Большинство угроз, с которыми мы сталкиваемся, действительно обусловлены наукой и технологиями, но на более фундаментальном уровне они вызваны тем, что мы стали могущественнее, при этом не став соизмеримо мудрей. Средства изменения миров, полученные нами благодаря технологии, требуют такой осмотрительности и дальновидности, которые не требовались нам никогда ранее[66].
Адвокатом этой идеи выступает даже бывший президент США:
Сама искра, которая служит отличительной особенностью нашего вида, – наши мысли, наше воображение, наш язык, наше умение изготавливать инструменты, наша возможность отстраняться от природы и подчинять ее своей воле – всё это также дает нам беспрецедентные способности к разрушению… Технологический прогресс, не сопровождаемый эквивалентным прогрессом в сфере человеческих институтов, обречет нас на гибель. Научная революция, которая привела к делению атома, требует и революции в моральной сфере[67].
Нам нужно обрести эту мудрость, пережить моральную революцию. Поскольку вымирание необратимо, нельзя откладывать дела на потом и ждать, когда угроза воплотится в жизнь. Необходимо действовать заблаговременно. Мудрость не обрести, а моральную революцию не начать в одночасье, поэтому нам пора браться за дело.
Думаю, мы, скорее всего, переживем этот период. Не потому, что трудности незначительны, а потому, что мы сумеем с ними справиться. Упомянутые риски проистекают из действий человека, и одно это показывает, что человек в состоянии на них ответить[68]. Пораженчество неуместно и контрпродуктивно, как самосбывающееся пророчество. Нам следует работать с этими рисками, рассуждая трезво и беспристрастно и руководствуясь позитивным видением будущего, которое мы стараемся защитить.
Как серьезны эти риски? Сложно точно ответить на этот вопрос, ведь речь идет о комплексных (то есть не поддающихся простому математическому анализу) и беспрецедентных (то есть не подлежащих аппроксимации по частоте возникновения в долгосрочной перспективе) рисках. И все же очень важно хотя бы попытаться дать количественную оценку. Такие качественные утверждения, как “серьезный риск вымирания человечества”, можно трактовать как риск в диапазоне от 1 до 99 %[69]. Они не проясняют ситуацию, а усиливают путаницу. В связи с этим я предлагаю количественные оценки, но с оговоркой, что их нельзя считать точными и можно пересматривать.
Насколько я могу судить, в XX веке риск вымирания человечества или непоправимого коллапса цивилизации составлял примерно один к ста. С учетом всего, что мне известно, я оцениваю экзистенциальный риск в текущем столетии как примерно один к шести: это русская рулетка[70]. (См. Таблицу 6.1 на с. 199, где приводятся оценки для разных рисков.) Если мы не возьмемся за ум, если мы допустим, чтобы наша сила и дальше нарастала быстрее, чем накапливается мудрость, то стоит ожидать, что этот риск станет еще выше в следующем столетии и далее будет усиливаться от века к веку.
Это самые серьезные риски, с которыми мы когда-либо сталкивались[71]. Если я хотя бы в общих чертах прав, то с такими рисками многие столетия нам не прожить. Этот уровень риска неприемлем[72]. Следовательно, так или иначе этот период вряд ли продлится больше чем несколько веков[73]. Либо человечество обретет контроль над собственной судьбой и снизит риск до приемлемого уровня, либо люди уничтожат самих себя.
Представим историю человечества как долгое путешествие по диким землям. В пути случается свернуть не туда и столкнуться с трудностями, но порой быстро преодолеваешь большое расстояние и перед тобой открывается головокружительный вид. В середине XX века мы прошли по высокогорному перевалу и обнаружили, что дальше есть лишь одна дорога – узкая тропинка вдоль ущелья, осыпающийся карниз на краю пропасти. Стоит посмотреть вниз – и кружится голова. Если мы упадем, все будет потеряно. Мы не знаем, насколько вероятно падение, но это самый серьезный риск, с которым мы когда-либо сталкивались.
Этот сравнительно короткий период – уникальное испытание в истории нашего вида. Наш ответ на вызов определит нашу историю. В будущем историки дадут название этому времени, о нем будут рассказывать на школьных уроках. Но я думаю, что название ему не помешает и сейчас. Я называю этот период Пропастью.
Пропасть наделяет наше время огромным смыслом. В огромных масштабах истории – если мы сумеем выжить – наше время запомнится именно этим: высочайшими уровнями риска, а также пробуждением человечества, которое придет к зрелости и гарантирует себе долгое и светлое будущее. В этом и заключается смысл нашего времени.
Я не прославляю наше поколение, но и не пытаюсь выставить нас злодеями. Дело в том, что ставки сегодня чрезвычайно высоки. В зависимости от того, как мы распорядимся своими возможностями, мы станем либо победителями, либо проигравшими. Надеюсь, мы выживем и расскажем своим детям и внукам, что не сидели сложа руки, а воспользовались шансом, чтобы сыграть отведенную нам историческую роль.
Защита человечества от этих опасностей должна быть главной задачей нашего времени. Я не говорю, что в мире нет других проблем и людям следует забыть обо всем, что им важно, ради этого. Но если вы понимаете, как внести свой вклад, – если у вас есть необходимые навыки или если вы молоды и можете самостоятельно прокладывать свой путь, – то, думаю, защита человечества сегодня входит в число самых благородных целей, которым вы могли бы служить.
Пропасть и антропоцен
Становится все более очевидно, что человек оказывает самое значительное влияние на окружающую среду. Ученые приходят к выводу, что человечество занимает центральное место не только в своем представлении, но и при рассмотрении ситуации с объективных позиций биологии, геологии и климатологии. Если в далеком будущем найдутся геологи, они обнаружат, что слой породы, соответствующий нашему времени, фундаментально отличается от прошлых слоев.
В связи с этим современные геологи подумывают о том, чтобы официально изменить классификацию геологического времени и выделить в нем новую эпоху антропоцена. Среди предлагаемых точек ее отсчета – исчезновение мегафауны, неолитическая революция, пересечение Атлантики, промышленная революция и первые испытания ядерного оружия[74].
Соответствует ли она Пропасти? В чем их различия?
Антропоцен – это время, когда человечество оказывает существенное влияние на окружающую среду, а Пропасть – время, когда человечество всерьез рискует уничтожить само себя.
Антропоцен – это геологическая эпоха, а геологические эпохи, как правило, длятся миллионы лет, в то время как Пропасть – это период человеческой истории (сродни эпохе Просвещения и промышленной революции), который, вероятно, завершится за несколько веков.
Точкой отсчета для обоих может служить первое испытание атомной бомбы, но объясняется такой выбор совершенно по-разному. В случае с антропоценом это событие главным образом обеспечивает удобную датировку эпохи, но в случае с Пропастью отсчет ведется именно от него потому, что ядерное оружие представляет угрозу для выживания человечества.
Глава 2
Экзистенциальный риск
Ключевая роль, отведенная нам как существам моральным, – это роль членов межпоколенческого сообщества, сообщества существ, которые смотрят назад и вперед, трактуют прошлое в свете настоящего, считают будущее продолжением прошлого, чувствуют свою принадлежность к устойчивым семьям, народам, культурам, традициям. Аннетт Байер[75]
Мы увидели, как длинная кривая человеческой истории привела нас к исключительно важной точке нашего повествования – ко времени, когда наше будущее повисло на волоске. Мы также заглянули в будущее и поняли, что может ждать нас впереди, если только мы сумеем преодолеть риски.
