживает не своих земляков, а людей, у которых находится в плену. Виночерпий ответил, что, зная о замыслах норманнов, хочет сделать так, чтобы скандинавам было лучше. А предложение заключалось в том, чтобы снова устроить торг и норвежцы продали бы биармийцам оружие, в первую очередь, боевые мечи. Но Одд и его сподвижники наотрез отказались от такой затеи. Тогда виночерпий прокричал им, что в таком случае они вынуждены защищать свою жизнь и богатство, принадлежащее предкам жителей Биармии.
Удивительно, но не верящий ни в бога, ни в черта, больше всего Одд боялся, как видно из саги, чтобы ни один из павших в бою не попал в руки биармийцев, т. к. те, по мнению всех скандинавов, славились своим колдовством и чародейством. Поэтому предводитель викингов приказал трупы погибших не оставлять на поле боя, а забирать с собой и затем бросать в реку.
И начался страшный бой. Обладая огромной силой и гигантским ростом, Одд бесстрашно бросился в толпу и стал размахивать своей дубиной, сокрушая вокруг себя бедных биармийцев. Не выдержав такого яростного натиска, двиняне вынуждены были отступить. Как отмечает сага, очень жестокий был тот бой, много народу пало на поле сражения. Кончился он тем, что биармийцы, не имея такого сильного оружия, как длинные мечи викингов (недаром наивные туземцы просили их продать для своей защиты), обратились в бегство.
Одд еще долгое время преследовал несчастных и убивал всех, кого настигало страшное оружие норманна. Затем вернулся к своим и распорядился разделить добычу. Требовалось отделить серебряные монеты от присохшей земли. На кургане, который они грабили, некогда было этим заниматься, в котомки грузились драгоценности вместе с землей, а теперь в спокойной обстановке можно было завершить раздел добычи.
Проснувшись утром, викинги не обнаружили своих судов, – они ушли в неизвестном направлении, видно, испугался Гудмунд и дал распоряжение подальше уйти от места сражения. Одд посчитал, что поступок напарника можно расценивать двояко: либо он где-то скрывается, либо просто струсил и предал своих земляков. Однако викинги не могли поверить таким суждениям. Для того чтобы еще раз удостовериться в своих словах, Одд решил проверить и побежал в лес. Выбрав высокое дерево, он быстро взобрался на него и развел костер прямо на верхушке. Дерево внезапно вспыхнуло, и так ярко, что озарило округу на большое расстояние. А через некоторое время к берегу, где столпились норвежцы, быстро подошли две лодки, посланные с морских судов викингов, ставших опять на рейде напротив огромного костра.
После этого Одд Стрела с напарниками взошли на свои корабли и немедленно отплыли с богатой добычей, а затем благополучно добрались до исходной точки своего путешествия в Биармию – самый северный район Норвегии – Финмарк.
Позднее у некоторых исследователей возникло суждение, что Оттар и Одд один и тот же человек. Однако это ошибочное мнение опроверг еще в начале прошлого века писатель Тиандер, утверждая, что эти два путешествия относятся к разным эпохам.
Во-первых, Оттар непосредственно побывал в Англии и жил при дворе короля Альфреда Великого – это исторический факт, в саге же об Одде Стреле ничего подобного не говорится. Во-вторых, хотя король прямо не высказывается, но из его записок явствует, что именно Оттар первый побывал в Биармии. Наоборот, в саге об Одде повествуется о виночерпии, который был родом из Норвегии и задолго до похода известного викинга прибыл в Биармию, а затем оказался захваченным в плен. Значит, не всегда скандинавы так победоносно завершали свои путешествия, а иногда терпели поражения и попадали в плен, стало быть, биармийцев не следует представлять такими слабыми и беспомощными, какими их изображают скандинавские саги.
В-третьих, как-никак записки короля Альфреда являются историческим документом, а сага все же представляет собой поэтическое произведение, созданное народом и, как известно, не всегда следовавшее исторической хронике, т. к. в них содержалось много фантазии и выдумок.
И главное, у Оттара и Одда цели поездки были абсолютно разные: если первый путешественник оказался в Биармии в поисках новых мест ловли китов и охоты на моржей, то второй со своими людьми шли на север, преследуя одну цель – грабить местное население. Это обстоятельство еще раз подчеркивает, что события, связанные с поездкой Одда, происходили значительно позднее времени оттаровского путешествия, – они совершались в разгар эпохи грабительских набегов викингов.
