Вишневский вспомнил, что у ассистента недавно случилось несчастье: сгорела больница и погибли дети в огне. Болезнь его – несомненно результат травмы нервной системы.
– Сейчас же сделайте себе поясничную блокаду! – приказал ассистенту профессор.
Восемь дней спустя все несчастья больного миновали.
Беспокойные мысли не дали Вишневскому насладиться заслуженным успехом. Его начали смущать исключения. Почему блокада порой приводит лишь к временному улучшению здоровья или вовсе не влияет на заболевание? Нельзя ли точнее узнать механику взаимоотношений между организмом и новокаином?
Ученый мог бы себе этих трудностей не создавать. Если медицина сплошь и рядом лечит заболевания, о сущности которых сна не имеет представления, почему бы ему, Вишневскому, не лечить изученные болезни неизученным способом? Он действительно не может сказать, каким образом новокаин обрывает патологический процесс, но для вмешательства в течение болезни точное знание деталей не всегда нужно. Медицина своими успехами не всегда обязана науке, – многие из ее приемов и методов опираются на практику и на случайность.
Вишневский не успокаивался, он искал в блокаде закономерность, ответ на вопрос: какие причины в одном случае делают блокаду успешной, а в другом – безразличной для организма?
Перед ученым лежит груда историй болезни, тысячи свидетельств о жизнях, избегших страданий и гибели. Неужели он не проникнет в смысл того, что сделано его же руками? Что значат удачи новокаинового блока без системы и общей идеи? Факты, которые не редут к обобщениям и не служат ступенями к закону, – груда ненужного хлама. Робкая мысль подсказывает ученому быть осторожным, не очень торопиться с гипотезами. Но что же ему делать? Копить факты до тех пор, пока нельзя будет в них разобраться? Нет, нет, это не для него. То, что он видел своими глазами, должно быть им обосновано. Не надо бояться предположений, день последней гипотезы был бы последним днем для развития знания.
Вот грустная повесть – история болезни женщины. Ее доставили в клинику с диагнозом «аппендицит» и срочно подвергли операции. Прошло некоторое время, и ее снова привезли с симптомами непроходимости кишечника. Она очень страдала и молила сделать скорей операцию.
– Промедлением вы погубите меня, – плакала женщина. – Я задыхаюсь… Спасите!
Хирург не уступил. Спустя десять дней она была выписана здоровой. Вечером того же дня ее доставили в другую больницу и тут же произвели операцию. В открытой брюшной полости хирург увидел напряженный, раздутый, как автошина, кишечник, но ни малейшего препятствия для прохождения пищи не обнаружил. Отпущенная после выздоровления домой молодая женщина вскоре опять оказалась на операционном столе. Снова та же картина – раздутый кишечник и никакой помехи извне и внутри. Двадцать девятого мая женщину выписывают домой, а тридцатого карета скорой помощи подбирает ее и доставляет в клинику. Новокаиновый блок прекращает страдания несчастной и делает операцию излишней…
Еще одна подобная история. Юношу оперировали, устранили непроходимость кишечника. Все шло хорошо, начиналось выздоровление, и неожиданно наступило ухудшение. В полости живота прощупывается вздутие, симптомы указывают, что устраненная непроходимость возникает вновь. Единственный выход – повторить операцию. Сотрудники Вишневского, бывшие в то время случайно в больнице, где находился больной, предложили испробовать новокаиновый блок. Новое средство проявило себя во всем блеске: спустя полчаса состояние больного улучшилось, а еще через час симптомы болезни исчезли.
И в первом случае и во втором блокада сделала излишним вмешательство хирурга. Но как это понимать? Были ли страдания юноши и молодой женщины напрасны и на совести хирурга, оперировавшего их, без пользы пролитая кровь?
Есть строгий закон медицины: всякое лечение, будь то лекарственное или оперативное, лишь до тех пор успешно, пока в организме не возникли необратимые последствия. Терапевтическое средство, вчера еще способное спасти жизнь больного, может сегодня стать бесполезным. Хирурги могут поведать немало скорбных историй о том, как несколько часов и минут решали судьбу человека.
«Новокаиновый блок, – подумал Вишневский, – видимо, бессилен оказать свое действие, когда в организме возникли такого рода последствия. Допустим, что это так, – возражает себе тут же ученый, – но что толку из этой формулы, какая в ней польза больному? Наука требует ответа, в каких именно случаях лекарство целебно и когда применение его бесполезно».
