Осмысливая феномен полтергейста, в который были вовлечены Гэммон и Ломброзо, французский физик Коста де Борегар предполагает: «Должно быть, в природе вероятности существует нечто, обеспечивающее действенную связь между объективным и субъективным, между материей и духом. Одно из бесчисленных проявлений этого "нечто" — полтергейст — продукт несовместимых, конфликтующих мерностей.
Остальные, даже будучи в поле нашего зрения, не входят в зону внимания. Так и сущности, которые находятся рядом с нами. Зрение может воспринимать их, но сознание не приемлет, не впускает в себя. Именно поэтому такие объекты оказываются "невидимы"».
Это так называемые «мыслеформы» — некие энергетические сгустки на полевом уровне, порождаемые мыслями или эмоциональными всплесками, выбросами. Такие мыслеформы, насыщенные определенными настроениями и эмоциями, могут внедряться в людей и оказывать на них влияние. Вот почему так необходима гигиена мысли. Внешне «мыслеформы» эти, наделенные подобием сознания и собственным бытием, напоминают неких гротескных существ, получудовищ, полуживотных.
Было бы логично, если бы подобные «мыслеформы», заполняющие собой пространство нашего мира и наделенные неким бытием, обладали свойством, присущим всему живому, — притягиваться взаимно и как бы «гнездиться» в определенных местах. Если это происходит, то негативные, злые «мыслеформы» должны собираться в местах возникновения разного рода негативных эмоций, ненависти, страха, страдания. И, наоборот, светлые «мыслеформы», а есть и такие, будут тяготеть к местам, где царят нежность, радость, добро. Для того чтобы ощутить, что такое различие есть, не нужно даже быть ясновидящим. Думаю, каждому человеку случалось почувствовать иногда такую разницу мест. Попадая в квартиру или в дом, отмеченный преступлением, страданием, множеством ссор, иногда можно ощутить его, как можно почувствовать и благодатные места.
Присутствие, скопление «мыслеформ» небезразлично для людей, которые находятся или живут в таких помещениях или домах. В комнате или квартире, где люди обижают или обижали друг друга, ссорились, говорили друг другу злые слова, сами стены, кажется, источают такой настрой. Не потому ли их в таких помещениях какая-то сила словно бы тянет снова и снова в область негативных эмоций? «Мыслеформы» зла, обретя собственное бытие, остаются каким-то образом связанными с тем, от кого они отошли. Очевидно, аккумулируясь и возрастая в своей массе, такие «мыслеформы» обладают способностью воздействовать на своего создателя. Негативное это воздействие, все больше подчиняя себе его помыслы и поступки, уводит его все дальше и все безвозвратнее в зону зла.
В 1896 году в английском журнале «Нью Ревью» был опубликован рассказ Герберта Уэллса «История Плэттнера», главный герой которого, учитель химии, экспериментируя с таинственным зеленым порошком, в результате мощного взрыва переносится в пятое измерение, населенное уродливыми существами, называющими себя «наблюдателями за живым», неусыпно отслеживающими буквально все, что происходит на Земле. Не пожелав оставаться в Стране зеленого солнца, Плэттнер устраивает повторный взрыв и возвращается в викторианскую Британию.
По мнению составителя энциклопедического словаря «Все о нравах полтергейста» шотландского геофизика Шолтта Идриса, новелла Уэллса замечательна во всех отношениях, ибо автор не только назвал место зарождения и развития паранормальных явлений — гипотетическое пятое измерение, но и, что не менее важно, натолкнул на мысль о том, что полтергейсты — это его неотъемлемая часть, выбросы думающе-деятельных субстанций оттуда, выворачивающие наизнанку физические законы нашей планеты. К классическим иллюстрациям своего умозаключения ученый относит испытания, выпавшие на долю автора бестселлера.
Вспомним книгу «Гениальность и помешательство» знаменитого психиатра-криминалиста Чезаре Ломброзо и не менее знаменитого автогонщика Питера Гэммона, годы спустя оказавшегося в похожей ситуации. В обоих случаях демонстрации фантастических возможностей существ из пятого измерения зацикливались на банальных винных бутылках, всякий раз лопающихся в момент открытия лаз-портала, ведущего в чужую мерность. Как только Ломброзо и Гэммон, ничем не связанные, жившие в разные годы, попадали в экстремальные, опасные для жизни ситуации, полтергейст всякий раз выступал в роли спасителя.
