Если «развернуть» тезис Шертока, мы поймем, что в глубине нашего сознания, в самых древних его пластах, постоянно, непрерывно, интенсивно происходит перенос. Трансфер — он внутри нас. И если б его не было, мы с вами ходили бы, как сомнамбулы. Гипнотический сон наяву был бы нашим обычным состоянием, потому что мы были бы отвлечены от действительности внутренним диалогом. Только таким образом можно понять тот факт, что перенос объясняет не гипнабельность, а ее отсутствие. Отсюда логически следует непреложный вывод: в нас суще не одно, а, как минимум, два «Я». При этом одно из них постоянно доминирует, является Господином, непрерывно предъявляющим второму «Я» требование трансфера. Перенос есть дань Господину и выражение готовности повиноваться в любой момент. Только благодаря внутреннему трансферу мы сохраняем цельность своего восприятия и мышления, то есть вообще сохраняемся. Не случайно Шерток называет гипноз «четвертым состоянием организма» «наряду с состояниями бодрствования, сна и активности сновидений»(49, с.106).
Гипнотизер не создает гипнотическое состояние, а провоцирует его. Его искусство заключается в способности с помощью ключевых фраз «выключить» доминирующее «Я» и подставить свое собственное «Я» вместо него. Это, по сути дела, вторжение в чужой дом, захват. В отсутствие хозяина, который парализован словами гипнотизера, в доме хозяин - раб. Он привык подчиняться, поэтому гипнотизер, этот узурпатор, может делать с домом (т.е. телом человека) все, что угодно.
3. Наполеон и дети с улицы Вязов
Если речь идет о древних пластах психики, то не было ли в древности такого периода, когда борьба двух «Я» и эмоциональный внутренний диалог являлись обычным состоянием психики?
Дело идет о том, что на заре формирования сознания нормальным состоянием гоминид было не привычное нам бодрствование с его цельностью восприятия, а гипнотический сомнамбулизм с его «раздвоенностью», когда команда и исполнение разделены во времени; когда команда звучит, как требование гипнотизера. Современные нормальные люди не слышат «внутренний голос»; не замечают времени, тех мгновений, которые разделяют команду и исполнение; не слышат самих команд. Мы просто действуем, даже не думая: кто там в мозгу отдает приказы и кому.
Есть люди, которые слышат команды и сомнамбулически их исполняют, а зачастую и повторяют вслух. Даже если это обычные бытовые требования, все равно эти люди считаются психически больными. Аутизм, погруженность в себя, представляет собой внешнее явление напряженного внутреннего диалога. Действия таких людей замедленны. Они как бы погрузились в состояние гипноза и не могут выйти из него. Когда болезнь прогрессирует, второе «Я» вообще выходит из-под контроля и может начать выдавать себя за кого угодно. Отсюда берутся «наполеоны», «цезари» и другие великие люди. В силу связи психики и сомы (раньше считали, будто психические расстройства не вызывают соматических патологий, но теперь доказано, что права психосоматическая теория), происходят патологические изменения в мозге. Древние структуры активизируются и подавляют прогрессивные.
Еще Выготский заметил, что внутренняя речь предикативна (89, с.ЗЗЗ). Она напоминает короткие, отрывистые команды хирурга ассистентам: «Нож!», «Зажим!», «Тампон!», «Пульс!», «Уходит!», «Кислород!», «Нож!». Это нечто безглагольное и, в то же время, побуждающее. В этом заключается парадоксальный характер внутренней речи. В безглагольности выражена претензия на безоговорочное доминирование. При этом подразумевается, что тот, кто должен подчиняться - это не кто-то внешний, пришлый, но второе «Я». Безглагольно можно отдавать команды только тому, кто является таким же, как и ты; тому, кто является почти тем же самым, что и ты сам.
Давно подмечено, что необратимее всех сходят с ума наиболее сильные и целеустремленные люди. До сих пор этому факту не находилось объяснения. Инверсионная теория антропогенеза позволяет интерпретировать данный факт. Целеустремленность и житейская «несгибаемость» объясняются силой воли, которая определяется, в свою очередь, степенью «внутренней тирании», силой, с которой доминирующее «Я» подавляет второе, рецессивное «Я». Такой человек не знает сомнений, но если он сходит с ума, восстановить его психику практически невозможно. Существует правило маятника. Внутренний «Раб», вырвавшись из-под спуда, крушит все вокруг, потому что он боится и не может допустить восстановления прежнего порядка. Он страдает манией величия и объявляет себя Наполеоном, Цезарем, Иваном Грозным. Как всякий натерпевшийся раб, он хочет не свободы, о которой не имеет понятия, а мести и ради нее готов погубить всех и вся, включая себя самого. В данном случае гибнет сознание человека, весь его внутренний мир, весь микрокосм.
