У царя были основания острить, подобно его брату великому князю Николаю Николаевичу: «В Петербурге у меня жена казённая, а в Крыму — законная».
От Долгоруковой царь имел четверых детей: Георгия (1872), Ольгу (1873), Бориса (1876, умер младенцем) и Екатерину (1878).
22 мая 1880 года умерла «казённая» жена, и 6 июля того же года Александр II тайно венчался с Катей. В тот же день царь указом Правительствующему Сенату повелел «присвоить ей имя княгини Юрьевской с титулом Светлейшей… Одновременно, — гласил указ, — Мы приказываем присвоить то же имя с тем же титулом нашим детям: сыну Нашему Георгию, дочерям Ольге и Екатерине, а также тем, которые могут родиться впоследствии. Мы жалуем их всеми правами, принадлежащими законным детям сообразно ст. 14 Основных законов Империи и ст. 147 Учреждения Императорской Фамилии».
Царь собирался короновать императрицу Катю подобно тому, как Пётр I короновал свою чухонку. Однако 1 марта 1881 года бомба народовольца Гриневского поставила точку в планах царя.
После смерти Александра II новый царь через несколько месяцев выставил светлейшую княгиню из Петербурга. В качестве отступного ей выплачивали по 100 тысяч рублей в год. Кроме того, Катя сумела при жизни Александра II нажить несколько миллионов за счёт лоббирования железнодорожных магнатов и других «страждущих».
Её сын князь Георгий Александрович Юрьевский служил в русской гвардии. Он женился на графине Александре Константиновне Зарнекау, дочери принца Константина Петровича Ольденбургского от морганатического брака. Георгий Александрович умер в 1913 году.
Его сын Александр родился в 1900 году в Ницце. Видимо по части мужской мощи он пошёл в деда — императора Александра II. В 56 лет он женился на швейцарке Урсуле Веер де Грюнек. У них в 1961 году в Сен-Галлен родился сын, названный Георгием, — правнук Александра II.
Старшая дочь Александра II и Екатерины Долгоруковой Ольга вышла замуж за графа Георга Меренбергского, который и сам был морганатическим сыном герцога Николая Нассауского. В этом браке родилось трое детей, из которых сын и дочь дожили до зрелого возраста и продолжили род.
Младшая морганатическая дочь Александра II Екатерина прожила долгую и сложную жизнь. Сначала она была замужем за князем Барятинским, от которого родила двоих сыновей — Андрея и Александра. Князь Барятинский был богатым помещиком и в прошлом имел длительную связь со знаменитой певицей Линой Кавальери. После женитьбы на Екатерине Юрьевской князь вроде бы расстался со своей любовницей, однако ненадолго, и Лина Кавальери вновь возникла в его жизни. У Екатерины хватило ума поступить по принципу «нападение — лучшая оборона». Она подружилась с певицей и часто с ней встречалась. Подруги и Барятинский частенько втроём появлялись в парижской Опере.
Князь Барятинский умер в 1910 году, когда ему минуло всего сорок лет, а Екатерина во время Первой мировой войны вышла замуж за князя Сергея Оболенского. Это была бурная любовная история на фоне войны. Екатерине стукнуло уже тридцать восемь лет, а Сергею было всего двадцать шесть. В годы Гражданской войны они пережили множество приключений, когда ему приходилось переодеваться, чтобы спасти жизнь, а Екатерина порой оставалась в живых именно потому, что её узнавали в лицо. Русский народ не забыл, что её отец, царь Александр, дал ему свободу.
В 1922 году супруги разошлись. Екатерина Александровна зарабатывала себе на жизнь концертным пением, и одно время ей аккомпанировал молодой пианист Дмитрий Тёмкин. Позже он станет одним из самых знаменитых композиторов Голливуда. А Сергей Оболенский женился вторично на девушке из американского семейства Астор, у них родился сын Иван. Сам князь Сергей в годы Второй мировой войны сражался в американских войсках в звании полковника.
Скончалась Екатерина Александровна в 1959 году в Англии, в возрасте восьмидесяти одного года.
Из всех потомков Александра II и княгини Юрьевской лишь Георгий Александрович (Ганс Георг) претендует на российский престол. В Российской Федерации его поддерживает так называемое Александровское общество. О нём наши генеалоги пишут: «…как потомок морганатического брака, прав на престол не имеет». Но, увы, Анна и Елизавета ведь тоже были незаконными дочерьми Петра I, да к тому же их мать Екатерина так и не развелась со шведским трубачом Краузе.
Глава 24
Быть ли новому императору?
Великий князь Владимир Кириллович, как уже говорилось, родился 30 августа 1917 года в городишке Борго в полуотделившейся Финляндии и до 1991 года никогда не был в России. Здесь и далее я буду ему и его потомкам давать великокняжеский титул, хотя он был лишь правнуком императора Александра II и по законам Российской империи не мог носить великокняжеского титула. Но для удовольствия читателей приходится идти и на это. Пишут же в учебниках физики, что электрический ток течёт «от плюса к минусу», хотя все знают, что электроны, создающие ток, движутся в противоположном направлении. Все привыкли к обоим штампам. Вспомним Геббельса — «чем чудовищнее ложь, тем больше ей верят».