Вишневский штудирует истории болезней, ищет ответа на волнующий вопрос. Первые проблески закономерности явились взору ученого у операционного стола. Он заметил и зарегистрировал, что всякий раз, когда блокада была бессильна повлиять на непроходимость кишечника, причиной оказывались механические препятствия. Хирург в таких случаях обнаруживал опухоль, сужение или закупорку просвета кишки. Новокаиновый блок устранял лишь такую непроходимость, которая возникала в результате спазмы кишечника или явления паралича.
Выступая на съезде немецких хирургов, профессор Гейденгайн однажды сказал, что в течение всей жизни он тщетно пытался отличить до операции спазматическую непроходимость от механической. Новокаиновый блок безошибочно решал задачу. Новая методика отделяла обратимое состояние от труднообратимого, требующего вмешательства ножа.
Вишневский мог поздравить себя: он сделал большое открытие. Блокада избавляла больных от напрасных страданий, предотвращая операции, нередко влекущие за собой смерть.
Ученого волновал уже новый вопрос. Новокаиновый блок изменяет тонус кишечника, устраняет спазмы и параличи. Но влияет ли он всюду, где возникает состояние подобного рода? Выравнивает ли он также кровяное давление, устранив спазмы и параличи кровеносных сосудов? Поднимает ли тонус парализованного желудка, который утратил способность сокращаться?
Первые же опыты оправдали самые дерзкие предположения ученого.
Больная умирала. Ей было всего двадцать лет. Измученная рвотами, истощенная до крайних пределов, она ждала смерти. Организм сдавал, исчерпав в две недели последние силы. Наука не могла ей помочь. Как, в самом деле, заставить желудок сокращаться, вернуть упругость тканям? Расслабленная мышца не удерживала его больше на месте, и он, безжизненный, лежал между кишками. Казалось, ничто не Могло уже изменить положение, восстановить нарушенный тонус. Можно было попытаться вскрыть брюшную полость, подшить желудок выше, но жизнь девушки не удалось бы спасти.
Новокаиновый блок еще раз себя проявил. Там, где хирургия с ее опытом и техникой оказалась бессильной, блокада сумела вернуть умирающую к жизни. Три недели спустя девушка ушла из больницы здоровой.
Ученый обрел средство вопрошать организм, обращаться к глубинным процессам, протекающим в нем, и получать от них ответ. Новокаиновый блок определял природу самого заболевания, обрывая воспаление, рассасывал отеки и выравнивал тонус различных систем организма. Метод поражал своей определенностью. У больного после удаления почки началось неожиданное кровотечение. Открылся, видимо, сосуд, плохо перевязанный после операции. Единственный выход: снять немедленно швы и проверить состояние раны. Проведенная блокада остановила кровотечение. Это был местный паралич кровеносных сосудов.
Повреждения головы вызывают часто набухание мозга и его оболочек. Изнутри черепа нарастает давление, возникают опасные для жизни симптомы. Близится грозный момент. Кто подскажет хирургу, что скрывается за внешней картиной болезни: кровотечение ли сосудов вызвало внутричерепное давление или это преходящий отек? Как быть хирургу? Приступать ли к операции, чтобы перевязать кровоточащие сосуды, или не трогать больного, дать ему необходимый покой? Раздираемый сомнениями, врач теряется в догадках, не зная, что предпринять.
Вишневскому неведомы эти терзания – новокаиновый блок выровняет у раненого кровяное давление, рассосет отек мозга или не окажет никакого влияния и подскажет, таким образом, необходимость операции.
Случается нередко, что боль внезапно возникает в правой части живота. Хирург по месту страдания определит болезнь как «аппендицит» и предложит больному операцию:
– Не будем испытывать судьбу, зло надо выдергивать с корнем. i
Врач не может сказать, что случилось с отростком: воспалился ли он и болезнь не сегодня-завтра исчезнет, идет ли там нагноение или злокачественная опухоль грозит всему организму?
– Мы не знаем в этих случаях сомнений, – утверждает Вишневский, – новокаиновый блок дает нам точную картину поражения. Под его действием исчезнет начавшееся воспаление и отпадет необходимость в операции, небольшой отек – инфильтрат – рассосется и уже, возможно, не повторится. Там, где блокада не окажет влияния, хирург либо обнаружит гнойник, либо опухоль слепой кишки.
