Пока Владимир Кириллович был ещё слишком мал, чтобы учиться, то Виктория Фёдоровна просила её ежедневно в определённые часы играть с ним, чтобы сызмальства дать ему практику русского языка. Ведь няня говорила с ним лишь по-английски, и вся семья чаще всего говорила между собою тоже на этом языке. Но учение велось только по-русски.
Сама Виктория Фёдоровна знала русский язык, но не так, чтобы ей было бы свободно на нём говорить, и поэтому она предпочитала говорить на других языках — английском, французском или немецком. Английский язык был её родным языком, так как ведь её отец был настоящим англичанином и она родилась и провела детство в Англии. Но когда её отец переселился в Германию, ей пришлось основательно изучить немецкий язык, она его знала отлично.
В семье Кирилла Владимировича преобладал русский язык, но так как русское общество часто пользовалось французским языком, то много говорилось и по-французски. Но он безукоризненно говорил и по-английски и средне — по-немецки.
Владимир Кириллович начал регулярные занятия с учительницей, когда ему минуло шесть лет, и прошёл с ней курс среднего образования к семнадцати годам»[141].
Поскольку отец Владимира Кирилловича объявил себя императором, то в 7 лет Вова стал цесаревичем. К 16 годам он «получил домашнее образование и воспитание, основанное на православной вере и лучших патриотических традициях династии Романовых. Он слушал различные курсы, в том числе курс Академии Генерального штаба под руководством генерала Н. Головина, свободно владел английским, французским, испанским и немецким языками. Из юношеских увлечений Владимира Кирилловича стоит отметить большую любовь к технике. Он собирал действующие модели самолётов и кораблей, изучал устройство автомобиля»[142].
Граф писал: «В 1933 г., 30 августа, наследнику цесаревичу и великому князю Владимиру Кирилловичу исполнилось шестнадцать лет. Это было его династическое совершеннолетие, то есть если бы обстоятельства того потребовали, то он, вступив на престол, мог бы самостоятельно исполнять свои обязанности царствующего Государя без регентства. Поэтому августейшие родители решили отпраздновать это событие особенно торжественно. Канцелярия сообщила об этом по всем представительствам, и на имя наследника цесаревича было получено большое количество поздравлений из всех стран.
На празднование в Сен-Бриак из Парижа приехали несколько депутаций от Государева совещания, округа Корпуса, «Союза младороссов» и отдельные лица. Кроме того, приехали великие князья Андрей Владимирович и Дмитрий Павлович. Последний с Казем-Беком представляли «Союз младороссов», А.А. Башмаков — Государево совещание, а генерал Олехнович — округ. На вилле торжественное богослужение и молебен служил протоиерей о. Василий Тимофеев. После богослужения было принесение поздравлений, и все приехавшие были приглашены на «коктейль-парти» во внутреннем саду виллы.
К 1.30 Дмитрий Павлович пригласил царскую семью и всех гостей на завтрак в Динаре, в «Галлик-отель». А.А. Башмаков сказал приветственную речь наследнику цесаревичу, и тот сам на неё ответил. Это был первый раз в его жизни, когда ему пришлось выступать с речью в присутствии большого числа людей. Конечно, речь заранее была заготовлена родителями и Владимир Кириллович её знал наизусть. Но и с такой подготовкой далеко не все справились бы хорошо с произнесением речи, но Владимир Кириллович справился прекрасно. Он произносил речь не монотонно, а старался придавать выражение отдельным фразам. Этим он заслужил всеобщее одобрение.
Завтрак прошёл при прекрасном настроении всех присутствующих, и августейшие родители были очень горды своим сыном. Среди присутствующих были Башмаков, князь Волконский, Олехнович, Шильдкнехт, Глебовский, Казем-Бек, Збышевский, Стефанович и князь Чавчавадзе и, конечно, я и моя семья.
Этот день закончился и совсем приятно для Владимира Кирилловича, так как когда он вернулся домой, то его там ждал большой сюрприз — Дмитрий Павлович подарил ему мотоцикл, правда с очень слабым мотором, но всё же настоящий. Этот подарок у родителей вызвал некоторое неудовольствие из-за боязни, как бы сын не пострадал. Что же касается самого Владимира Кирилловича, то он был в восторге и сейчас же стал его пробовать.
