Ознакомительная версия.
Таблица 1.
Доля инвестиций в основной капитал отраслей экономики и видов экономической деятельности в их общем объеме, %. [59, с. 661 и [60, с. 643].
В настоящее время уровень оплаты труда работника определяется отраслевой и региональной принадлежностью рабочего места и только во вторую очередь – уровнем его квалификации. Фактически такая система оплаты труда служит важным фактором закрепления топливно-сырьевой ориентации российской экономики. В 1990 г. среднемесячная заработная плата в топливной промышленности была выше средней по всей экономике в 1,5 раза, в 1995 г. – в 2,5, в 2000 г. – в 3 раза. С 2000 г. наметилась тенденция к медленному снижению этого показателя, в 2011 г. он был равен 2,2 раза. Наоборот, уровень заработной платы работников сельского хозяйства, которая в 1990 г. была почти равна средней по народному хозяйству (95 %), к 1994 г. опустилась до 50 %, а к 2000 г. – 40 %. В течении последнего десятилетия шло медленное улучшение: в 2011 г. – 53 %. В легкой промышленности динамика аналогичная: 1990 г. – 82 %, 1995 г. – 55, 2000 г. – 54, 2011 г. – 47.
Таким образом, диспаритет цен оказывает негативное воздействие на периферийные страны, препятствуя комплексному развитию их хозяйственных систем, заставляя их развивать производство только тех видов продукции, которые нужны Центру, делая их полностью зависимыми от мирового рынка. Наоборот, интересам развитых стран, их транснациональных корпораций и финансовых групп это полностью соответствует.
Тут следует вспомнить, что наш анализ проводится в ситуации внешнеэкономической открытости, и полученные выводы верны только при этих условиях. Под этим имеется в виду, что практически единственным инструментом, с помощью которого страна может защитить свои производства от нежелательного импорта или, наоборот, ограничить излишний экспорт, является воздействие на обменный курс национальной валюты.
Освободить обменный курс от статуса единственного механизма защиты внутреннего рынка и стимулирования экспорта могут таможенные тарифы и эффективный государственный контроль за валютными операциями. Преимущества таможенных инструментов защиты состоят в том, что они позволяют воздействовать на экономическое развитие гораздо более дифференцированно и целенаправленно. С их помощью могут и должны реализовываться приоритеты промышленной политики. Промышленно развитые страны всегда активно использовали инструмент, получивший название эскалация импортных тарифов, – повышение ставок в соответствии с увеличением степени переработки. Это позволяет стимулировать ввоз необходимого сырья и комплектующих при ограничении импорта готовых изделий. С помощью тарифной политики можно стимулировать развитие не только экспортных, но и других производств, необходимых в данный период. Так поддержка цен на сельскохозяйственную продукцию была одним из важных инструментов преодоления продовольственного кризиса в Европе после Второй мировой войны. Во всех развитых странах накоплен большой опыт по поддержанию паритета сельскохозяйственных и промышленных цен, обычно с использованием высоких пошлин на ввоз сельскохозяйственной продукции.
Политико-идеологический фактор. Описанная картина чисто экономических факторов свидетельствует о том, что система ценовых диспаритетов – не что иное, как инструмент поддержания сложившихся конкурентных преимуществ клуба богатых стран. В настоящее время оказывается, что все страны вынуждены поддерживать сложившийся порядок ценовых и валютных диспаритетов. Он стал уже восприниматься как естественный закон. Это вроде бы подтверждает и удивительно устойчивое сохранение зависимости (1). Однако этот «закон» действует за счет того, что в господствующей идеологии и в международных экономических отношениях был утвержден принцип максимальной экономической свободы и открытости: «мир без границ» для товаров и капиталов.
