Я прервал его довольно грубо, но уж очень я был взвинчен:
— Ваше Превосходительство, если бы вы смогли найти время и лично изучить этот вопрос, вникнув в детали, вы бы поняли, сколько вреда он принесет!
Я бы не удивился, если бы губернатор одернул меня. Но он лишь указал на до отказа набитую папку с бумагами.
— Мистер Фрейзер, здесь пятьдесят семь биллей, принятых на этой сессии. В каждом из них есть какие-то недостатки. И каждый из них жизненно важен для всех или для части жителей штата. Некоторые из этих биллей по объему не меньше хорошего романа. За девять дней я должен решить, какие из них станут законами, а какие должны быть пересмотрены на следующей сессии. В течение девяти дней не менее тысячи человек захотят встретиться со мной в связи с этим.
Его помощник просунул голову в дверь:
— Двенадцать двадцать, шеф! Через сорок минут вы выступаете по радио.
Губернатор рассеянно кивнул и поднялся.
— Прошу простить меня. — Он повернулся к помощнику, который доставал из шкафа его шляпу и перчатки. — Речь у вас, Джим?
— Конечно, сэр.
— Минуточку! — вмешалась Салли. — Вы приняли тонизирующее?
— Еще нет.
Она нырнула в его туалетную комнату и вернулась с лекарством. Мы с Джо поспешили откланяться.
На улице я позволил себе несколько крепких выражений в адрес одураченных, беспринципных политиканов, но Джо оборвал меня:
— Прекрати, Арчи! Попробуй как-нибудь поуправлять штатом вместо небольшого предприятия и посмотришь, насколько это легко!
Я заткнулся…
Бади ждал нас в вестибюле Капитолия. Он был чрезвычайно возбужден: выбросил почти целую сигарету и кинулся навстречу.
— Смотрите! Сюда!
Мы проследили направление его пальца: из больших дверей как раз выходили двое мужчин. Один из них был Дитворт, другой — хорошо известный лоббист.
— Ну и что? — спросил Джо.
— Я стоял здесь, за телефонной будкой, закурил и выглядывал вас: в том большом зеркале отражается основание ротондовой лестницы. И тут я заметил, что по ней спускается этот лоббист Симс. Спускается один, но жестикулирует так, будто с кем-то разговаривает. Меня это заинтриговало, и я выглянул из-за будки. Симс шел с Дитвортом! Я снова посмотрел в зеркало — и снова увидел одного Симса. Дитворт не отражается в зеркале!
Джедсон щелкнул пальцами.
— Демон! — воскликнул он изумленно. — Вот уж не ожидал!
Странно, что в поездах совершается так мало самоубийств. Я не знаю ничего более угнетающего, чем монотонный пейзаж за окном и сводящий с ума перестук колес. Особенно если человек в плохом настроении. Так что хорошо, что мне было о чем поразмышлять — о нечеловеческом статусе Дитворта. Это отвлекало от мыслей о бедняге Фельдштейне и его тысяче долларов.
Хотя открытие, что Дитворт — демон, и было весьма впечатляющим, оно ничего не меняло. Разве что объясняло ту эффективность и быстроту, с которой нас обошли, и подтверждало наше подозрение, что рэкетиры и «Магия, инк.» — одного поля ягоды. Но мы не могли доказать, что Дитворт есть монстр из Полумира. Если попытаться затащить его в суд для экспертизы, он пошлет вместо себя фантом или мандрагора — точную свою копию, которая выдержит испытание зеркалом.
Да, нам ведь еще предстояло объясняться в комитете. И хотя мы сделали все, что было в наших силах, провал есть провал.
Билль о мелиорации включал в себя статью о непредвиденных обстоятельствах и поэтому вступал в силу со дня его подписания. Следовательно, это относилось и к законопроекту Дитворта.
Выйдя из поезда, мы купили газеты. Они пестрели именами новых членов комиссии по волшебству.
Комиссия времени зря не теряла. Она объявила о своем намерении повысить стандарты магической практики и о том, что всем магам в связи с этим предстоит переэкзаменовка. Ассоциация, ранее возглавляемая Дитвортом, открыла для практикующих магов курсы повышения квалификации. Причем высокие принципы устава позволяли посещать эти курсы не только членам ассоциации.
Этот якобы великодушный жест имел далеко идущие цели: на занятиях недвусмысленно давали понять, что решающую роль на экзаменах будет играть членство в ассоциации. Формально же придраться было не к чему. Ассоциация росла.
Пару недель спустя были аннулированы все лицензии; маги же продолжали практиковать, ожидая вызова на переэкзаменовку. Для нескольких известных, опытных магов, которые выстояли и не подписали договор с «Магией, инк.», результат переэкзаменовки был предопределен — в лицензии им отказали. Давление продолжалось. Тихо отошла от всякой практики миссис Дженнингс. Зашел возвратить невыполненный контракт Бади: он должен был помочь мне в строительстве нескольких многоквартирных домов, но, естественно, тоже остался без лицензии.
