— Значит, его отсутствие никого бы не удивило?
— Разумеется. В прошлый четверг он тоже не смотрел «Кобру». Если заглядывал в салон, то чаще всего на «Последние известия», чтобы узнать прогноз погоды. А потом возвращался к себе.
Подпоручик вопросительно взглянул на полковника. Тот знаком показал, что хочет задать журналисту еще какой-то вопрос.
— Вы пишете детективы?
— Да
— Последний из них — «Преступление в универмаге»?
— «Убийство в универмаге»… Вижу, пан полковник, вы интересуетесь моим творчеством. Мне это чрезвычайно лестно.
— Если не ошибаюсь, содержание книги таково: в одной из примерочных кабин найден труп. Убитому проломили голову. Стенка, отделяющая одну кабину от другой, продырявлена. Во второй кабине милиция обнаружила гирю, которая послужила орудием преступления, и портфель со сломанным замком. Этот портфель с важными документами убитый имел при себе, входя в кабину, чтобы примерить купленный им костюм. Располагая такими уликами, милиция ищет человека, который воспользовался соседней кабиной и оставил в ней гирю. Между тем оказалось, что убийца — человек, все время находившийся в поле зрения свидетелей. Они утверждали, что ни на минуту не упускали его из виду. Однако он успел войти в кабину, прикончить свою жертву и пробить дыру в соседнее помещение. Стремясь увести следствие в сторону, подбросил туда портфель и гирю, а сам преспокойно вышел из кабины. Он первый обнаружил труп и поднял тревогу. Никто его не подозревал, все подтверждали его алиби.
— Неслыханная честь для меня! Старшие офицеры милиции с таким прилежанием читают мои книги и даже могут их пересказать!
— Не в этом дело, пан редактор. Изменим ситуацию. Перенесем действие из крупного универмага в среднего ранга пансионат. Вместо кабины — комната. Вместо гири— молоток. Важные документы в портфеле нам ни к чему. Достаточно брильянтов… Ваш преступник мучился, пробивая стенку между кабинами. Разбить стекло и приставить лестницу куда легче. Кто исполнил бы роль преступника лучше автора книги? Автора, который этот план тщательно продумал, а затем подробно описал?
Бурский вскипел:
— Нелепо подозревать меня в преступлении! Да, есть сходство с содержанием книги? Ну и что? Такие совпадения я готов отыскать во множестве детективных романов, изданных у нас и за рубежом. Создавая книгу, автор в определенной степени переносит в нее какие-то давние события, которые действительно имели место.
— И все-таки поразительное сходство!
— Нет. Есть одна существенная деталь, которая отличает данное дело от описанного в романе. Я готов даже признать себя преступником, если вы мне докажете, что именно я приставил лестницу к балкону. В ваших рассуждениях все логично. Действительно, я мог незаметно войти в комнату ювелира, принести снизу молоток тоже не составляло бы труда. Разбитое стекло и выброшенная шкатулка — для того, чтобы навести милицию на ложный след. Но к чему лестница? По «Карлтону» я мог передвигаться, не привлекая к себе внимания. А выйди я хоть на минуту во двор, это бы кто-нибудь заметил, например портье или горничная. Милая лесенка! — добавил журналист. — Она спасает мою шкуру! А к тому же драгоценности… Мой маршрут — между комнатой и салоном. Полагаю, он уже тщательно изучен. В разных закоулках «Карлтона» можно, конечно, спрятать вещь гораздо больших размеров, чем несколько побрякушек, да так спрятать, что никто не найдет. Но на это требуется какое-то время. Если теоретически предположить, что я преступник, то в течение нескольких минут, которыми я располагал, я не мог бы свободно передвигаться, потому что гости уже начинали сходиться в салон. Я не успел бы заняться ни лестницей, ни драгоценностями.
— Да, — признал полковник, — видно, что вы сочиняете детективы. Ваша логика безупречна. В совокупность улик, против кого бы они ни обернулись, должна вписываться и приставная лестница. Но одновременно исключается нападение со стороны, потому что орудием преступления является, вне всякого сомнения, молоток, лежавший в холле.