Тиандер правильно подметил, что Оттар довольствовался только тем, что охотился на моржей (а это было целью второй его поездки) в пределах Биармии, тогда как Одд и его люди ни о какой охоте не помышляли и, предварительно ограбив финнов из Финмаркена, учинили грабеж священного кургана биармийцев на Северной Двине.
В чем причина такого положения? Основным источником доходов для норвежцев во времена Оттара служила ловля китов и скотоводство. У того же Оттара в хозяйстве содержалось помимо 600 оленей, 20 голов крупного рогатого скота, 20 овец и 20 свиней. Тут уж не до грабежей, как бы свой скот прокормить.
Главным видом морского промысла норвежцев в те времена являлась ловля китов, которые, как указывает Альфред, достигали длины свыше двадцати метров. Но постоянная охота скандинавов на этот вид млекопитающих, как на основной источник жира, употребляемого в пищу и применяемого для освещения помещений, привел к тому, что уже в XIII веке отмечалось почти полное отсутствие китов у берегов Северной Норвегии. Нужно было найти новые места их ловли. Это, вероятно, является одной из причин поиска Оттаром других мест охоты на морского зверя и, как следствие, открытие норвежцами богатой рыбой, зверьми и птицей страны Биармии.
* * *А был ли Оттар первооткрывателем северных морей? На этот вопрос можно ответить категорически – нет. Норвежцы задолго до Оттара были знакомы с водным путем, ведущим к устью Северной Двины, причем в IX веке плавание Оттара не было каким-то необычайным событием. Ему больше «повезло»: он вошел в историю, как первооткрыватель неведомых северных земель и морей, – просто на его жизненном пути повстречался такой любознательный человек, как король Альфред Великий.
Кстати, известный норвежский ученый Тормод Торфей (Torfaues) в XVIII столетии утверждал, что норманны еще в III веке открыли путь в Биармию. Но этот вопрос очень спорный, и утверждения Торфеуса остаются недоказуемыми, и, тем не менее, все же его нельзя безоговорочно отрицать.
Доказательством того, что торговые отношения норманнов с жителями побережья Белого моря существовали задолго до посещения этих берегов Оттаром, служит торговля скандинавов так называемым «рыбьим зубом»: иначе откуда могли появляться в Норвегии моржовые клыки, если не из Биармии. В те времена Гренландия, Исландия и Шпицберген еще не были открыты норманнами. Вероятней всего, собираясь в это путешествие, Оттар уже мог знать о существовании северной страны, откуда поступали моржовые клыки, мамонтовая кость и другие товары.
Известный полярный капитан Ф. Нансен придерживался аналогичной точки зрения и в начале прошлого столетия вполне определенно заявлял: «Приходится сделать вывод, что норвежские охотники за моржами уже очень давно занялись поисками лучших, сулящих более богатую добычу лежбищ и направлялись с этой целью в восточные районы Северного Ледовитого океана, изобиловавшие этими животными. В этом направлении плыл и Оттар… Вполне вероятно, что уже задолго до него охотники за моржами бывали в этих водах».
В этой связи приведем предположение ученого Коля, высказанное им в 1869 году: «Норвежцы с древнейших времен охотились на моржей в Северном Ледовитом океане». Действительно, тысяча лет назад район распространения моржей был значительно шире, они обитали на Груманте (Шпицберген), Матке (Новая Земля), других островах полярных морей. Водились они и в Белом море, особенно много лежбищ обладателей «рыбьего зуба» было на острове Моржовец (отсюда такое меткое поморское название острова) и восточном побережье Мезенского залива. Кстати, известный знаток животных А. Брем утверждал, что во времена Древнего Рима моржи обитали даже на побережье Шотландии, что вызывает, конечно, глубокое сомнение. Авторы этой книги пока не сталкивались с фактами, подтверждающими торговлю «рыбьим зубом» с островов туманного Альбиона, заготовленных шотландцами или бриттами. Моржовые клыки, как известно, обычно всегда поставлялись только с полярного Севера.
Ознакомительная версия.