В шестнадцать лет великий князь Владимир Кириллович был очень развитым, весёлым и спортивным молодым человеком. На просторах Сен-Бриака он рос здоровым физически и под влиянием семьи и окружающих не по летам развитым. Но в то же время в нём немало было детского и простого, что доказывало чистоту его души. Хотя он никаких школ не посещал, но постоянно находился в обществе ровесников и из него вырабатывался человек, умевший находить подход к людям»[143].
Стоит сразу отметить, что великий князь был воспитан совершенно аполитично. Ему внушили, что он должен стать царём во что бы то ни стало. Иных убеждений у него не будет всю жизнь. Уже после Второй мировой войны Владимир Кириллович писал: «Обязанности главы Императорского Дома могут быть выражены известным девизом «Будь готов»». А с кем вступать в союз — с ультраправыми, марксистами, с младороссами, с Гитлером, Черчиллем, Ельциным — всё равно, кто поманит пальчиком и пообещает шапку Мономаха.
Так и вспоминается диалог, написанный за двадцать лет до высочайшего «Будь готов»: «Полесов молитвенно сложил руки.
— Ваше политическое кредо?
— Всегда! — восторженно ответил Полесов.
— Вы, надеюсь, кирилловец?
— Так точно.
Полесов вытянулся в струну.
— Россия вас не забудет! — рявкнул Остап»[144].
После войны Владимир Кириллович и его окружение будут всячески отпираться от связей с нацистами. Но как тогда понимать высказывание Графа, главного советника «Императорского Дома»: «В те годы [1930-е. — А.Ш.] центром мировой политики всё более и более становилась Германия, в которой Национал-социалистическая партия во главе с Гитлером выигрывала борьбу за власть и свергла слабую Веймарскую Демократическую Республику. Для нас исход этой борьбы был очень важен, так как мы, связанные через генерала Бискупского с национал-социалистическим движением, строили свои расчёты на него. До 1934 г. в немецком национал-социалистическом движении вся национальная молодая Германия видела вольное, здоровое и национальное движение, которое может принести оздоровление Германии, как фашизм оздоровил Италию под монархическим флагом. Так же думали и Государь, и Государыня. Так же думали и их ближайшие помощники. Главное же, отчего мы считали правильным искать в нём помощь, было то, что национал-социалистическое движение являлось противовесом интернациональному коммунизму и столкновение этих двух политических верований неизбежно. Мы надеялись, что в этой борьбе коммунизм погибнет, а его гибель очистит путь законной монархии»[145]
Самое любопытное, что сии воспоминания написаны в 1950-х годах.
В 1935 году Владимир Кириллович закончил курс домашнего образования, охвативший полный объём среднего образования. Поэтому встал вопрос о его дальнейшем образовании. Родители считали, что Владимир должен поступить в какой-нибудь университет. Однако в университет принимали только при наличии аттестата зрелости, а для его получения необходимо было сдать экзамен. Но где? Вся трудность заключалась в том, что при прохождении Владимиром курса наук его учителя не придерживались определённой программы какого-либо учебного заведения. Так, русская учительница придерживалась старых русских программ, а репетитор-немец — немецких. Во всяком случае, они не придерживались французских программ, так что не могло идти и речи, чтобы Владимир держал экзамены на французское «башо».
Выход из этого трудного положения нашёлся — держать экзамены при Русско-французской гимназии Парижа, которая имела права среднего учебного заведения, и её аттестаты признавались французскими высшими учебными заведениями. Но и там Владимиру было нелегко сдать экзамены, так как гимназия придерживалась французских программ. Так или иначе, было решено, что великий князь будет держать экзамены в осеннюю сессию, в сентябре 1935 года.
Однако сдать экзамены за курс средней школы ему удалось лишь 26 октября 1936 года. Далее родители решили, что Вова будет учиться в Англии. «Обычно дети высочайших особ, которые воспитывались в Англии, поступали в Оксфордский или Кембриджский университет, но это требовало больших расходов, которые Государь не мог нести. Да и, по отзывам, теперь Лондонский университет не отставал от Оксфорда и Кембриджа. Лондонский университет имел и то преимущество, что находился в Лондоне. Поэтому великий князь мог жить у своей тётки инфанты Беатрисы, которая жила в одном из дворянских коттеджей, так как ей пришлось временно покинуть Испанию из-за Гражданской войны, а инфант принимал в ней участие, конечно, на стороне генерала Франко. Пожить в Англии всегда привлекало Владимира Кирилловича, так как быт англичан ему был по душе и к тому же в Лондоне у него было несколько друзей детства по Сен-Бриаку»[146].