При существующих условиях все страны оказываются заинтересованными в развитии производства и экспорта именно тех товаров, которые нужны развитым странам. Инвестиции оказываются очень выгодны для владельцев доллара, капитал развитых стран может легко установить контроль над любым производством в бедных странах. Поэтому международные экономические организации, контролируемые сообществом развитых стран (МВФ, Всемирный банк, ВТО) ведут экономическую, идеологическую и политическую борьбу против использования государствами для защиты своего внутреннего рынка и стимулирования экспорта других инструментов, кроме валютного курса. Благо экономическая власть в их руках. И они ее успешно употребляют в своих интересах, которые, как они убеждают, совпадают с интересами других народов (как говорили в советское время, – с их «подлинными» интересами). Правила Всемирной торговой организации (ВТО) направлены в основном на то, чтобы сохранить действующий (в среднем низкий) уровень импортных тарифов, не допуская их повышения и требуя снижения тарифов от стран, вновь вступающих в ВТО, в торговле со странами – членами этой организации. В то же время тарифы по некоторым группам товаров в развитых странах с самого начала создания этой организации были и сохраняются на очень высоком уровне. Так средневзвешенный тариф по группе продовольственные товары и сельскохозяйственное сырье десятилетиями удерживается на уровнях: в странах ЕС – около 100 %, в США – около 30 % (по импорту из стран-членов ВТО), около 50 % (по импорту из стран, не входящих в ВТО).
Такой «естественный» порядок выгоден клубу развитых стран. Принцип максимальной открытости объявлен ими необходимым условием экономического прогресса и фактически стал его исключительно эффективным идеологическим оружием в борьбе за господство в мире. Сложившиеся отношения господства и зависимости могут быть изменены только за счет внешних инвестиций в бедные страны (если это в интересах богатых стран), либо в результате сильной протекционистской политики государства бедной страны. (Но для этого бедной стране приходится вести оборонительную борьбу против этого «клуба богатых» и экономическими, и идеологическими, и политическими силами).
По существу, требование внешнеэкономической открытости остается главным оружием европейской экспансии, по крайней мере, с середины XIX века. В 40–50 годах XIX столетия Китай, проиграв войны, которые историки назовут «опиумными», вынужден был подписать кабальные договоры, открывшие китайские порты для иностранной торговли, предоставившие иностранцам экстерриториальные права и зафиксированные таможенные пошлины на 5-процентном уровне. С тех пор 100 лет китайские таможенные тарифы были одними из самых низких в мире: 4 % в 1913 г. и 8,5 % в 1925 г. против 30 % в США в те же годы [31, с. 36–37]. Не только европейские товары, но и опиум, который англичане производили в Индии, продавался в стране без всяких ограничений. Ни свержение императора в 1911 г., ни буржуазные прорыночные реформы Гоминдана не принесли экономического оздоровления. До 1950 г. душевой ВВП Китая оставался (с колебаниями) на том же уровне, что и в начале XIX века – 450–550 долл. За то же время душевой ВВП Запада вырос на порядок. «Либеральную экономическую систему» в Китае империалистические страны защищали героически. Иностранные интервенции в Китай следовали одна за другой. «Несите бремя белых!» – призывал прекрасный поэт Р. Киплинг.
Еще Фридрих Лист [29] в середине XIX века убедительно опровергал утверждение либеральных экономистов, что протекционизм ведет к снижению общей эффективности мировой экономики, что либерализация как во внутренних, так и во внешнеэкономических отношениях – необходимое условие экономического и технического прогресса. Он противопоставил сиюминутной выгоде увеличения материального имущества задачу «промышленного воспитания нации». Ф. Лист приводит четкую формулировку Луи Сея (брата Жана-Батиста Сея, не согласного с его либеральной теорией): «Богатство нации – не материальное имущество, а способность постоянно воспроизводить это имущество».
Внедрение в систему международных отношений требования максимальной внешнеэкономической открытости диктовалось непосредственными экономическими интересами сообщества развитых стран. Это требование как основа всеобщего экономического процветания было возведено в статус «научной истины» постепенно, по мере того как развитые страны обеспечили себе надежное превосходство в эффективности производства. Фр. Лист показывает, что англичане стали осуждать протекционизм и прославлять теорию свободной торговли А. Смита только тогда, когда Англия восстановила свое доминирующее положение во внешней торговле. Англия достигла процветания с помощью последовательной государственной политики всесторонней поддержки развития национальной промышленности и доминирования во внешней торговле. А «космополитическая теория А. Смита» помогала «замаскировать эти принципы ее политики, чтобы ей не могли подражать другие», чтобы «оттолкнуть лестницу, по которой долез до величия». Как говорится, умри, лучше не скажешь.
Ознакомительная версия.
