Шредингер) пытались показать логическую абсурдность суперпозиции, но никому из них не удалось выдвинуть убедительную альтернативу. Возможно, копенгагенская теория не вписывалась в рамки строгой логики, и все же оно фантастически успешно предсказывала поведение субатомных частиц. Ученые нуждались в радикально новом толковании явления, происходившего в начале цепи фон Нойманна. В 1957 году молодой аспирант Эверетт дал новое определение слову «радикально».
Скачок интуиции
Эверетт заявил, что нелепо верить в то, что жизнь волновой функции поддерживается лишь наблюдением сознательного ума. Волна существовала еще прежде наблюдения и впредь будет существовать, просто она изменилась. Как же это новое, радикальное и несверхъестественное предположение объяснило то, что происходит? А все дело лишь в том, что волновая функция сама разделяется на две реальности. В одной реальности она разрушается после атомного распада, а в другой этого не происходит. В результате две реальности сосуществуют. Когда ящик открывается, наблюдатель в свою очередь распадается на две одинаковые версии самого себя, причем первый наблюдает за мертвым котом, тогда как второй наблюдает за живым котом. Так Эверетт разрешил ужасное предположение о том, что ум неким образом отличается от материи.
Итак, вместо нефизического ума мы приобретаем сценарий научно-фантастического фильма о параллельных вселенных. Поэтому, если человек принимает предположение Эверетта, одна версия ученого проявляется и пишет один доклад, а тем временем в другой вселенной его другое «я» пишет свой доклад. Очень быстро всполох причины и следствия меняет каждую вселенную, поначалу несильно, но по мере того, как каждый новый сценарий порождает свой вывод, две зеркальные вселенные расходятся в изначально совершенно разные места.
Предположение Эверетта, в наше время известное как «Толкование множества миров», не остановилось на этом. Настоящая бифуркация вселенной произошла не в точке исследования, а в точке квантового события, то есть в «решении» атома, распадаться ему или нет. Это событие напишет собственные альтернативные сценарии на квантовом уровне, вызвав раскол среди расколовшихся. Эверетт вместе со своим последователем Девиттом предположил, что вселенная раскалывается в самом квантовом событии, что каждая вселенная начинает в свою очередь раскалываться, и это происходит с первой миллисекунды после Большого Взрыва! Таким образом, толкование множества миров логично заключает, что все возможные сценарии возникли или возникнут в этой новой, быстро развивающейся совокупности вселенных.
В принципе, квантовая физика изначально заявляла о том, что блоки материи, субатомных частиц, привносятся в существовании благодаря наблюдению. Если нет наблюдения, значит нет и материи. Однако все мы наблюдатели, поэтому было бы логично заключить, что каждый из нас создает свою версию реальности, свою личную вселенную. Тогда Эверетт предположил, что копенгагенское толкование правильно, но физики неправильно истолковали факты и сделали неверный вывод о том, что наблюдатель вызывает разрушение волновой функции. Для него волна вероятности не существует, так как здесь нет вероятности. В версии событий Эверетта нет одной шестой вероятности того, что кость упадет, дав конкретное число, кроме одного из одного. Вселенная просто раскалывается на шесть копий самой себя, причем каждая вселенная проявляет свою цифру. Пытаясь объяснить рукотворную вселенную, Эверетт просто поставил эгоцентризм с ног на голову. Все мы существуем в своих вселенных не потому, что создаем их, а потому, что у каждого из нас есть своя личная вселенная. Более того, в мире есть буквально триллионы версий каждого из нас, проживающего всевозможные версии своей жизни.
Толкование множества миров квантовой физики представляет собой просветляющее, если не смущающее, откровение. Копенгагенское Толкование получило подтверждение в эксперименте, проведенном в Нью-йоркском Университете, а информация об этих других вселенных были применена в Оксфордском Университете, в опытах физика Дэвида Дойча. Дойч придерживается поразительного мнения о том, что присутствие этих вселенных можно определить экспериментом.
Дойч снова возвращает нас к эксперименту с двумя разрезами. Он утверждает, что несмотря на то, что в единицу времени через разрезы пролетает лишь один фотон, мы видим картину, на которой нечто пролетает сразу через два отверстия. Другое таинственное существо встает на пути подлинного фотона и заставляет его двигаться так, чтобы нам казалось, будто через разрезы проходит больше, чем один фотон. Дойч полагает, что эти встревающие существа не только ведут себя как фотоны, но они в самом деле являются фотонами, «теневыми» фотонами, как он их называет. Они, по-видимому, взаимодействуют с «материальными» фотонами, которые можно увидеть и определить инструментами. Еще примечательнее то обстоятельство, что, согласно фактам, этих теневых фотонов гораздо больше, чем ощутимых фотонов. Дойч заявляет, что на каждый ощутимый фотон приходится, как минимум, триллион теневых фотонов! К тому же, каждый из этих теневых фотонов существует в своей вселенной, которая расположена столь близко, что способна влиять на траекторию одного фотона.
Мы видим свидетельства о том, что другие миры накладываются на наш мир. Каждый из триллионов теневых фотонов представляет собой часть параллельной вселенной, которая существует точно там же, где и наша вселенная. А это означает, что на наших ногтях расположены триллионы вселенных.
И для Эверетта, и для Дойча кошка Шредингера может быть одновременно живой и мертвой. Нужно лишь понять, что могут существовать больше, чем одна версия кошки. В той точке, где кошка стала либо живой, либо мертвой, вселенная раскололась на две копии, одна их которых содержит мертвую кошку, тогда как другая являет собой живую версию этого же животного. По сути, Эверетт предположил, что вселенная раскалывается в каждом квантовом событии. В этом сценарии все возможные события могут случиться и случатся в одной из этих альтернативных реальностей. Сначала эту идею высмеяли как явно фантастическую, но ее вскоре признало большинство физиков-теоретиков. Девитт собрал постулаты толкования множества миров и написал:
Каждый квантовый переход, происходящий на всех звездах, во всех галактиках, в каждом удаленном уголке вселенной, раскалывает наш местный мир на земле на мириады копий самого себя… А мы мстим ему шизофренией.
Если все это правда, тогда это самое расточительное расходование материи. Почему природа допускает существование бесчисленных вселенных? Может быть, на то есть свои причины? Возможно, существование этих вселенных оказывает прямое воздействие на вас, читателя этой книги? Может быть, эта вселенная — в действительности ваша личная вселенная.
Герои Тегмарка
В 1997 году физик Макс Тегмарк, работающий в Университете Пенсильвании, собрал воедино постулаты кошки Шредингера, Копенгагенскую Теорию и Толкования Множества Миров, а затем применил все их для того, чтобы показать, что смерть, возможно, всегда случается только с другими людьми.
Тегмарк предложил мысленный эксперимент, подобный опыту с кошкой Шредингера. Он попросил слушателей вообразить, что полуавтоматическую винтовку прикрепили к устройству, которое измеряет Z-спин субатомной частицы. У всех субатомных частиц