— Вот твой контракт, Арчи, — сказал он горько. — Мне нужно время, чтобы уплатить неустойку…
Я взял контракт и разорвал его пополам.
— Забудь о неустойке, Джек. Сдашь экзамены — и мы заключим новый контракт.
Он невесело рассмеялся:
— О, у меня нет иллюзий на этот счет!
Я изменил курс:
— Что ты собираешься делать? Подпишешь договор с «Магией, инк.»?
Он гордо выпрямился:
— Я никогда не шел на компромисс с демонами, не собираюсь делать этого и впредь.
— Ты молодчина, — одобрил я, — на худой конец, думаю, мы сможем здесь найти какую-нибудь работу для тебя.
Как оказалось, я, мягко говоря, слегка переборщил в своем оптимизме. «Магия, инк.» быстро приступила ко второму этапу натиска, и вскоре мне самому пришлось задуматься, смогу ли я заработать на кусок хлеба.
В городе все еще оставалось довольно много дипломированных магов, которые не служили в «Магии, инк.». Но это были невежды и растяпы, не способные приготовить даже приворотное зелье. Квалифицированную же и при этом законную помощь нельзя было получить никак иначе, чем через «Магию, инк.».
Я вынужден был снова начать работать по-старинке. Я мог себе это позволить, поскольку, как уже упоминал, в моем деле в принципе можно обойтись и без магии. Но делать деньги — это одно, а терять их — совсем другое.
Когда прогорело агентство Фельдштейна, я взял его к себе продавцом. Зак проявил недюжинные способности и помог мне значительно уменьшить убытки. Нюх на прибыль у него был безошибочным — почище чем у доктора Вортингтона на ведьм.
Но большинство бизнесменов капитулировали. Почти все они пользовались магией по меньшей мере на одном из участков своего бизнеса, и теперь они стояли перед выбором: либо подписать контракт с «Магией, инк.», либо закрыть дело. У всех были жены, дети — и они подписали.
Стоимость волшебства снижалась и наконец дошла до точки, когда работать с использованием магии стало дешевле, чем без нее. Маги не получали никаких доходов: все доставалось корпорации. Собственно говоря, маги стали зарабатывать меньше, чем когда они были независимы. Но вынуждены были довольствоваться этим, да еще радовались, что могут прокормить семью.
Джедсон катастрофически пострадал. Естественно, он держался до конца, предпочитая банкротство сделке с демонами. Но ведь весь его бизнес был построен на магии. Они начали с того, что дисквалифицировали Августа Велкера, мастера Джо, а затем перекрыли ему все выходы. Причем дали понять, что «Магия, инк.» не станет иметь с ним дела, даже если он и выразит такое желание…
Как-то под вечер мы собрались у миссис Дженнингс на чаепитие — я, Джедсон, Бади и доктор Вортингтон, колдун-охотник. Беседуя, мы пытались не касаться наших проблем, но это было невозможно: какую бы тему мы ни затрагивали, все в конце концов замыкалось на Дитворте и его проклятой монополии.
Джек Бади не менее десяти минут фальшиво уверял нас, что даже рад отстранению от колдовства, что у него и таланта-то настоящего нет и занимался он этим только ради своего старика — чтобы доставить ему удовольствие. Миссис Дженнингс слушала Джека с такой жалостью и состраданием в глазах, что мне захотелось выть. И я попытался сменить тему — повернулся к Джедсону и спросил:
— Как поживает мисс Меджис?
Это была белая ведьма из Джерси, та, которая занималась творческой магией на текстиле. Честно говоря, ее судьба меня совершенно не интересовала.
Джо, вздрогнув, поднял глаза.
— Элен? Она… С ней все в порядке. Они забрали у нее лицензию месяц назад, — пробормотал он.
Это было совсем не то русло, в которое я хотел направить разговор. И я попытался снова:
— Ей удалось проделать тот трюк с одеждой?
Джедсон слегка оживился:
— О да, один раз удалось. Разве я тебе не рассказывал?
Тут и миссис Дженнингс проявила вежливое любопытство, за что я мысленно поблагодарил ее. Джедсон объяснил другим, чего они с Элен пытались достичь.
— Однажды она отлично справилась с этим, — продолжал он. — Правда, мы никак не могли вывести ее из транса, и Элен сотворила более тридцати тысяч полосатых спортивных платьиц одного размера и фасона. Весь верхний этаж моего склада был забит этими платьями. Девять десятых из них испарились раньше, чем я успел их реализовать. Но больше она не пыталась — это слишком тяжело для ее здоровья.