Начнем с того, что однажды профессор Ломброзо, ценитель сухих вин, будучи в Турине, зашел в бар-погребок своего давнишнего приятеля синьора Фумеро. Увиденное там, озадачив, повергло в смятение. «Представьте только, — пишет он в статье "Агония мозга", — стоило кому-нибудь появиться в глубоком подвале, обложенном бутом, как бутылки с винами, настойками, ликерами, коньяками, бочки с виноградным спиртом оживали, двигались, срывались с мест, летали, сталкиваясь друг с другом. Пролитый спирт самопроизвольно загорался, образовывая синюю жаркую стену. Как ни странно, в глухой, с плотно затворенной дверью подвал исправно поступал свежий воздух. Горение не воспламеняло дерева, которого здесь находилось в избытке. Я видел, как рабочая обувь, аккуратно сложенная в углу, будто ее невидимки обули, дошла до огненной стены и остановилась, чего-то ожидая.
Чего же? В огне образовались множественные промоины. Было видно то, что позади огня — никогда не виданные нами прежде темно-синие города, и над домами солнце, тоже синее. Мы с синьором Фумеро по ту сторону пламени еще созерцали зеркальные отражения самих себя. Мы были синие, нагие, неподвижные. Стоя по щиколотку в разлитом алкоголе, не зная, что предпринять, мы, когда убедились, что огонь погас окончательно, поднялись в жилую половину дома, в гостиную.
Как только виноторговец осведомился у меня, способна ли наука оградить его семью от свалившихся опасностей, массивный дубовый стол подбросило до уровня каминной полки, ударило о мраморную облицовку трубы с такой силой, что ножки отвалились, а столешница раскололась на щепки. Ножи, вилки, предметы фарфорового сервиза плавали на уровне наших голов, угрожая ударить по глазам. За стеклами большого окна мы теперь видели не дворик, а комнату, где находились. Стояли как вкопанные до тех пор, пока, опять же, в заоконной комнате не увидели, как все обрушивается, заживо погребая наших двойников.
На этажерке вплотную к нам начали взрываться початые винные бутылки. Поняв, что медлить более нельзя, я вытолкал остолбеневшего приятеля своего на улицу. Своевременно. Потолок в гостиной обрушился. Мы чудом спаслись. Стало быть, о грядущей беде сверхъестественные, опекающие нас силы предупредили демонстрацией трюков и нанесением убытков. Супруге синьора Фумеро, оскорблявшей и проклинавшей винных духов, не удалось избежать их мести: она обварилась крутым кипятком, хлынувшим из разрушенного помывочного титана. Рубцы от ожогов на ее теле заметны по сей день».
Чезаре Ломброзо — признанный авторитет по истерическим психозам — относит феномен невероятных событий в доме виноторговца к последствиям действия мощных выбросов патологических психических энергий синьоры Фумеро. «Она, я почти уверен, во время истерических припадков разрывала материальную ткань природы, и "демоны" ее больного сознания, о которых упоминал еще Платон, начинали перекраивать фрагменты нашего привычного мира, делая его непривычным, неприемлемым для нас», — завершает психиатр статью «Агония мозга». Вероятно, Ломброзо не ошибся, поставив феномену полтергейста такой вот диагноз.
Огненный беспредел
Летом 1941 года на территорию США обрушилось несколько мощных полтергейстов. Фермерские дома поочередно заливали неиссякаемые, бьющие из потолков и стен фонтаны воды, нефти, вина, подпрыгивала и летала мебель, по крышам били камни. Это, впрочем, причиняя неудобства, особенно не удивляло. Подобное как минимум однажды в десятилетие случалось и прежде. Но как прикажете расценивать явление невидимых, неуловимых поджигателей-пророков, хоть назойливых, все же относительно безобидных, делающих важные сообщения о далеком прошлом и далеком будущем?