— Я не отбрасываю версию о нападении извне, — ответил Бурский. — Пару лет назад меня в «Карлтоне» обокрали. Утащили из номера несколько рубашек и брюки, висевшие в шкафу. Это произошло около часу дня. В это время все гости, в том числе и я, загорали на террасе. Вор, никем не замеченный, разгуливал по всей вилле, а из столовой уволок пару ценных канделябров, которые стояли на полке. В истории «Карлтона» полно подобных случаев. Однажды зимой, во время обеда, унесли дорогую шубу с вешалки в коридоре. На Новый год, когда гости ужинали, взломщик разбил стекло в номере на первом этаже и украл приготовленные к новогоднему празднику мужской костюм, бальное платье и две шубы. При таинственных обстоятельствах исчезло ценное кольцо с брильянтом. Ни один из виновников этих краж обнаружен не был. Может, один и тот же субъект специализировался на визитах в «Карлтон»? Схваченный Доб-розлоцким с поличным, использовал молоток в качестве последнего аргумента.
— Мы и эту версию рассматривали. Ею объясняются лестница и разбитое стекло, но молоток сюда не вписывается. Если преступник залез через балкон, при нем не могло быть молотка, который все время валялся в холле. И напротив, предположим, что он незаметно пробрался через холл. В таком случае, зачем ему понадобилась лестница? И то и другое нелепо. Однако не подлежит сомнению, что кто-то напал на ювелира, хорошо рассчитал каждый свой шаг и до конца все продумал. Принеся молоток обратно в холл и приставив лестницу, он должен был преследовать какую-то цель.
— Но какую? — проворчал журналист.
— Вы считаете, что нападение могла совершить пани Захвытович? На чем основано ваше утверждение?
— Живет рядом с ювелиром. Никто, кроме нее, не мог так хорошо знать его привычки. Только пани Зосе было известно, что Доброзлоцкий работает с ценными украшениями. В разговорах она часто упоминала об этом с таинственным видом. Но мы ей не верили, зная, что ювелир делает серебряные безделушки на продажу. К тому же ради известности и громкой славы эта женщина не остановилась бы даже перед преступлением. Ее комнату от номера ювелира отделяла только стенка. Ей легче всего было войти к Доброзлоцкому, не привлекая к себе внимания. Это она принесла молоток в холл. Она сказала, что им запросто можно размозжить чью-нибудь голову.
— А как вы объясните приставную лестницу?
— Эта лестница спасает от подозрений меня. Но и в версию насчет пани Захвытович она тоже не ложится. Ведь Зося не выходила из «Карлтона». Лестница вообще не увязывается ни с кем из обитателей виллы… Кроме одной особы — пани Медяновской. Только она после ужина выходила из пансионата. Возвращаясь, могла приставить лестницу к балкону, чтобы имитировать нападение извне. Это был бы очень ловкий ход с ее стороны.
— Но тогда она выбросила бы из комнаты не только шкатулку, но и молоток. Либо спрятала его вместе с драгоценностями. Однако после нападения молоток оказался на прежнем месте в холле. Не мог же он сам вернуться.
— Сдаюсь! — проговорил Бурский. — Этого я объяснить не могу.
— Мы тоже, — откровенно признался подпоручик.
— А что вы можете сказать о пане Крабе? — задал вопрос полковник. — Кажется, вы хорошо знакомы.
— У нас чисто товарищеские отношения, хотя мы знакомы уже несколько лет.
— Значит, вы дружите?
— О дружбе и речи нет. Сомневаюсь, есть ли вообще друзья у пана Крабе.
— Почему?
— Это человек разочарованный, немного язвительный, немного завистливый, немного чудаковатый.
— Последствия лагеря?
— Думаю, и это тоже. Вообще пану Крабе в жизни не слишком-то повезло. Сперва, еще совсем молодым, он угодил на целых пять лет в лагерь для пленных офицеров, был как бы отрезан от мира. Жизнь текла, а для них время остановилось на первом сентябре 1939 года. Добавилась и личная неудача — он потерял невесту, которая не захотела ждать и вышла за другого.
— Вы ее знаете?
— Нет, но пан Крабе не раз с горечью говорил о женской верности и в‘качестве примера ссылался на свою возлюбленную.
— Но и сам недолго тужил, а нашел другую?
— Да. За границей он женился. У него очень симпатичная жена. Но какая-то травма осталась. К тому же и в дальнейшем все пошло не так, как он мечтал или планировал. Несколько лет пробыл в Бельгии, потом в Англии. Но устроиться там не сумел и вернулся домой. Кажется, в 1951 году. Начал здесь делать карьеру, быстро получил видную должность, был то ли директором департамента, то ли главным директором какого-то учреждения. Долго просидев за границей, не ориентировался в наших тогдашних порядках. Не знаю точно, как это произошло, но Крабе с треском выставили с этой должности. Он и двух лет не продержался.
— Какие-нибудь злоупотребления?