Детство Владимира хорошо описано Георгием Графом: «Впервые я его помню семилетним мальчиком. На моих глазах он вырос и превратился во взрослого человека. Перенесясь теперь к далёким временам его детства, я вижу его влезающим из сада через окно в помещение Канцелярии в Кобурге. Тогда он был неизменно вооружён деревянным щитом и таким же мечом. Его «вооружение» сильно затрудняло его влезание, и приходилось ему помогать, но этого он очень не любил. Когда наконец «витязь» оказывался благополучно в Канцелярии, то без долгих объяснений подходил к моему столу и начинал рассматривать, что для него на нём было более интересно. Обычно этим бывали каучуковые печати. Я это предвидел и протягивал «витязю» чистый лист бумаги, который он молча хватал и быстро заполнял с обеих сторон канцелярскими печатями: «друккзахе», «эйнгешрибен» и т.д. Одновременно начинали сыпаться вопросы: «Зачем вы ставите эти печати?», «Что значит — друккзахе?» и т.д. и т.п. Эти вопросы сыпались так быстро, что я не успевал на них отвечать. Впрочем, «витязь» особенно и не претендовал на ответы. Насытившись прикладыванием печатей и осмотрев внимательно всё, что могло быть ещё интересного в комнате, «витязь» энергично хватал щит и меч, вылезал не без труда из окна и исчезал. Такие визиты повторялись если не ежедневно, то очень часто.
Тут же из окон Канцелярии иногда можно было наблюдать, как Владимир Кириллович пускал модель парового паровозика по рельсам, расположенным по всему саду. Это происходило при помощи отца. Паровоз, пройдя довольно далеко, останавливался, так как пары падали, и это не нравилось Владимиру Кирилловичу, так как прерывало его игру. Он любил всё, что действовало надёжно и без сложностей.
Владимир Кириллович очень любил играть со своей собакой Верденом, красивой большой немецкой овчаркой. Терпение у Вердена было большое, и он, видимо, и сам был не прочь поиграть с хозяином. Тот иногда сажал его в особую закрытую тележку и катал по саду. Как-то раз вовремя такой игры его кто-то позвал, и он забыл выпустить Вердена и убежал. Только через много часов его хватились и стали искать и нашли мирно спящим в тележке.
Я также помню Владимира Кирилловича съезжающим на большом подносе по широкой парадной лестнице со второго этажа виллы, «Эдинбург». Это было давно, с тех пор прошло сорок лет, и за это время всё страшно изменилось. Владимир Кириллович взрослый человек, и больше уже нет тех, которые создали его семью и были её душой. От всего прежнего остались одни воспоминания. Родители не чаяли души в своём сыне, любили, ухаживали и делали для него всё, что могли, лишь бы ему жилось хорошо и приятно. С раннего детства к нему была приставлена учёная няня-англичанка мисс Грегори, которая ухаживала за ним по всем правилам английского воспитания и старалась держать в строгости. Таким образом, с одной стороны сыпались ласки и удовольствия, а с другой — проявлялось разумное сдерживающее начало, которому родители подчинялись. Это создавало в известной степени равновесие. Во всяком случае маленький Владимир рос в атмосфере любви и обожания со стороны родителей и сестёр. Да им как было не обожать единственного сына, последнего ребёнка, на которого к тому же падало будущее семьи и династии. Да и ведь он был такой милый и хороший.
Когда Владимиру Кирилловичу пришло время учиться, то его учительницей стала Евгения Александровна Иогансон, чрезвычайно русская, несмотря на свою немецкую фамилию, которая доставляла ей немало огорчений. Она была очень хорошей и образованной учительницей. В молодости она окончила Бестужевские курсы в Петрограде, единственное высшее учебное заведение для девиц в России. В семью Виктории Фёдоровны она перешла от семьи графа Клейнмихель, в которой она учила дочерей и сына графини и с которой эмигрировала в Финляндию из Петрограда. В великокняжеской семье первоначально Евгения Александровна учила обеих княжон. Вести занятия в домашней обстановке вообще очень трудно. Они неизбежно нарушаются семейными событиями — то куда-то совершенно необходимо уехать, то кто-то приехал и его надо встречать, то празднуется семейный праздник или один из учеников почувствовал недомогание и т.д. и т.п. Но Евгения Александровна упорно воевала за предоставленные ей часы и неуклонно проводила свою программу. Она это делала с большим самоотвержением, иногда даже раздражая родителей и сердя учениц и ученика своей неуступчивостью и формализмом, но они вполне оценили эту настойчивость своей учительницы, уважали её и любили.