Вышесказанное - не домыслы автора, «дедуцированные» из одного смелого высказывания авторитетного психолога. Психотерапевты широко используют понятие «диссоциация сознания». И не только психотерапевты. Идея «раздвоения личности» - одна из самых востребованных в литературе и искусстве 20 в. Два «Я» фигурируют в философии Гартмана. Две памяти - в философии Бергсона. Сальвадор Дали построил все свое творчество на «расчлененном сознании». Если б речь шла просто о болезни, если б за всем этим не стояла древняя тайна человечества, в которую художественное и философское мышление пытается проникнуть своими методами, подобное искусство и подобная литература не могли б волновать и занимать сознание пытливых интеллектуалов. Именно среди мыслящей части человечества востребована эта (оценивая масштабы) «субкультура диссоциированного сознания».
«Диссоциация сознания - пишет Л. Шерток, - наглядно отражается в феномене постгипнотической спонтанной амнезии. И не случайно амнезия и вопрос множественных личностей находились в течение долгого времени в центре размышлений о гипнозе. Это явление отчетливо проявляется в свидетельствах лиц, перенесших состояние гипноза. Они часто говорят, что пережили состояние деперсонализации, раздвоения личности. «Словно все это происходило с кем-то другим». «Мне казалось, будто действовал не я, а кто-то другой», — такие заявления в различных формах часто встречаются в описаниях опытов с гипнозом» (49, с. 115).
Практика психоанализа дала потрясающе интересные результаты, которые можно смело использовать в качестве исходных данных для проникновения в тайну начала сознания. Однако они оказались необъяснимы (прав Бассин, говоря о «тупиках мысли») на основе теории психоанализа. Фрейд с его идеей, будто внутренний трансфер связан с образом «отца» опровергнут, а новую идею психоанализ предложить не может.
Сейчас мы тонем в море информации. Среда, в которой мы тонем, — не просто вода разрозненных фактов, не эмпирия. Это «тяжелая вода» обобщенных и доказанных десятками различных способов закономерностей; выводы, подтвержденные «чистыми» лабораторными экспериментами, которые автор этих строк просто не стал приводить, чтобы не перегружать и без того непростое повествование. «Ползучий эмпиризм» с его вездесущностью давно уже отступился и утонул. Время новых идей пришло давно, потребность в них ощущается, равно как утопающий ощущает потребность в глотке воздуха без воды. То есть: не надо множить факты, это уже лишняя вода, давайте вначале объясним известные. Для этого и рождена на свет инверсионная теория антропогенеза и, в более узком звучании, - инверсионная теория становления сознания.
Расщепление сознания, характерное для состояния после сеанса гипноза, является формой кратковременного безумия. Это бесспорно, ибо человек теряет свое «Я», свою личность. Не является нормальным для психики и само гипнотическое состояние с его переносом личности гипнотизируемого; особенно если учесть, что объектом переноса является даже не гипнотизер, а Некто из глубин психики подопытного человека. Если вдуматься, это ужасно. Не случайно подобные ситуации широко используются в голливудских фильмах ужасов. Фреди Крюгер, как некий местечковый «архетип», выходит из глубин подсознания и, благодаря переносу, убивает не в переносном, а прямом смысле. Это самый страшный фильм, который я когда-либо видел. Идея безысходности, нашей зависимости от какого-то древнего ужаса, пережитого не нами, а нашими предками (а наше сознание является порождением этого древнего ужаса), страшнее любых вампиров, мутантов и дракул. От последних можно удрать, но куда нам деться от нас самих?!.. Мы все — дети с улицы Вязов. Вернее, их потомки. Наши полудикие предки являлись погруженными в гипнотическое состояние существами с раздвоенной психикой.
Известны случаи, когда людей, введенных неопытными гипнотизерами в состояние глубокого гипноза, не смогли вывести из него, и они так и оставались с раздвоенной личностью и жили, вслушиваясь в свой «внутренний голос», переживая какие-то диалоги, неслышимые окружающими. Подобные факты являются страшным доказательством того, что объектом трансфера является не гипнотизер. Гипнотизер всего лишь «подстава». Гипнотизируемый воспринимает команды гипнотизера, как «внутренний голос» и исполняет их так, как будто все происходит не с ним. Загипнотизированный не видит гипнотизера и не воспринимает его, как автора команд и как реального хозяина. Получив команду идти, он может наступить на гипнотизера, если тот не уступит дорогу или не «прикажет» повернуть. Команды гипнотизера воспринимаются, исключительно, как внутренний голос. Опасность подобных экспериментов заключается в том, что «внутренний голос» может выйти из-под контроля.
